Берег Скардара - Корн Владимир Алексеевич - Страница 59

За игрой Хойхо и Фреда всегда очень забавно наблюдать со стороны, и вот почему. Во время игры оба они имели обыкновение обмениваться по отношению друг к другу колкими репликами. Думаю, что, окажись на их месте два любых других человека, и все партии заканчивались бы одинаково: вызовом и последующим звоном стали. Но в их случае такого не было, да и быть не могло. И потому их противостояние стало для нас развлечением, позволяющим убить время на переходе к эскадре. Плелись изощренные интриги, призванные устроить им очередную встречу за доской. И когда наконец это происходило, в кают-компании собирались все свободные от вахт офицеры. Причем являлись они как будто бы не для того, чтобы поприсутствовать на очередной дуэли колкостей, аллегорий и тонких намеков на ущербность оппонента. Нет, каждый из офицеров наведывался в кают-компанию будто бы случайно, чтобы затем под благовидным предлогом остаться.

И когда мы все затаили дыхание, а Фред уже открыл рот, чтобы озвучить ответ, с мачты раздался крик матроса, увидевшего далекие паруса.

Паруса могли принадлежать кому угодно, и потому колокол забил боевую тревогу. Затем в воздух взметнулись сигнальные флаги, предупреждавшие «Четвертого сына» и «Скардарского льва» о том, что они и сами, вероятно, уже успели заметить.

На дистанции, что нас разделяла, понять можно было только то, что встреченных нами кораблей пять, а класс их примерно соответствует тримурам. Шли они в бакштаг, вытянувшись в линию и держа курс на зюйд.

«Так, — прикидывал я, — их положение для нас благоприятно. Если это враг, достаточно будет взять четверть румба влево, и тогда получится пройти у них по корме. А вот им, чтобы лечь на более удобный относительно ветра курс, придется совершать сложные эволюции».

Опасения вызывал только «Скардарский лев». Он и раньше не отличался особой быстроходностью, а после наспех сделанного ремонта ничего не приобрел, скорее даже потерял. Но это мои рассуждения, рассуждения дилетанта. А что скажет дир Гамески, возглавляющий нашу маленькую эскадру?

Я посмотрел на «Четвертого сына», желая увидеть на нем сигнал к нашим дальнейшим действиям. Сигнала не было, и пока это означало только то, что ситуация непонятна. Некоторое время мы продолжали следовать прежним курсом, все более сближаясь с еще не опознанными кораблями.

— Изнерд! — послышалось сразу несколько голосов с самыми разными интонациями: от констатации факта до сдерживаемого волнения.

Теперь сам вижу, тоже мне новость. И я в очередной раз взглянул на «Четвертого сына», а Иджин с Фредом в свою очередь посмотрели на меня.

Ну и чего он медлит? Флагманский корабль по-прежнему не давал никаких сигналов.

Мне рассказывали, что матросы хвастают перед своими знакомыми тем, что они с «Мелиссы». Слышал и о том, что им как будто бы даже завидуют. А я-то здесь при чем? Собственно, от меня только и требуется, что с самым важным видом разгуливать по мостику, держа на лице выражение мудрости. Остальное делают фер Груенуа и сти Молеуен. Тот же Иджин, умудрившийся из всякого сброда сколотить такую абордажную команду, да еще за такой малый срок, что просто диву даешься.

Все, больше медлить нельзя, нужно принимать решение. Заодно удостоверюсь в том, что люди смотрели на меня не в надежде услышать свежий анекдот.

Я взглянул на мачты «Четвертого сына», чтобы в очередной раз убедиться, что там ничего не прибавилось, и бросил через плечо:

— «Беру командование на себя», «Построение в кильватер», «Следуй за мной».

Фер Груенуа повторил команду сигнальщику, и еще до того, как флажки успели подняться на фалах до конца, на остальных кораблях взметнулись ответные, подтверждающие, что команда принята.

Корабли Изнерда взяли вправо, ровно столько, сколько позволил им ветер. Строй их распался, и уступом теперь шли они. Как же все-таки много зависит от ветра и как удачно, что сейчас он нам помощник, а не враг.

— Господин фер Груенуа, — подозвал я к себе Фреда.

Нужно объяснить ему, чего я хочу, ну а воплотить в жизнь мои соображения ему будет легче, факт неоспоримый. С мостика на палубу метнулся Иджин, принявшись раздавать распоряжения своим орлам. Его люди засуетились, разбирая ружья.

Теперь мы шли строем кильватера: «Мелисса», «Четвертый сын», «Скардарский лев». Оглянувшись на «Сына», я обнаружил, что с его мачты исчез флагманский вымпел, а на «Мелиссе» своего не было.

«Надо будет у них взаймы попросить», — усмехнулся я.

Мы шли, целясь в разрыв между вторым и третьим кораблем в строю Изнерда. Перед самым сближением на дистанцию пушечного огня корабли Изнерда взяли влево, подставляя нам борта с многочисленными жерлами орудий.

Пора. Я отдал очередную команду. Все три наших корабля тоже взяли левее, и «Мелисса» устремилась между третьим и четвертым кораблем. Теперь «Четвертый сын» должен был пройти между четвертым и пятым изнердийцем, а «Скардарский лев» — по корме замыкающего строй.

Ничего нового выдумывать было не нужно, я просто скопировал действия адмирала дир Колиньессо, покоившегося сейчас на дне вместе со своим «Гневом Мениоха». Правда, тогда изнердийцев было семь, да и в абордаж нам ввязываться нежелательно, потому что сейчас у нас были совсем другие планы.

С помощью Прошки я облачился в кирасу, не забыв надеть шлем — слишком уж часто в последнее время доставалось по голове. И застыл, глядя на приближающиеся корабли.

«Только бы все удачно обошлось, только бы все обошлось…»

Самым мудрым решением было бы уклониться от боя, пройти у вражеских кораблей по корме, и ветер тому благоприятствовал. Но тогда Изнерд непременно бросился бы за нами в погоню, а оторваться мы бы не смогли, у «Скардарского льва» не тот ход.

И пришлось бы тащить их за собой до самого соединения со скардарским флотом, отбивая выпады. Потом бы нам помогли, или изнердийцы, увидев соотношение сил, ушли сами, превратившись из преследователей в убегающих.

И что подумали бы люди? Нет, они бы ничего не сказали, пять кораблей против трех — это серьезно, но что бы подумали?

Вот борта изнердийских кораблей окутались дымом, затем послышался грохот выстрелов…

Господи, скоро это станет привычным, стоять с несгибаемым видом, когда кажется, что закрывающие собой полнеба вражеские ядра летят прямо в тебя, и больше всего хочется спрятаться или хотя бы зажмурить глаза.

И какой музыкой послышался наш ответный залп, так бы слушал ее и слушал.

Одно из вражеских ядер угодило на мостик, сметая на своем ходу фальконет у левого борта. Затем ядро ударилось о фальшборт, отскочило от него и подкатилось мне прямо под ноги.

«Хорошо не бомба, — подумал я, катая его ногой, — судя по весу — сплошной чугун».

Следующий наш залп, уже левым бортом. Залп получился настолько слитным, что корпус «Мелиссы» заметно содрогнулся и палуба попыталась выскользнуть из-под ног.

«Нужно послать людей в трюм, — мелькнула новая мысль. — Из-за сотрясения вполне возможно, могла появиться течь». Я взглянул на Фреда, собираясь сказать ему об этом, но тот сообразил еще раньше меня, уже отдав распоряжение.

«Мелисса» прошла строй изнердийцев, оставляя их по корме. Грохнули две из трех ретирадных пушек, установленных на мостике, затем с некоторым запозданием выстрелила оставшаяся.

Так, вот и «Четвертый сын», и с первого взгляда сильных повреждений на нем не видно.

Следом из-за корпуса изнердийского фрегата показался «Скардарский лев». Его сваливало в сторону — неужели что-то с рулевым управлением? Как будто бы нет — «Лев» лишь довернул, чтобы разрядить кормовые орудия.

Черт бы их побрал, они что, тремя орудиями изнердийца желают потопить?

Любое изменение курса — потеря хода, и только «Мелисса» может себе это позволить. Для нас всех главное сейчас — уйти как можно дальше, чтобы успеть перезарядить орудия.

На одном из кораблей Изнерда, что шел замыкающим, показался густой и черный дым, и он был не от пушечных выстрелов. Что там могло загореться? Совсем непонятно, и даже труба мне не помогла.