Звезда конструктора - Башун Виталий Михайлович - Страница 22

– Ничего, – поспешно попытался я сгладить неудачное высказывание. – Совершенно ничего. Заме-ечательные ушки! Пре-е-елестные! Никогда не видел более очаровательных! – между прочим, ни капли не соврал. – Но только ничуть не эльфийские.

– И при чем тут это? – слегка успокоилась Альмилира.

– Ни при чем. Абсолютно. Просто знаменитое эльфийское умение ориентироваться где угодно нам здесь не поможет, да и, насколько мне известно, эльфы в пещерах не живут. У тебя в роду гномов случайно не было?

– Ну, знаешь!! Еще одно слово, и я буду выбираться одна. Ты меня намеренно оскорбляешь?

– А в чем здесь оскорбление? Я не понимаю! Честно. Если вспоминать древние кошачье-собачьи отношения между этими расами, то при чем здесь ты?!

– Х-р-р-р!.. Оставим эту тему!

– Хорошо. Оставим. Я предлагаю дальше двигаться так: я магическим оком осматриваю путь, намечаю точку остановки. Иду вперед, снова осматриваю и так далее. Ты идешь за мной и подсвечиваешь дорогу. Неизвестно, что нам встретится, и мне не хочется вытаскивать тебя из очередной ловушки…

– Я тебе так не нравлюсь?.. – язвительно-кокетливо спросила вдруг Альмилира.

– Альмилира! Давай оставим разбор наших сердечных дел и душевных терзаний до выхода из подземелья. Я всего лишь хотел сказать, что лучше вовремя обнаружить ловушку, чем выкарабкиваться из нее с риском не успеть. Хорошо, что те решетки двигались достаточно медленно. Бывшие хозяева явно сделали тот проход чем-то вроде тамбура перед хранилищем. Есть амулет – пройдешь. Нет – твои молотые кости останутся на полу. Наверняка есть места, где ловушки надо сначала отключить, чтобы пройти. И уж эти-то точно срабатывают мгновенно. И мама не спасет, даже если она летает на метле…

– Что ты знаешь про мою маму?! – снова взвилась девушка, словно пришпоренная кобыла.

– Да какая ж ты подозрительная! Слова не скажи. Знать твою маму не знаю и знать… э-э-э…

– А ну, договаривай, – ласковый тон меня не обманул ни на секунду. Девушка неторопливо приближалась ко мне гибкой грациозной походкой кошки к загнанной в угол мышке. Длиннохвостая серость никуда не убежит, но на всякий случай хищница готова к молниеносному прыжку.

Такую же механику движений демонстрировал в актерской мастерской наш наставник – гоблин, мастер боевых искусств. Точно так же он приближался ко мне в тренировочной схватке, и эта ассоциация заставила меня собраться и приготовится к бою. Кстати сказать, достать мастера я не смог ни разу, хотя он и говорил, что потенциал у меня очень хороший и бросать тренировки не следует. Да я и не бросал. Очень уж его упражнения способствовали переключению внимания и помогали отрешиться от проблем магического конструирования.

Весь мой опыт (не очень богатый) общения с девушками убеждал меня в том, что Альмилира ведет себя в ситуации смертельной опасности не очень типично для прекрасного пола. Единственная нормальная реакция была сразу после освобождения из ловушки, когда она в слезах припала к моей груди. Но потом она очень быстро взяла себя в руки и как ни в чем не бывало перешла на выяснение отношений. Понятно, что все красотки обожают выяснять отношения там и тогда, где и когда это делать неудобнее всего. Но не здесь же, на самом деле? И не сейчас же? Хотя кто их знает? Может, несколько минут качественного скандала заряжают энергией на весь день и некоторые дамы просто не могут прожить без подобной подпитки?

Помню, Акира, одна из горничных, заводилась только после того, как доведет меня до белого каления своими язвительными замечаниями и демонстративным невниманием. Ей жутко нравилось, когда я начинал метать искры во все, что попало, рычать и ругаться. Насладившись моей яростью и якобы сдаваясь перед моей мужской силой и властью, она с воплями драной кошки прыгала мне на шею. Мы рушились на кровать, рвали на себе одежду и сплетались в самых заковыристых положениях. Хорошо, что в актерской мастерской поработали над моей гибкостью, реакцией и выносливостью, иначе в больших дозах такая любовь была бы для меня просто непосильна. Да и то вскоре мне пришлось прятаться от энергичной Акиры.

Увидев, как я подобрался, Альмилира, наоборот, расслабилась, скользнула по мне ироничным взглядом, оглядев снизу вверх, и вдруг вытянулась в струнку:

– Слушаюсь!

Поначалу мы шли довольно медленно. Я просматривал путь магическим оком, затем переключался на обычное зрение и говорил девушке, на какое примерно расстояние она может пройти вперед. Альмилира, в свою очередь, внимательно рассматривала пространство впереди, не спеша шла до указанной точки, затем ждала меня. Я подходил, смотрел вперед и указывал следующую точку остановки. В том, что мы делали правильно, нам пришлось убедиться буквально через пару сотен шагов. Сначала я увидел сторожевые нити поперек коридора и обезвредил контуры спускового механизма здоровенной плиты, которая должна рушиться на головы неосторожных путников. Потом Альмилира по едва заметным признакам обнаружила в полу провалы, прикрытые каменными пробками на петлях. Затем ловушки пошли через каждые тридцать-сорок шагов.

Таким порядком мы прошли полдня. Время называю приблизительно, поскольку напольных механических часов мы не прихватили, небесных светил отсюда не видно, а магические часы с зарядом на несколько суток мне почему-то даже в голову не пришло сделать перед выходом. Устали как собаки, а расстояние преодолели просто смешное.

– Так мы помрем от старости, пока спустимся на один ярус, – заметила Альмилира на привале. – Надо что-то делать. А ты не можешь двигаться, постоянно глядя магическим оком? Тогда мы бы шли без остановок. А то пока ты настроишься на магическое зрение, пока перестроишься на обычное – куча времени уходит.

– Ты сама-то пробовала пройти хотя бы метр в таком состоянии?

– Нет. У меня очень слабый дар. Я магию только перед собственным носом вижу. Для алхимии и несложных амулетов достаточно, а больше мне не нужно.

– Тогда поясню. Ты, когда смотришь магическим оком, какое бы слабое оно у тебя ни было, что видишь?

– Голубоватый туман. Как под водой.

– А кроме тумана? Собственную руку можешь увидеть?

– Могу, но она какая-то странная – будто вся из тонких, хрустально прозрачных переливающихся нитей.

– Вот так же выглядят и все окружающие предметы. Очень трудно ориентироваться. Непонятно, что есть что. Камень на полу лежит или это яма, завихрение воздуха или мох, дерево или камень… различить практически невозможно.

– Так давай я тебя за руку поведу и буду предупреждать о препятствиях. Слепые ведь всю жизнь так ходят.

– Слепые далеко не сразу начинают уверенно ходить, но, думаю, в твоем предложении что-то есть. Давай попробуем.

На первых порах не обошлось, разумеется, без падений, спотыкача и нелитературных выражений как с моей стороны, так и со стороны Альмилиры, которая в случае моего падения иной раз опускалась на меня сверху. Пару раз случалось наоборот, и тогда выражения, вылетающие из прелестных «уст сахарных», сладостью отнюдь не отличались. Некоторыми наиболее сочными и насыщенными отборными матами не побрезговали бы и пьяные матросы во время кабацкой драки.

Ловушки не отличались многообразием, и вскоре мы обезвреживали их, почти не останавливаясь.

На следующие сутки мы услышали душераздирающие завывания, плавно переходящие в стоны, полные муки, зловещий хохот и вопли. Вдруг прямо из стены на Альмилиру с двух сторон прыгнули две туманные полупрозрачные фигуры. Глаза, горящие кроваво-красным огнем запредельной злобы и безумия. Распахнутые пасти с огромными клыками. Дымящаяся слюна. Черные подгнившие раздвоенные языки, вываливающиеся из пасти. Извивающиеся волосы… По законам жанра девушка должна была, по крайней мере, завизжать при виде «страшных» потусторонних существ и рухнуть в обморок, но вместо этого призраки получили по точному удару в глаза и горло каждый, ошарашенно отшатнулись и замолчали. Переглянувшись, они плавно расплылись и собрались вновь в два фантома благообразных старичков. Один, судя по массивным плечам и грубым, словно вырубленным чертам лица, явно при жизни был орком или, на худой конец, полуорком. Другой – человеком. Возможно, с примесью гоблинской крови.