Древний странник - Стюарт Пол - Страница 13

Проклиная орущего рядом с ним придурка, Сефтус Леприкс покинул верхние ступени и спустился к осипшей толпе. Ему, нужно было услышать ставки, прежде чем поставить самому на одного из четырёх бойцовых свиномордов.

— … В восточном углу Бруто Бравый, — объявил распорядитель ринга, темнокожий тролль-несун с парализованной рукой, и нацарапал на доске: 4–1. — В западном углу Смарг Могучий. 6–1. Наконец, в южном углу фаворит дня Магно Коготь. 3–1.

Отовсюду к распорядителю тянулись руки с зажатыми в них золотыми монетами.

— Два на Бруто! — кричал один.

— Три на Магно! — требовал другой.

Сефтус Леприкс ухмыльнулся. Если веритьего агентурной информации — и горе её источнику, его личному слуге Джервису, если эта информация окажется недостоверной, — то ставить надо на Вилбуса Хитрого, северный угол.

Неизвестный и не испытанный в Санктафраксе, он выиграл несколько сложных и жестоких боев в тавернах Нижнего Города. При 18-1 соотношение было лучше некуда.

С лёгкой дрожью в руках он проверил положение своего серебряного носа. Старинный предмет, украшенный чеканными завитками и тонкой филигранью, применялся ранее академиками, которые при церемонии очищения желали очистить и воздух, который они втягивали в себя. В эти дни их носили академики, которые по каким-либо причинам не желали быть узнанными. Сефтус Леприкс, разумеется, не хотел быть узнанным. Бои свиномордов не были тем местом и занятием, где господин Верховный декан Школы Дымки мог тратить свои время и деньги. Однако от старых привычек трудно избавиться.

Он поправил серебряный нос, накинул капюшон на голову и протолкался сквозь толпу.

— Двадцать на север, — сказал он.

Крохгоблин повернулся и смерил его взглядом сквозь полуопущенные веки.

— Двадцать? — повторил он. Мгновение он колебался. Как правило, он не имел дела с теми, чьих лиц он не мог видеть. Но деньги есть деньги. Он протянул руку и схватил мешочек с монетами. Выписав билет, он отвернулся к доске. Соотношение на север упало до 12-1.

Когда колокол на макушке Большого Зала пробил шесть раз, крохгоблин закончил приём ставок. Толпа смолкла. Сефтус Леприкс, оставшийся в первых рядах, задумчиво наблюдал, как четырёх свиномордов выпускают из клеток. Вилбус Хитрый выглядел моложе и мельче остальных, но превосходил всех неприкрытой агрессивностью, прыгая на своём поводке с пеной вокруг рта, плюясь, визжа, отчаянно пытаясь достать противников.

— Ты выглядишь свирепо, — счастливо пробормотал Сефтус себе под нос. — Ну и хорошо, теперь ведь ставку не изменишь.

Все четыре свиноморда были на привязи, достаточно длинной, чтобы достать до центра площадки, где и находился бойцовый ринг, и достаточно короткой, чтобы они не запутались друг с другом. На их лодыжках были теперь острые шпоры, на их цепких хвостах острые шипы. Голод и Жестокость превратили этих спокойных от природы существ в жестоких убийц. Бой должен продолжаться до тех пор, пока один из свиномордов не победит остальных трёх.

— Да начнётся бой! — прорычал крохгоблин и резко опустил руку.

И сразу же воздух взорвался какофонией: вопли, визг, крики, завывание. И всё это исходило от зрителей. Бруто Бравый из восточного угла был первым, кто вышел из боя, когда левая шпора Магно Когтя полоснула его по шее. В следующий момент собственная шея Магно была взрезана хвостовым шипом Вилбуса Хитрого.

— Давай, Вилбус, шептал Сефтус Леприкс, в то время как коварный свиноморд занялся Смаргом Могучим из западного угла. Оба они налетели друг на друга и смешались в клубок окровавленной шерсти и сверкающих лезвий.

Крохгоблин начал хмуриться, видя явное преимущество Вилбуса, и украдкой стал оглядываться по сторонам, как будто собираясь молниеносно ускользнуть.

— Ну, нет, — сказал Леприкс, схватив его за загривок. — Никуда ты не денешься.

Они вместе следили за окончанием боя, который не занял много времени. Через несколько секунд раздался стон побеждённого и триумфальный вопль победителя. Им был Вилбус Хитрый.

Леприкс со злобной ухмылкой обратился к крохгоблину:

— Время платить.

Косые лучи света падали на девятый набор ступеней, обращённых к востоку. Это место, известное также как «чанкерс», служило для встреч Верховных деканов всех школ Санктафракса. Здесь они обсуждали интересующие их вопросы, так как, при всей сложности их работы, у них было больше общего друг с другом, чем с коллегами из их собственных школ. Само слово «чанкерс» происходило от древнетрогского «шанкир», что было названием гнездовищ малой лесной совы, хитрой птицы Дремучих Лесов, которая, как утверждалось, собирается в стаю, чтобы наметить следующую жертву для охоты. Как и эта птица, становившиеся Верховными деканами академики казались хитрыми, умными и шумными.

— Я вижу, Сефтус решил удостоить нас своим отсутствием и в этот раз, — заметил Верховный декан Школы Дождя.

— Он слишком для нас хорош, — отозвался Верховный декан облаковедов.

— Как и все остальные дымковеды, фыркнул Верховный декан Школы Ветра. — С тех пор как Линиус Паллитакс стал Высочайшим Академиком, они все более невыносимы.

— И они стали ещё хуже, с тех пор как Линиус Паллитакс переехал во Дворец Теней, — добавил четвёртый Верховный декан.

— Они подавляют всех остальных, — пожаловался ещё один. — А Высочайший Академик бездействует, несмотря на все свои хорошие слова о равенстве.

— Равенство?! — иронически вопросил ещё кто-то. — Эти процеживатели Дымки получают все привилегии. Он о них только и заботится. А на всех остальных — ноль внимания.

— Чудовищно! — сказал Верховный декан Школы Облаков.

— Возмутительно! — сказал Верховный декан Школы Ветра.

— Пятьдесят золотых — моё последнее предложение, — сказал высокий ученик с носом картошкой.

— Но, Скилликс, — сказал второй ученик, — говорю тебе, нет у меня пятидесяти золотых.

— Тогда побереги моё время, Коротышка, — глумливо усмехнулся Скилликс, отворачиваясь.

Коротель вздрогнул. Он ненавидел своё прозвище. Но сейчас было не до обид. Только два дня до очень важного экзамена по Процеживанию Дымки, он почти не подготовлен и нуждается в любой помощи, которую может получить. А у Скилликса, как он слышал, есть копия экзаменационной работы. Если он её получит, он подготовится — и пройдёт. Если нет — его выкинут. А если произойдёт, это, то его отец, важная шишка в Лиге, лишит его наследства.

Коротель рванулся за уходящим учеником.

— Ну постой! — закричал он, хватая того за одежду.

— Пусти! — сказал Скилликс, выворачиваясь и стряхивая молодого ученика, как букашку.

— Ты должен мне их дать! — настаивал Коротель. — Ты должен. — Он вытащил из кармана кошелёк и громко позвякал содержимым.

— Тридцать восемь золотых здесь. Остаток на следующей неделе.

— Остаток? — протянул Скилликс.

— Остальные двенадцать монет, — сказал Коротель. — Я…

— Скажи двадцать, и я подумаю, — перебил Скилликс.

Коротель разинул рот:

— Двадцать? Но ты сказал… Я не могу… Это слишком много.

— Как знаешь, — сказал Скилликс и снова отвернулся.

На этот раз Коротель не пытался его остановить. Его жгучее желание купить экзаменационную работу побудило Скилликса хорошенько поразмыслить о реальной стоимости товара; Оба они прекрасно знали, Что есть ещё несколько учеников Школы Дымки, учеников с гораздо более щедрыми отцами, которые заплатят за эти бумаги вдвое больше, как только о них узнают. А что они узнают, Коротель не сомневался.

— О Хрумхрымс! — пробормотал он жалко и спрятал лицо в ладонях. — Что же мне, во имя Неба, делать теперь?