Древний странник - Стюарт Пол - Страница 5

— Капитан воздушных пиратов! — повторила Вельма, явно под впечатлением от услышанного.

— Самый храбрый, умный и благородный капитан из всех бороздящих просторы неба, — заверил Квинт.

Скрючившись над мозаикой с зажатым в кулаке куском красного кристалла, возмущённая Марис тихо зарычала. Мало того что она должна развлекать этого неотёсанного чурбана, так ещё и нянюшка купилась на пару его масленых фраз! Неужели она не видит, какой он грубиян и притвора… какой невежа… какой…

— О, у вас лесной лемкин! — Услышав этот возглас Квинта, Марис обернулась и увидела, что Палец спрыгнул с люстры на спинку дивана-гамака, в котором только что сидела Вельма.

— Вы не любите их? — спросила Вельма. — Я могу его привязать, если вам так будет спокойнее.

Марис затаила дыхание. Наконец уязвимое место в непроницаемой броне этого заносчивого юнца, надеялась она.

Как бы не так! С широкой улыбкой, намазанной на его противную физиономию, Квинт вытянул руку в направлении визжащего создания и потёр большой и указательный пальцы друг об друга. Мгновенно затихший лемкин прыгнул ему в руки и замурлыкал от удовольствия. Простившись с ещё одной надеждой, Марис раздражённо отвернулась.

— Я люблю лемкинов, — болтал Квинт, — а этот просто прелесть. Как его зовут?

— Палец, — сказала Вельма.

Квинт улыбнулся зверьку и пощекотал его за ухом.

— Тебе это нравится, Палец, я знаю…

Лемкин совсем расслабился и размяк, мурлыча всё громче.

Марис надулась. Сначала няня, теперь её любимец. Она хотела, чтобы её отец поскорее закончил беседу с воздушным пиратом и тот покинул дворец, забрав своего ужасного сына. Вельма в другом конце зала мыслила иначе.

— Если вы ещё не уходите, — сказала она, — я принесу что-нибудь закусить. Чего бы вы пожелали?

Квинт повернулся к ней:

— Всё равно, кроме одной вещи. К сожалению, терпеть не могу маринованных бродячих водорослей. Я знаю, это любимое блюдо троллей.

— Какое совпадение! — засмеялась Вельма. — Марис тоже терпеть их не может. — Она поспешила к двери, а лемкин кинулся ей вдогонку. — У него время приёма пищи, — объяснила Вельма. — Я скоро вернусь, а вы чувствуйте себя как дома.

Когда Вельма и лемкин удалились, гигантский зал погрузился в неуютное молчание. Квинт подошёл к одной из стен, чтобы лучше рассмотреть наборный узор стенных панелей. Его шаги с жутким звуком отражались от стен и потолка громадного помещения.

Марис хотела отложить свою работу над мозаикой до утра. В сумерках труднее было различать цветовые оттенки кристаллов. Но если она прекратит сейчас, ей нечем будет заняться, кроме разговора с Квинтом, — а она не собиралась этого делать.

Не подозревая о раздражённом настроении Марис, Квинт остановился у стены и слегка провёл пальцами по сложному набору. На каждой из панелей различных пород дерева разных цветов был выложен сложный узор. Изгибы, складки, завитки причудливо переплетались, чередуясь с решётками и накладками, создавали незнакомые эмблемы и символы. Цветок и моток верёвки… Три скрещённые штурмовые лестницы… Семиконечная звезда в центре концентрических окружностей… Эти панели не были похожи ни на что, виденное Квинтом ранее.

— Потрясающе… — прошептал он чуть слышно.

— Потрясающ… сающ… щ… щ… — возбуждённо отозвалось эхо.

Марис не могла больше терпеть. Ладно ещё, что он испортил ей настроение, Но так бесстыдно наслаждаться своей жизнью — это уж слишком! Вот он, весь из бахвальства и острых углов. Он ворвался сюда, испортил её мозаику, очаровал няньку, околдовал лемкина… Она простонала от душившего её бессильного гнева.

Квинт быстро обернулся.

— Что с тобой, Марис? — участливо спросил он.

— Да нет, я… — начала она, озадаченная заботливостью, прозвучавшей в его голосе. — Я просто прочистила горло. Эхо искажает звуки.

Квинт кивнул:

— Здесь такое эхо, какого я никогда нигде не… слышал!

— Слышал… слышал… слышал… слышал…

Они вместе засмеялись, их смех смешался со всеми остальными звуками, когда Квинт пересёк зал и приблизился к столу, за которым Марис всё ещё колдовала над мозаикой.

Он поднял обе ладони, воскликнув:

— Ничего не трону, обещаю!

— Надеюсь, — сказала Марис с притворной суровостью.

Квинт нахмурил брови:

— Ты что-нибудь можешь разглядеть?

— Немножко темновато, согласилась Марис.

— Дело в том, что я обещала отцу закончить работу как можно скорее. Не мог бы ты зажечь для меня лампу? Мне самой не разрешают.

— Я? — Квинт колебался. В течение доли секунды Марис видела страх — слепой и грубый — в лице сына воздушного пирата. В следующее мгновение он взял себя в руки. — Зажечь твою лампу? — небрежно спросил он.

— Да, конечно, почему бы и нет.

Марис пристально вгляделась в его лицо, Даже в сумерках было заметно, что кожа его блестела от пота.

— Если тебе трудно, не беспокойся, — сказала она со скрытым коварством. — Вельма сейчас вернётся.

— Всё нормально, — сказал Квинт. — Как она это делает? Спичками? Кремнём?

— Она обычно вытаскивает горящую ветку из печки, — ответила Марис. — Щипцы на крюке.

Квинт кивнул, схватил лампу и повернулся к печке. С напряжённым лицом он направился к громадному камину, в котором стояла печка. Его сердце бешено колотилось. Ноги как будто налились свинцом. Уголком глаза он заметил, как искра промелькнула по полу зала, — хотя, вглядевшись, он ничего не увидел.

Ветки лафа горели ярко, рассыпая искры; в печке царило бурное движение. Дрожа от беспокойства, Квинт опустил лампу на пол. Он снял щипцы с крюка, наклонился и открыл защёлку дверцы, сделанной из металла и стекла. Дверца откинулась, нестерпимый жар полыхнул Квинту в лицо.

— Всё нормально, — шептал он сам себе. — Огонь внутри печки. Без паники. Только протяни щипцы, зажми ими кусок горящего дерева, зажги лампу. Всё нормально, Квинт. Абсолютно.

В другом конце зала брови Марис поползли вверх от ужаса. Странная акустика громадного зала доносила до неё каждое слово Квинта. По какой-то неизвестной причине Квинт отчаянно боялся. Может быть, она зашла слишком далеко.

Внезапно она осознала, что со всех ног несётся к Квинту.

— Не надо! — кричала она. — Квинт, оставь это!

Но Квинт уже вытащил из печки кусок горящего дерева. Его вспотевшие руки так тряслись, что он с, трудом удерживал щипцы. От окрика Марис он встрепенулся, щипцы выскользнули из рук и со стуком упали в камин.

Горящий кусок дерева, однако, не упал и не улетел прочь. Почти весь объятый пламенем, он парил в воздухе совсем рядом с глазами Квинта. Зачарованный Квинт с ужасом смотрел на него, не в состоянии вскрикнуть. Он видел, как приближаются языки обжигающего пламени. Он чувствовал его вкус.

Горящие волосы, горящее тело. И он слышал всё это. Гул и треск. Крик, крик, крик…

— Нет! Это не должно повториться! — выкрикнул он, и, прежде чем Марис поняла, что происходит, он схватил горящий кусок дерева левой рукой.

— Квинт! — завопила она. — Что ты делаешь? Не будь… — Квинт швырнул горевшее дерево обратно в печку и захлопнул дверцу. Марис обессиленно закончила фразу: — …Дураком.

В этот момент, дверь позади них распахнулась. Марис и Квинт виновато оглянулись. Вельма стояла в дверях с подносом в руках. Палец спрыгнул с её плеча и устремился к ним.

— Тосты дубового хлеба со здоровиковым вареньем и творог с сиропом для… — объявила она, закрывая за собой дверь, но вдруг остановилась и нахмурилась. — Что это вы собирались тут сделать?

— Н-ничего, — пробормотала Марис.

Вельма понюхала воздух. Ноздри её курносого носа шевелились.

— Древесина лафа и… кто обжёгся? — резко спросила она. — Ну-ка показывайте!