Искатель. 1980. Выпуск №1 - Щербаков Владимир Иванович - Страница 17

Странно, что я не слышал этой легенды до Валентины. Я знал, как полинезийцы объясняли свет и тьму, течение рек и ручьев, рождение земли, песка и камней, тайны океанских бездн и хрустальное диво неба. Легенды говорят, что острова Вавау, Тупаи, Мауруа, Путаи и Папаити появились из глубин после заклинаний. Но что такое заклинания? Лишь слово. Мольбы усталых, измученных людей, отважившихся пуститься на легких лодках в океан, навстречу неизвестности. Голоса отчаяния умиравших от жажды и зноя среди водной пустыни. Гневные возгласы, обращенные к небу. И вот, когда они отчаялись, когда потеряли надежду, а губы еще продолжали шептать слова заклятий, из моря вырос остров, показалась неведомая земля. Как тут было не обмануться и не поверить, что магия слов помогла подняться суше над водой!

— Ты веришь в Атлантиду? — вдруг спросила Валентина.

— Да.

— Ее найдут?

— Найдут когда-нибудь. И поднимут на поверхность дворец атлантов с позолоченной крышей.

— А что дальше?

— Откуда ни возмись появится атлант и похитит сокровища дворца.

— Как это?

— Да так. Потом найдут его следы.

— Следы?

— Ну да. Следы приведут к берегу.

— И что?

— Ну… увидят следы. У самой воды. Их уже размоет. Он исчезнет там… в море. Как и подобает атланту.

— А я все-таки верю легендам, — сказала она, и я понял: она упрямо возвращала меня к несбыточному, сказочному, словно что-то подозревая.

— Фантастические образы лишь маскируют истину, — подытожил я. — Может быть, так легче передавать сведения из поколения в поколение.

Валентина кивнула соглашаясь.

Наш «Дельфин» несся по вечерней глади спокойного моря. За нашей спиной таял темный гористый остров. На самой высокой его вершине тлел еще багровый огонь, хотя солнце давно зашло.

Как далек все же путь от легенды к фактам. Об этом страшно подумать. Кто поверит инопланетной истории, записанной на камне? Сейчас, во всяком случае, она прозвучала бы как сказка… Я рассказывал Валентине о другом.

Долго собирал я по крупицам разные сведения о необычном кристалле, помогавшем получать ослепительно яркий луч света. Я был почти уверен, что в мифах отразилась действительность: разве не могли смышленые темнокожие люди случайно открыть секрет когерентного луча?

…Когда Варрунна, этот австралийский Одиссей, рассказывал потом об ослепительном луче, поражавшем все живое, мало кто верил ему. Зато охотно верили, что он побывал в стране лягушек, которые очищали воду в паводок горячими камнями и превращали в рыб веточки деревьев. Верили и тому, что есть прозрачные озера, на дне их живут карлики, уродливые и слепые, которые ловят рыбу.

Во время путешествия встретился Варрунна со странным человеком — без глаз, со лбом в виде топора. Имя его было Налу-юун-ду, жил он в лесу, был дружелюбен и прост со странниками и путешественниками, знал много историй и мечтал о луче, срезающем деревья, как траву.

Эта встреча казалась мне интересной: Налу-юун-ду, судя по описанию, был похож на людей с высокой спинкой носа из более достоверных американских источников.

В стране мух и москитов Варрунна встретил людей, которых назвал «короспинными»: только глаза их видны были через отверстия в коре, покрывавшей все тело. Мифический путешественник так испугался короспинных, что превратился в дрофу и улетел подальше. Варрунна знал секрет хрустального магического камня — этот камень называется Габбера и часто упоминается в мифах австралийцев.

Варрунна — из сказки, время даже реальных героев превращает в людей из легенд. И никогда не могло быть многих удивительных путешествий этого человека из сказки. Он рожден молвой. Ему приписали необыкновенные приключения и странные превращения, колдовскую силу, соединенную с нравами аборигенов.

Но в мифах есть строки, посвященные лучам невиданной силы. И вовсе не похожи они по стилю на сказку.

«В далеком стойбище жили люди племени Убун. Никто не смел к ним приблизиться. Даже на общем празднике племен, на великом бора, племя не спустилось с гор, вождь его наблюдал за бора со стороны. Полдня пути было до него от того места, где расположились все роды и племена на этом великом празднике Байаме. И было замечено, что, когда к стоянке подходил кто-то незнакомый, вождь убунов выходил навстречу и направлял на него луч света, который убивал на месте. Никто не знал, что это за свет, несущий с собою смерть».

Когда-то эта история вдохновила меня на поиски. Но теперь я и не помышлял об их продолжении. Меня сейчас привлекали несказанно странные легенды о цветах, травах и деревьях…

Мне в голову пришло неожиданное сравнение. Некогда в Италии близ города Ариции шумела священная роща Дианы. Рядом синим зеркалом отражало солнце и холмы озеро необыкновенной красоты. В священной роще высилось дерево, вокруг которого с утра до поздней ночи шагал мрачный человек с обнаженным мечом. Это был жрец и убийца одновременно. Суровый закон этого святилища гласил: любой, кто сумеет убить жреца, займет его место. Убийца становился хранителем священного дерева до тех пор, пока кто-то другой не занимал его место тем же самым способом. Жрецу святилища Дианы был присвоен титул царя. Круглый год изо дня в день, зимой и летом, в дожди и стужу этому странному царю приходилось стоять на часах с поднятым мечом. Прикрыть на минуту усталые веки означало бы для него рисковать жизнью.

Какими бы вескими ни казались причины, побуждавшие охранять священное дерево, они вряд ли могли быть важнее тех, что заставляли меня и других размышлять об инопланетной флоре.

«Есть такая игра: осторожно войти …»

Как это было? Она открыла дверь и вошла, ни слова не сказав. Остановилась, словно в раздумье. Потом быстро захлопнула дверь, и мы стояли с минуту лицом к лицу. Она показалась мне выше, чем была на самом деле.

Я спросил:

— Соолли?

Угольный рисунок ее платья напоминал о сирене в серо-голубой волне. Легко кружилась голова, болели виски. Я что-то говорил. Необъятная волна подхватила меня, какие-то упругие теплые струи и течения управляли мной. Движения ее ладоней сняли боль в висках. Я чувствовал нежное касание пальцев. Каюта наполнилась душистым теплом. Потом — провал в памяти. Волна будто бы уложила меня на берег, но рядом я видел ее высокий белый гребень и ленивую спину купающейся сирены.

Она без усилий сливалась с волной, снова тянула меня с собой и открывала мне зачарованные подводные цветники с асцидиями, где волосы ее превращались в подводные лианы на коралловых глыбах и где прятались медлительные существа и рыбы. И опять я попадал на берег. Наконец она утихомирила темную волну, и я освободился от ее тревожащих касаний. Она вышла из нее белой и прохладной, в тонкой чешуе морской наяды. Рядом вспыхнули бесцветные горячие языки пламени. Куда бы я ни прятался, какие ни придумывал я себе убежища, на ослепительно сиявшем просторе меня настигали потоки горячих лучей. На самом же деле было темно, и пепельный свет вечера уже погас. Тогда я увидел в ее волосах зеленую звезду. Это вернуло меня к реальности. Я сказал о звезде.

Она попросила:

— Расскажи сказку о женщине со звезд.

Я стал говорить, сначала сбивчиво, потом все увереннее, и она подбадривала меня и торопила, как будто ей нужно было знать это со всеми подробностями именно сейчас, не откладывая. Когда я умолкал, она требовала:

— Дальше!

Потом я показал ей запись, и она, запрокинув голову, с минуту лежала неподвижно, зажав в руке кассету. И вдруг молча повернулась ко мне, и лиловые цветы на воротнике платья стали последними приметами реальности. Снова как будто провал… Она обожгла меня и увлекла в заколдованное пространство. Опять рядом высилась волна, и я боролся с ее мерным бегом, и плыл с ней к берегу, и снова отступал. Минуты растягивались в часы, словно кому-то дано наделять других способностью прожить полжизни за одну лишь ночь. Кажется, я много раз засыпал на диковинном берегу и просыпался от зноя. Вероятно, море высохло, потому что прохладная волна откатилась и не возвращалась, и губы мои тоже высохли от жажды. Мне виделись пустыня и желтый куст, не дававший тени. Воздух был сух и жег легкие. Когда я вскрикивал, что-то большое и прохладное укрывало меня от жгучего света.