Сэр Троглодит - Башун Виталий Михайлович - Страница 68

В целом девушка вписалась в отряд довольно органично, и ничто не предвещало резкого изменения в ее поведении, в результате которого шевелюра Лима стала стремительно редеть.

В одну из ночей я услышал тихие девичьи всхлипы и, не в силах больше заснуть, отправился к источнику странного для суровых искателей звука. Это оказалась Ситора. Сколь бы тщательно и глубоко она ни загоняла в самый дальний уголок души мысли о гибели брата, они все равно вырвались наружу подобно лопнувшему нарыву. Это было просто замечательно — кризис принял форму слез, а не безумия. Оставалось только деликатно ее поддержать, чтобы наконец наступило выздоровление от душевной боли и черное давящее отчаяние переплавилось в тихую печаль.

Я бесшумно подошел к девушке, присел рядышком, ласково начал гладить по волосам, при этом щедро делясь с ней энергией, адаптированной к организму вампиров. Структурированная таким образом магическая энергия позволяла телу сразу включать ее в поток собственной, пополняя резервы и стимулируя регенерацию. То, чем я занимался, можно назвать общеукрепляющим воздействием. Для представителей расы Ситоры это было почти то же самое, что глоток свежей человеческой крови. Постепенно всхлипывания стали сходить на нет, и девушка положила свою голову мне на колени. Я продолжал гладить, немного уменьшив энергоотдачу.

Романтическая картинка. Ночь. Поют цикады. Сонно шепчутся листья деревьев. Тихо и мелодично плещет вода небольшой речки, протекающей за кустами в пределах защитного периметра. Все три луны на фоне ярких созвездий создают причудливые тени, делая самые обыденные вещи странными, незнакомыми и загадочными. У меня на коленях лежит головка красивой девушки. Я глажу шелк ее волос. Чувствую себя волшебно. Этим настроением я и пытался поделиться с Ситорой, понимая, что именно этого ей сейчас не хватает.

Вдруг девушка встрепенулась и посмотрела на меня своими глубокими, черными, как сама ночь, глазами, в которых ярко сияли бриллианты звезд первой величины. На несколько секунд мы вот так, глаза в глаза, замерли, потом вампиресса, немного запинаясь, прошептала:

— Я не обижусь, если ты откажешься, но… сейчас мне очень необходим… глоток твоей крови и… немного любви. Я чувствую — ты способен… твоя энергия из ладони… Я даже готова заплатить…

Она, затаив дыхание, ждала моего ответа, а я задумался. Конечно же это была никакая не любовь или внезапно вспыхнувшая страсть ко мне, «великолепному экземпляру самца». Насколько я знал, вампиры испытывали потребность в ласке со стороны представителей противоположного пола раз в несколько лет, будто накапливая страсть, или же после сильных потрясений. Таких, например, как недавно пережила Ситора. В любом случае к выбору партнера они подходили очень тщательно, крайне редко предпочитая представителей иных рас, поскольку в результате такого альянса практически никогда не рождались дети-вампиры.

Таким образом, если она предложила стать ее партнером на одну ночь именно мне, человеку, значит, она действительно отчаянно в этом нуждается. Мне тоже не помешает некоторая разрядка. Да и любопытство заело — а как оно получится?

Я согласился, и мы тихо, стараясь никого не потревожить, проскользнули к речке. Там я расстелил прихваченный с собой плащ, бережно помог Ситоре раздеться, совместив это с ласками. В свете лун мраморно-белое тело девушки выглядело нереально красивым и в то же время не совсем живым. Нет, ничего похожего на мертвечину, скорее что-то демоническое, словно сама дочь ночи снизошла на берег тихого ручейка. Все это производило впечатление зыбкого, но сказочного полусна.

Я протянул девушке свое запястье. Ситора не больно укусила, сделала ровно три глотка, затем, лизнув языком, моментально остановила кровь — мне и регенерацию свою запускать не пришлось — и со вздохом легла на плащ. Она, по-видимому, ожидала, что партнер-человек рухнет на нее и быстро закончит все дела, как привыкли делать короткоживущие существа, но я спешить не стал и сначала обстоятельно с помощью губ, языка и рук настроился на партнершу, как учили, и только когда девушка сама в нетерпении все настойчивее стала пытаться буквально изнасиловать меня, овладел ею.

В лагерь мы вернулись уже под утро. Ситора, прежде чем лечь поспать оставшийся час, довольно мне улыбнулась и нежно поцеловала в щеку.

И тут я почувствовал на себе чье-то внимание. Фиора, приподнявшись на локте, совершенно не скрываясь, сверлила меня яростным взглядом, словно мужа — мартовского кота, вернувшегося под утро пропитанным запахом валерьянки и чужой кошечки. Поняв, что ее заметили, зло фыркнула, резко отвернулась и натянула одеяло себе на голову. Я пожал плечами, в свою очередь тоже поцеловал Ситору и прошел на место.

Утром принцесса была преисполнена злобы, яда и безрассудства. Попало всем, кто подвернулся ей под горячую руку. Кроме меня. Я стал вовсе пустым местом, и когда наши пути пересекались, она обходила меня, словно трухлявый пень, заросший поганками, или вонючую лужу.

С этого самого дня она и стала лезть поперед батьки в пекло. Отчаянно проникала в такие глухие уголки руин, куда и мне было страшно входить, при нападении монстров кидалась в первые ряды и дралась с отчаянной храбростью. На все увещевания Лима только фыркала и отворачивалась. Будь она просто наемницей, никаких проблем и не было бы. Хочет сложить голову в срочном порядке — да и пусть себе. Лишь бы с собой никого не утянула. Но вся загвоздка была в том, что девушка принадлежала к королевскому дому. В случае ее гибели отряду грозило долгое и нудное разбирательство с выяснением самых мельчайших подробностей происшествия. Поэтому Лим так переживал и мучился. Не раз он проклинал тот день, когда согласился зачислить Фиору в отряд в обмен на карту — лучше совсем без добычи остаться, чем иметь ее такой ценой. Он пробовал определить девушку к мечникам, но те воспротивились, предупредив, что команда у них слаженная и человек со стороны будет для них словно третье крыло у птицы. Гномам она была категорически не нужна, и те тоже пригрозили, что уйдут из отряда, раз им настолько не доверяют. Магам она не нужна была тем более, а лекарь в отряде уже имелся и все равно на равных участвовал в поиске. Просто так, без оснований исключить из отряда кого бы то ни было, еще и мотивируя страхом за жизнь охотника, — дело совершенно невозможное. Свои же собратья-охотники осудят такого командира и живо разбегутся — объясняй потом причины. Так что пришлось Лиму, скрепя сердце и скрипя зубами, назначать девушку в поиск. Однако он не терял надежды подловить Фиору на неисполнении прямого приказа и получить повод убрать ее из отряда. Но та была настороже, и стоило командиру что-нибудь ей приказать, выполняла все в точности, скрупулезно следуя духу и букве распоряжения.

Вот так и стал Лим похожим на кота в засаде — ну только чуть-чуть ошибись, птичка, тут же тебя цап-царап!

Сегодня Фиора опять отличилась. Надо отдать ей должное, чутье охотника у нее развилось на зависть. Она и углядела этот пакостный ларец, стоящий в глубине комнаты без окон. Узрела через окно и дверной проем на первом этаже развалин трехэтажного дома. Виден он был с такого ракурса, что, даже точно зная местонахождение предмета, не сразу его обнаружишь. Нарушать дисциплину Фиора не стала и при очередной встрече поисковиков четко доложила о находке. Дело в том, что в поиске мы обычно двигаемся расходящимся веером. Метров через пятьдесят-сто сходимся, обмениваемся мнениями и ощущениями. Довольно часто бывало так, что искатель не видит, не знает, но что-то чувствует. Здесь никто его не осмеет. Наоборот, потребуют подробнее рассказать об ощущениях, вместе хорошенько подумают и примут решение — копать или не копать в данном направлении. Копать, кстати, иногда приходится в буквальном смысле слова.

Лим, поразмыслив, предложил вернуться за ларцом и, не услышав возражений, скомандовал:

— Возвращаемся, подтягиваем отряд и действуем.

Командир поставил мечников прикрывать углы здания, двух гномов и магов — центр, на себя взял окна верхних этажей, а Ситору с Фиорой направил в комнату за ларцом. Мне и гному Ждаму, владельцам самого мощного оружия в отряде — скоробоев, приказал непосредственно прикрывать девушек.