Мальчик, который улыбался - Леонард Элмор Джон "Голландец" - Страница 4

Внезапно среди зарослей мескита мелькнуло что-то бесформенное, сливавшееся с песком — настолько быстро, что казалось это была всего лишь тень.

Микки Сегундо вскинул винтовку к плечу. Помедлил. И выстрелил.

Тень продолжала лететь сквозь мескит и выскочила на открытое пространство.

Микки выстрелил ещё раз — койот подскочил в воздух и шлёпнулся на песок, недвижим.

Он судорожно дернулся и затих. Маккей свирепо глянул на Микки:

— Чорт тебя побери, почему ты не дал мне выстрелить! Ты мог попасть в лошадь!

— У меня не было времени.

— Двести ярдов! Ты мог подстрелить лошадь, ты понимаешь это!

— Но я же убил койота, — ответил Микки.

Когда они подошли к кустарнику, то на мёртвого койота даже не взглянули. Их внимание привлекло кое-что другое. И это кое-что заставило белых замереть на месте.

Не веря своим глазам, они смотрели на мокрое пятно, высыхавшее на глазах. А над тем местом, куда пролилась драгоценная влага, висел пробитый пулей мешок, сделанный из лошадиного желудка. Воды не было.

На следствии Микки Сегундо честно рассказал как всё было. Они пытались найти там воду, но безуспешно. Так что они были вынуждены пойти обратно.

Они почти уже дошли до Юкка-Спрингс, когда двое белых умерли. Микки Сегундо ничего не скрывал. Он, конечно, сожалел о том, что прострелил бурдюк с водой, но что он мог поделать? Пути Господни, как известно, неисповедимы, и то как Он направляет деяния людские, только Ему и известно.

Власти округа были крепко раздосадованы случившимся, но факты были настолько очевидны, что им пришлось смириться.

Маккея и Эллисона нашли в десяти милях от Юкка-Спрингс. На телах не было ни малейших следов насилия. В бумажнике Маккея обнаружили 300 долларов. В итоге, причиной гибели официально признали смерть от жажды и теплового удара.

Жуткая смерть, если вдуматься — просто потому, что какой-то дебил-апач не умел толком стрелять. Пеза-а выжил только потому, что ему повезло. Ну и потому что был апачем — т. е. более приспособленным к жизни в пустыне. Одна из тех мелочей, да.

Микки и далее жил вместе с матерью неподалеку от нашего отделения. Его старый «галлахер» исправно поставлял им на стол дичину — и они оба были рады такой простой жизни.

Иногда к ним приезжал Тудишишн — и тогда, как правило, tulapai лился рекой. Все шло как обычно.

С лица Микки никогда не сходила улыбка — ну, может быть, чуть-чуть другая.

Но я часто себя ловил на мысли — а что бы сделал Микки Сегундо, если бы тот койот там так и не появился…