Дело Белки - Даган Александр - Страница 32

— Опа! Забыл! — произнес вдруг Перун, опуская дерево, и заорал в сторону воздушной крепости. — Это… Собрат. Тайм-аут!

После чего воинственное божество повернулось к Бабе-яге.

— Слышь, подруга, это, похоже, надолго. Так что счастливо. Рад был повидаться. Скучаю я по тебе, дуреха ты эдакая.

— Я тоже, — неожиданно зардевшись, опустила глаза Баба-яга.

— Ну еще б! Я ж Перун! — тут же вернув в голос самодовольные интонации, заявил бог.

— Тьфу! — в свою очередь сплюнула старуха, и взрыв у нее получился хоть и послабее, но тоже очень даже ничего.

— Ладно, — мигом надувшись, пробасил Перун. — Ты с этими мальками свалишь или посмотришь, как я из того пуфика пыль выбивать буду?

— С ними, — не глядя на бога, буркнула старуха.

— Ну тогда кыш все отсюда! — злобно сверкнув глазами, приказал Перун, и мир вокруг нас провалился в пропасть.

Глава тринадцатая

После всего случившегося мне явно стоило запомнить сегодняшнюю дату как День работников магической авиации. Сначала я полетал на Кубериных подушках. Потом Баба-яга устроила нам с Ханом мастер-класс по пилотированию ступы. И вот теперь наконец сам Перун отправил меня прямиком в поднебесье, причем безо всяких вспомогательных средств. Возможно, именно благодаря этому данный полет казался мне самым приятным и расслабляющим. Впрочем, не исключено, что я воспринимал его таковым только потому, что до сих пор не решался открыть глаза. А не делал я этого исключительно в силу того, что был абсолютно уверен — стоит мне увидеть, на какую умопомрачительную высоту нас занесло, как вместо удовольствия от подъема куда-то в верхние слои атмосферы меня охватит самая прозаическая паника.

И все же в какой-то момент я не сдержался. Специально задрав голову к облакам, чтобы, не дай бог, не посмотреть вниз, досчитал до трех и открыл глаза. Ощущение, которое я при этом испытал, было сродни тому, что чувствует водитель груженой фуры, который на скорости сто двадцать километров в час въехал на мост и с приятным удивлением обнаружил, что тот еще не достроен. Не знаю, каким чудом это произошло, но, хотя я был абсолютно уверен, что лечу вверх, открывшаяся мне картина говорила о том, что я, наоборот, падаю вниз. Вместо синего неба, которое должно было предстать моим глазам, я увидел дощатую крышу надвигающегося на меня сарая, а еще через мгновение почувствовал, как она ломается под весом моего тела, и в ужасе провалился внутрь.

В который раз за последние дни мое многострадальное «я» нехотя возвращалось в реальный мир из глубин помутившегося сознания. Первым, как всегда, вернулся слух. Почти одновременно с ним пришло обоняние. Потом я снова стал ощущать свое тело, увы, изрядно побитое и больное. Наконец, мне удалось приказать своим векам открыться, и таким образом вновь обрести дар зрения. К сожалению, несмотря на восстановление всех основных чувств, я все еще был далек от того, чтобы ясно мыслить. Впрочем, это не помешало мне понять две весьма важные вещи. Первое — благодаря падению на сеновал я остался жив. Второе — я должен как можно скорее выбраться отсюда и найти своих спутников, которые, вполне возможно, нуждаются в моей помощи.

Сформулировав перед собой первоочередную задачу, решил немедленно приступить к ее выполнению, а именно: стал изо всех сил барахтаться, пытаясь найти выход из спасшего меня стога сена. В какой-то момент мне даже показалось, что я уже близок к цели, как вдруг кто-то набросился на меня сзади и, прижав немалым весом к полу, заткнул мой рот грубой шершавой ладонью.

— Не кипишись, чувак! Хуже будет! — прохрипел нападавший, и я почувствовал, как что-то острое уперлось мне в спину.

В предыдущие годы жизни мне не доводилось напарываться на нож. Но я не спешил исправить этот пробел в своем опыте и предпочел посмотреть, как станут развиваться события. Надо заметить, развитие не заставило себя ждать. Дверь сарая со скрипом распахнулась, и в залитом солнечным светом дверном проеме возник силуэт высокого мужчины. Человек вошел внутрь и стал оглядываться по сторонам. Я же в свою очередь, щурясь от солнца и соломы, так и норовившей попасть в глаза, пытался рассмотреть его. Дело в том, что по какой-то непонятной причине вошедший показался мне знакомым. Когда же он открыл рот, у меня и вовсе исчезли последние сомнения.

— Нет, Василис! — заорал, стоя посреди сенного сарая, штатный Счастливчик Общества защиты волшебных животных. — Ошиблась ты. Нет тут никого.

— Хорошо посмотрел? — раздался снаружи как всегда недовольный голос земноводной красавицы. — Хан сказал, что его куда-то в эту сторону сносило.

— Конечно, хорошо! — соврал Дмитрий, который на самом деле всего лишь слегка разворошил сено концом сандалии.

— Тогда не тормози! Нам еще два дома осматривать!

Итак, оказалось, что Перун выполнил мое необдуманное желание. Каким-то чудом он преодолел разрыв во времени, про который рассказывал Кубера, и действительно отправил нас с Ханом прямиком на встречу с коллегами. Вот только узбеку повезло больше. Его, по всей видимости, уже встретили, напоили, накормили и расспросили. А я, как и положено законченному неудачнику, снова нарвался на неприятности, вернее, на прятавшегося в сарае тяжеловеса с ножом. И теперь, вместо того чтобы с радостными криками кинуться к своим сослуживцам, лежал, уткнувшись лицом в солому, и слушал их удаляющиеся шаги.

— Фух! Пронесло, — радостно проговорил, сползая с моей спины, любитель затыкать рты незнакомым людям. — Ну что, чудила, чуешь, от чего я тебя спас? Самое малое лет тридцать тебе накинули бы…

Сказанные бандитом слова показались мне весьма странными, равно как и его облик, на который я теперь наконец-то смог полюбоваться. Странность заключалось в том, что, несмотря на немалое давление, которое я ощутил на своей собственной шкуре, напавший на меня человек оказался вовсе не таким уж огромным. Это был кривоногий деревенский мужичок вполне себе среднего роста, одетый в грязный строительный полукомбинезон, кеды без шнурков и заляпанную белилами кепку, сложенную из старой газеты. Никакого ножа при нем не было. Зато из бокового кармана рабочей одежды торчало жало видавшей виды отвертки, которой он, скорее всего, и упирался мне в спину.

— Ну так что, зёма? — осклабился мужичок. — Чем благодарить будешь?

— За что? — мрачно поинтересовался я.

— Ну ты даешь, зема! — искренне обиделся собеседник. — Ты хоть понял, кто сюда только что заходил?! Это ж защитники!

— Кто? — переспросил я, удивляясь про себя, откуда бы это рядовой деревенский житель мог знать, чем занимаются мои ушедшие коллеги?

— Ну живолюбы! Враз бы тебя повязали за то, что на другую сторону шлялся… Ох, а и хорошо же от тебя ею пахнет! — мужичок зажмурился и, сладко улыбнувшись, повел в мою сторону носом, как оголодавший студент в направлении палатки, торгующей жареными курами.

— Теперь понял! — сказал я, решив, что раз уж мой новый знакомец может по запаху определить, откуда я заявился, то дальнейшее запирательство будет более подозрительным, чем частичное чистосердечное признание.

— Тогда гони гайку! — радостно заявил мужичок и с поразительной ловкостью цапнул меня за палец, на котором блестела копия кольца царя Соломона.

— Ты что, сдурел?! — рявкнул я, мгновенно сжав кулак, чтобы не дать стащить с себя выданный мне Иваном артефакт.

Однако мужичок расценил это действие несколько иначе.

— Тише, тише, зёма! Ты что, шуток не понимаешь?! — на всякий случай сделав пару шагов назад, проговорил он.

Впрочем, несмотря на эту сомнительную отговорку, я был уверен, что правильно расценил его намерения. Даже сейчас, после полученного от меня отпора, он не мог оторвать глаз от собственности Общества. Так что я даже решил для верности спрятать руку в карман, успев перед этим заметить, что кольцо-то, оказывается, неизвестно когда успело перекрутиться на моем пальце. А значит, сейчас я вижу вещи такими, какими они выглядят обычно, то есть лишенными волшебной составляющей. Сделав это открытие, я окончательно выбрался из спасшего меня сена и пошел к выходу из сарая.