Наследство Пибоди - Лавкрафт Говард Филлипс - Страница 6

К тому времени в голове моей теснилось множество самых ужасных догадок, но я пока не мог свести их к одному логическому заключению. Чувствуя, что здесь мне больше делать нечего, я задержался у стола еще на пару секунд лишь для того, чтобы прихватить с собой несколько толстых старинных книг и лежавшую чуть в стороне рукопись, и со всем этим быстро отступил из комнаты, пугавшей и подавлявшей меня своими немыслимыми изломами стен и демонической игрой светотени меж нависающих потолочных выступов. Очутившись, наконец, в более прозаической обстановке, я почти бегом направился в обжитую часть дома, прижимая к груди свою ношу и испытывая вместе со страхом нечто похожее на чувство вины.

Удивительно, но едва открыв принесенные книги, я пришел к убеждению, что каким-то образом уже знаком с их содержанием. И это при том, что я никогда ранее их не видал и даже не имел понятия о существовании трудов с такими названиями, как Malleus Maleficarum и Daemonialitas 2 Синистрари. Все они имели самое непосредственное отношение к черной магии и колдовству и сдержали огромное количество разных древних легенд и магических заклинаний, обстоятельных описаний уничтожения колдунов и ведьм путем их сожжения, а равно описаний средств и способов перемещения нечистой силы среди коих наиболее частым является телесное перемещение из одного места в другое... в окружении бесовских призраков и фантомов, обыкновенно, как сами ведьмы в том признаются, посредством езды под покровом ночи верхом на зверях и чудищах самого невероятного обличья... либо просто ступая пешком по воздуху, выходя из невидимых глазу отверстий, созданный и существующих исключительно для их пользы и недоступных никому другому. Сатана собственнолично обволакивает сонными грезами душу человека, которым он пожелает завладеть, и направляет ее блуждать по одному ему ведомым адским путям... Они пользуются особой мазью, изготовленной по дьявольским рецептам и наставлениям из крови убиенных ими младенцев, каковой мазью они покрывают метловище или стул, обычно служащие им как орудия для перемещения; совершив указанное действо, они сей же час, будь-то день или ночь, поднимаются в воздух, по желанию своему становясь недоступными для людских взоров либо же смущая оные зрелищем сего бесовского наваждения. Я не стал читать дальше, а, отложив эту книгу в сторону, взялся за Синистрари.

И почти сразу же мне на глаза попался отрывок следующего содержания: Promittunt Diabolo statis temporibus sarificia, et oblaciones; singulis quindecim diebus, vel singulo mense saltem, necem alicijus infantis, aut mortale veneficium, et singulis hebdomadis alia mala tes, incendia, mortem animalium.... , подробно излагающий то, как ведьмы и колдуны в четко определенное время осуществляют ритуальные убийства детей или иные магические обряды, связанные с принесением человеческих жертв. Одно только чтение этих строк наполнило мою душу неописуемым смятением и тревогой, так что я оказался уже не в состоянии достаточио внимательно ознакомиться с остальными книгами, ограничившись лишь прочтением их заглавий Vitae sophistrarum Евнапиуса, De Natura Daemonum Анания, Fuga Satanae Стампа, Discurs des Sorciers Буге и еще одной не имеющей заглавия работы Олауса Магнуса; обложки томов были обтянуты гладким черным материалом, который, как я определил уже позднее, был ни чем иным, как натуральной человеческой кожей.

Столь характерный подбор книг сам по себе уже выдавал наличие здесь чего-то большего, нежели простое любопытство и интерес ко всему, что касается магии и колдовства; я вновь убедился в том, что зловещие слухи о моем прадеде, в изобилии бродившие по Уилбрэхему и его окрестностям, не зря были столь живучи, ибо они имели под собой достаточно серьезные основания. Но книги книгами (о них, впрочем, могли знать очень немногие), а здесь было что-то еще. Что именно? Человеческие кости, спрятанные в простенке под тайником недвусмысленно намекали на страшную связь между поместьем Пибоди и чередой нераскрытых преступлений, с неумолимой регулярностью потрясавших всю округу в течение многих лет. Однако никаких конкретных свидетельств, могущих указать на причастность к этим делам Эзафа Пибоди, не существовало по крайней мере, до настоящего дня. Значит, в образе жизни и поведении моего прадеда должны были присутствовать еще какие-то более очевидные черты кроме его нелюдимости и той репутации скряги, о которой мне было известно еще в детские годы, какие-то иные обстоятельства, что должны были связать в умах людей угрюмого отшельника с происходившими вокруг трагическими событиями. Я не рассчитывал найти ключ к этой загадке в содержимом тайной комнаты, но нужные мне сведения вполне могли оказаться в старых подшивках Уилбрэхемской Газеты , имевшихся в местной библиотеке.

Сказано сделано, и вот спустя всего полчаса я уже сидел в книгохранилище сего достойного заведения, склонившись над толстыми пачками пожелтевших страниц. Занятие это было далеко не из приятных и поглощало массу времени, так как мне приходилось изучать от начала и до конца все номера Газеты , относившиеся к последним годам жизни моего прадеда без сколько-нибудь реальных надежд на успех; правда, следует признать, что пресса того времени была в значительно меньшей степени ограничена условностями жанра и стеснена официальными запретами, чем нынешние издания. Просидев за столом более часа, я не нашел ни одного упоминания о старой усадьбе или ее владельце, хотя неоднократно встречал и всегда внимательно прочитывал отчеты о вопиющих злодеяниях , совершенных неподалеку от наших мест, жертвами которых, как правило, оказывались дети. Все эти заметки неизменно сопровождались редакционными комментариями, особо выделявшими те показания очевидцев, где говорилось о странном животном , которое представляло собой существо черного цвета и крайне подозрительного вида и могло в зависимости от обстоятельств увеличиваться, либо уменьшаться в объеме, иногда будучи ростом с обыкновенного кота, а в иных случаях превышая размерами льва . Подобная путаница в показаниях вполне справедливо объяснялась игрой воображения свидетелей, которые за редким исключением были детьми не старше десяти лет, порой сильно покусанными и покалеченными, но все же избежавшими участи их менее удачливых сверстников, бесследно пропадавших через определенные промежутки времени на протяжении всего 1905-го года, подшивку за который я наугад выбрал для просмотра. И при всем том ни разу, ни в одном номере не упоминался Эзаф Пибоди так продолжалось вплоть до самого года его смерти.

Только тогда в печати появилась небольшая статья, в которой было по своему отражено расхожее мнение о моем прадеде. Эзаф Пибоди покинул этот мир; но о нем долго еще будут помнить в наших краях. Среди местных жителей было немало таких, кто приписывал ему сверхъестественные способности и власть над силами тьмы, то есть нечто, происходящее из глубин далеких и мрачных столетий и совершенно не подобающее нашему просвещенному веку. В свое время фамилия Пибоди значилась в списке обвиняемых на знаменитом Салемском процессе3 ведьм; позднее именно из Салема приехал сюда и построил свой дом близ Уилбрэхема Джедедия Пибоди. Само собой разумеется, что слухи, ходящие вокруг этого семейства, как и всякие суеверия вообще, не основываются на реальных фактах. Исчезновение старого черного кота Эзафа Пибоди, которого никто не видел со дня смерти хозяина, является не более чем простым совпадением. До сих пор еще не прекратились разговоры, касающиеся обстоятельств похорон Эзафа. Утверждают, будто гроб с покойным не был выставлен в открытом виде накануне погребения по причине каких-то таинственных изменений, происшедших с телом либо из-за вынужденного нарушения похоронного обряда, что делало показ мертвеца крайне нежелательным. В этой связи из пыльных сундуков были извлечены на свет божий старинные поверья о колдунах, которые якобы должны быть положены в гроб лицом вниз, после чего покой их не следует нарушать никоим образом, разве только посредством сожжения...

Статья эта и сам ее стиль показались мне не совсем искренними, словно автор чего-то не договаривал. Но все же я узнал из нее достаточно много, пожалуй, даже больше, чем хотел бы узнать. Люди считали черного кота Эзафа Пибоди его подручным, так сказать, младшим бесом ибо у каждого колдуна или ведьмы имеется свой младший бес, обычно принимающий образ какого-нибудь животного. Неудивительно, что те, кто приписывал моему прадеду колдовские способности, относили сюда же и кота очевидно, при жизни старика кот был с ним так же неразлучен, как и в моих сновидениях. Но сильнее всего меня потрясло описание похорон Эзафа Пибоди, ибо я знал то, что не было известно редактору, а именно что тело действительно было положено в гроб лицом вниз. Более того, я знал,чтопокой его был нарушен, хотя, конечно, этого делать не следовало. И последнее я имел все основания подозревать, что кто-то еще, кроме меня, обитает в усадьбе Пибоди, выходя из моих снов и перемещаясь по комнатам дома, по окружающей местности и по воздуху над ней!