Тройной переплет - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 27

– Гал их убивает, Мири органически не переносит в силу расовой и жреческой принадлежности, Максу все равно, кого препарировать и изучать под микроскопом, Рэнду все равно, кому чистить карманы. Так должен же хоть кто-нибудь из нашей компании им симпатизировать! – подвела логическую базу под свои загадочные пристрастия неисправимая оригиналка.

– Симпатизируй дома, – трезво предложил Гал, но предложил таким тоном, что понятно было однозначно: это приказ, и оспариванию он не подлежит.

– Да я и не напрашиваюсь, – пожала плечами девушка, вопреки всеобщим ожиданиям и скрытому напряжению воина.

– Почему? – искренне удивился Макс, привычный к тому, что подруга едва ли не со скандалом отстаивает свое право на участие в любых приключениях. Вернее, чем опасней на первый и последующие взгляды было то самое предстоящее приключение, тем с большей горячностью хаотическая колдунья требовала включить себя в команду десанта и очень обижалась на отказ коллег, не стремящихся рисковать ее здоровьем и жизнью.

– А там зима, не люблю холода, – как всегда, неожиданно ответила Элька с невинной улыбочкой.

– Оргева, тебе повезло со временем года! – провозгласил Рэнд, уклоняясь от подзатыльника подружки. Ловкостью Гала она не обладала и, конечно, промазала.

– Полагаю, мы можем отправляться, а детали выясним на месте, – закончил пикировку друзей Лукас.

– Мы – это кто? – подкинул вопрос Фин с подозрительным прищуром голубых глаз.

– Я и маг, – ответил вместо мосье воин.

Он привычно брал командование на себя, когда речь заходила о возможной угрозе. Слишком тревожным показалось Эсгалу письмо с призывом о помощи, чтобы допустить к работе девушек и добряка Макса, даже субтильному вору нечего было делать на потенциальном поле боя, это он правильно рассудил. Кто-кто, а Рэнд никогда не лез на рожон в драке, разыгрывая из себя бойцового петушка, он предпочитал действовать хитростью.

– Кстати, о времени года. Полагаю, нам следует переодеться, мосье Эсгал, – согласился Лукас, пряча усмешку в уголках губ, и прошел к шкафу с одеждой.

– Замерзнуть боишься? – привычно подколол приятеля вор.

– Ни в коей мере, полагаю, коллега Эсгал, в силу особенностей расы, также не слишком чувствителен к холоду, однако вызывать лишние вопросы своим поведением у людей нам ни к чему, – мимоходом разъяснил маг вроде бы Рэнду, но заодно ненавязчиво дал понять воину, что переодевание обязательно. Гал не Элька, капризничать по поводу одежды не стал, зачислив ее в разряд воинской амуниции.

Собрались быстро. Высокие сапоги и что-то вроде длинных курток с капюшонами на меху, подбитые мехом перчатки скрыли франтоватый камзол Лукаса и простые темные брюки Гала и его рубаху. Верный меч – детектор нечисти – воин закрепил в перевязи поверх темно-коричневой куртки. А вот теплое одеяние мага все равно отливало зеленью, вдобавок по капюшону и рукавам оказалось расшито какими-то блестящими камушками. Но требовать от Лукаса скромности было столь же бесполезно, как уговаривать его коллегу оставить меч дома на хранение Эльке или саму хаотическую колдунью раз и навсегда отречься от коротких юбок и топиков.

Инкуб подправил иллюзию благородно-каштанового цвета волос, скрывающую в придачу рожки, и отобрал у Рэнда маленький рулончик письмеца с жалобой из Оргевы. Сейчас команда почти всегда перемещалась на место событий, имея при себе запрос, отправленный в Совет богов. Вид знакомой бумажки, как и перстни с эмблемой, действовал в большинстве случаев успокаивающе на жалобщиков (о, всепобеждающая сила бюрократии и преклонения пред высшей волей!), и они охотнее шли на контакт, или уж вернее, не бросались на жданных/нежданных (нужное подчеркнуть) благодетелей с кулаками или оружием.

Глава 10

Знакомство втемную

Итак, задав зоной перемещения место отправки патетичного письма, Лукас и Гал исчезли из комнаты. Зеркало почти мгновенно настроилось на трансляцию действий обладателей перстней и явило изображение некоего помещения, чьи контуры почти терялись в серых, то ли предрассветных, то ли туманных, сумерках. Единственное, что было видно почти четко: пара «божьих помощников» оказалась на каменном полу у светло-серой стены, сложенной из здоровенных кирпичей. Или кладку делали тролли, или каменщики страдали гигантоманией. Далеко наверху были прорезаны узкие продольные окна, более походящие на бойницы, через них-то и струился свет заодно с зимним свежим воздухом. Судя по изморози на стенах, жаровня с почти погасшими углями неподалеку совершенно не справлялась со своей почетной отопительной функцией.

Впрочем, компании почти сразу стало не до обзорной экскурсии по полутемному помещению. Примерно вровень с ростом Гала, именно поэтому он увидел первым, среди камней кладки был вмурован крупный, с два кулака, прозрачный камень. Вернее, он был прозрачным, покуда чужаки не явились на Оргеве, а теперь начал наливаться цветом. Поначалу едва уловимо розовый, будто первая капля слабого раствора марганцовки в тазике, он стал ярким, как мультяшный поросенок Фунтик, и продолжал набирать цвет.

Воин, недолго думая, схватил мага за шкирку и запросто развернул к стене:

– Это ВЕСТНИК! Камень, чующий нечисть! Сейчас он станет ярко-красным и завизжит! Если ты не сможешь его усыпить, надо уходить.

– Ле сомел дэл! – шепнул Лукас, выхватил из кармана платок и махнул в сторону камня.

Интенсивность нарастания цвета в камне замедлилась, но не прекратилась, а маг быстро объяснил:

– Я замедлил процесс, но остановить его не могу, это противоречит сути ВЕСТНИКА, боюсь, я могу случайно разрушить структуру камня, возможно, нам…

– Обождите, я попрошу Ирилию помочь, – торопливо промолвила Мирей и, сцепив руки в знаке призыва богини, зашептала молитву: – Пресветлая и всеблагая, молю тебя, ради мира и милосердия, даруй защиту друзьям моим, окутай их мантией светлой силы своей…

Испрошенный жрицей миг прошел, Лукас и Гал замерли в ожидании, готовые, как исчезнуть с Оргевы, так и продолжить работу, коль жрице-эльфийке удастся помочь. Прозрачная, почти невидимая пелена нежной голубизны укрыла их фигуры и исчезла одновременно с магией инкуба, сдерживающей предупредительный сигнал волшебного камня. Камень успел промигнуть розовой вспышкой и просветлел до прежней прозрачности, где-то далеко за стенами раздался звук, сходный с трубным ревом лося в период гона, и настала тишина. Почти сразу она нарушилась шорохом и кряхтением за нагромождением камней близ стены несколькими метрами левее. Вернее, за тем, что они приняли за нагромождение. На самом деле это сооружение оказалось невысоким и очень нелепым заборчиком непонятного назначения, высотой по бедро человеку, сооруженным почти у самой стены. Из-за камней поднялся взлохмаченный худой человек в темно-синем одеянии. Эльке оно показалось чем-то вроде широкой мантии, сшитой из плотного куска весьма толстого, простеганного ватного одеяла. Такие у бабушки в деревне вместо матрацев лежали.

– Извините, стоял суточную молитву перед вторжением и ненароком задремал на полчасика, – хрипловатым со сна голосом честно признался местный житель, одергивая широкий пояс на чреслах. – Я пока за служителя в приделе Онтара, хранитель Тарин. Вы, парни, из обещанного пополнения – отряда, испрошенного принцем Арсином? Неужто прибыло?

– Не совсем так, мосье Тарин, – мягко начал Лукас.

– Совсем не так, – поправил любителя словесных игр Гал.

– Однако не темновато ли здесь для беседы, может, нам… – как ни в чем не бывало продолжил маг.

– Да-да, конечно, – недослушал человек и с беспечной уверенностью создания, целиком полагающегося на судьбу или бога, повернулся спиной к паре таинственных гостей. Помахав руками на уровне груди, Тарин торопливо пробормотал: – Восставши от сна, прежде всякого дела иного славлю тебя, Онтар Сияющий! Хвала тебе, о Великий! Да укроешь ты земли и народ свой щитом надежды!

С первым прозвучавшим словом молитвы тот предмет, что коллеги сочли за очередной экзерсис строителей – особо выпуклый и большой каменный блок, – начал испускать слабый свет и оказался здоровенным ростовым щитом, то ли прислоненным, то ли вмурованным в стену. Щитом – атрибутом веры. Он сиял все ярче и ярче, пока не остановился на интенсивности чистого света восходящего солнца. В святилище сразу стало светло, как днем, а может, даже светлее и как-то уютно, несмотря на очевидный холод. Впрочем, изморозь на камнях куда-то успела подеваться, кажется, внутри придела Онтара и впрямь потеплело от искренней молитвы.