Как не потерять работу - Романова Галина Львовна - Страница 4

— Ты…

Голос тихий, как дуновение ветерка.

— Пришел… зачем?

— Позвали, — наугад брякнул я.

— Они?

Почему-то не было сомнений, что речь идет о хуторянах.

— Да.

— Зачем?

— Боятся…

— Ты… кто?

Лицо в темноте кажется белым, глаза на нем подобны двум провалам.

— Згаш Груви. Некромант…

— Некромант. — Послышался тихий смешок, похожий на кашель и всхлип одновременно. — Боятся… чуют… смерть…

Я невольно бросил взгляд по сторонам. Странно — они чуют. А я — нет!

— Ее здесь нет!

— Знаю. Пока нет… подойди, некромант…

Пальцы на ноже свело судорогой, но ноги сами сделали три шага. От распростертого на лавке, укрытого старым полушубком тела исходил тяжкий дух. Сколько же он не вставал с постели и ходил под себя, не имея сил даже повернуться на бок? На полу — пустая кружка. Пахнет мышами и плесенью. Осунувшееся лицо какое-то мертвое, взгляд ввалившихся глаз пустой.

От «ароматов», исходивших от болящего, слегка замутило. Не то чтобы потемнело в глазах, но дыхание на всякий случай пришлось задержать. Нутряная болезнь, видимо, разъедала ведуна уже давно, и сейчас это тело разлагалось заживо.

Худая рука с узлами проступивших вен приподнялась над постелью.

— Дай… руку…

Э нет! Мы ученые! Знаем, зачем колдуны вот так тянутся к живым!

— Да не бойся ты! Нет уже их… сил-то… Просто… помоги…

Собрав волю в кулак, сделал последний шаг и протянул руку. Дрожащие пальцы не сразу нашли мою ладонь, сжали. Силы в этом пожатии не было никакой — младенец хватается и то крепче!

— Слушай меня… некромант, — послышался слабый голос, — мне немного осталось…

— Это уж не нам судить… — пробормотал себе под нос.

— Не перебивай! Я… ее чувствую…

Странно, а я до сих пор нет! Дорогая, ты скоро? Мне долго сдерживать дыхание трудно!

— Ты… смелый… пришел… Не испугался! Они — трусы… Хочу тебе помочь…

Что? Ущипните меня!

— Помогу, чем смогу… Только позови…

Интересно, как он это себе представляет?

— Только сейчас… помоги уйти!

Ого, вот это да!

Сказать по правде, эта просьба была… ну, мягко говоря, странной. Ибо выполнить ее можно было двумя способами. И если с первым справится любой мужчина — топором по темени, и вся недолга! — то для второго как раз и требуется некромант. Заключается он в том, чтобы поступить с живым человеком, как с настоящим упырем: осиновый колышек в сердце, заклинания, охранные круги и прочее. Душа убитого, покидая тело, тем не менее остается в этом мире, но, в отличие от призраков, ничем себя до определенного момента не проявляет. Что это за момент, как правило, оговаривается до совершения действа. Многие некроманты таким образом создают себе целую армию слуг, вселяя потом души либо в подходящие мертвые тела, сообщая им подобие жизни, либо в неодушевленные предметы. Так что если где-то в книге встретите меч, наделенный душой, знайте — обрел он ее именно так. Но вот чтобы добровольно пойти на такое дело, доверившись первому попавшемуся «специалисту»? Это кем же надо быть?

— Ты… сделаешь это?

— Но зачем?

— Я больше не могу…

Что ж, тут не поспоришь. Его душа не может покинуть тело, пока не отыщет преемника силы. А тело уже практически мертво и начинает разлагаться. Да и сила… Вот не чувствуется ее присутствие — и все тут! Следы — передо мной был действительно ведун — ощущались. А вот что-то такое, что можно было передать преемнику…

— Ты… мне поможешь… уйти?

— Я некромант, — говорить, задерживая при этом дыхание, было проблематично, — если я сделаю то, о чем вы просите, я…

— Знаю… ты — мне, я — тебе… Поможешь?

Ого! Мне тут добровольный помощник буквально напрашивается! Сколько некромантов именно из-за этого имеют неприятности с законом, ибо насильно завладевать чьей-либо душой нельзя. Но, если все сделано добровольно, по личной просьбе «душевладельца», так почему бы и нет? Тем более что любой допрос покажет, что все было именно так — врать души не умеют. Отказываться от такого дара? Не хочется. Другой вопрос — а зачем мне эта душа? Для нее нужно как минимум подобрать соответствующее вместилище…

А, ладно, была не была!

— Сейчас.

Помнится, когда-то мой начальник уже отпускал душу какого-то старика в больнице, еще прошлым летом, в начале моей карьеры. Но там была душа самого обычного человека, а здесь ведун.

Задрав на тощей груди рубаху и мысленно приказав себе не быть брезгливым — давно ли на практике трупы в городском морге препарировал! — я кончиком ножа осторожно начертал на коже умирающего необходимые знаки, стараясь не делать надрезы слишком глубокими. Покончив с этим делом, убрал нож и простер над телом руку.

Линии набухли кровью. Ладонь окутало жаром. Несколько секунд я терпел, а потом резко сжал пальцы правой руки в кулак, а левой рукой резко забил осиновый кол умирающему в грудь.

Откуда-то вспорхнул крупный серо-бурый мотылек и бестолково заметался по темной комнате. Подхватив с пола кружку, я кинулся ловить насекомое. Оно быстро отыскало источник света и отчаянно забилось в оконце. Накрыв его кружкой, осторожно взял мотылька в горсть и тихо дунул, погружая его в сон. После чего достал платок и завернул в него добычу. Теперь следовало как можно аккуратнее донести его до дома и там положить в укромное местечко.

Мертвое тело ведуна распростерлось на лавке. Ручаюсь — в последние мгновения жизни он не испытывал боли. Не утруждая себя обыском, разбросал на полу дрова и все найденное тряпье, добыл огонь, дождавшись, пока язычки пламени неохотно примутся разгораться, и после этого тихо вышел наружу.

Яркие краски весны, синее небо над головой, набухающие на ивах почки, желтые пятнышки гусиного лука и синие пролески, первые зеленые травинки, звонкие птичьи голоса — вся эта буйная жизнь оглушила меня в первый миг. И я прислонился в двери, дыша полной грудью, не сразу заметив, что кругом полно зрителей. К хуторянину успели присоединиться человек десять любопытствующих — не рискуя подходить близко, они топтались поодаль и пожирали меня глазами.

— Ну чего там, господин некромансер? — не выдержал молчания кто-то из них. — Живой он али как?

— «Али как!» — передразнил я, выпрямляясь. — Помер ведун.

— Как? — чуть ли не хором охнули все. — Как — «помер»?

— Как-как… — Я прижал ладонью карман, где лежал завернутый в платок мотылек. — Как все. От лютой смерти помер.

«Хи-хи…»

Я стремительно обернулся. Мое обескураженное лицо заставило стоявшую на углу женщину рассмеяться.

«Э-э… ты… Привет!»

Это неправда, что Смерть стара и уродлива. На самом деле Смерть — вечно юная и прекрасная женщина во вдовьем одеянии, но с непокрытой, как у незамужней девушки, головой. Лишь те, чья совесть нечиста, кто страшится перехода в иной мир, видят ее по-другому — чудовищным скелетом в черном балахоне, с косой, которой она перерезает нить жизни. Но достаточно посмотреть на статуи, которые стоят в каждом храме Смерти, чтобы понять, что это не так.

Да, Смерть на самом деле тиха, спокойна и красива. И, как ни странно, она — моя жена.

Как это случилось? До сих пор не могу поверить. Почему она выбрала меня? За что? Как-то Смерть обмолвилась, что я оказался не таким, как все. Я был готов помогать людям, бороться за их жизнь и жизнь их близких, не считаясь с последствиями. Для некроманта сие непривычно. Может быть, потому богиня и обратила внимание на вчерашнего выпускника, на тот момент не успевшего ничем себя зарекомендовать? Но это благодаря Смерти я в свое время не отправился на тот свет, хотя мог бы…

Когда-то меня укусил упырь. Для живого человека это наверняка означает медленную мучительную смерть, после которой его ждет превращение в чудовище, питающееся кровью и плотью людей и животных. Мэтру Куббику удалось удалить из раны часть яда, но не до конца. Перерождение шло, несмотря ни на какие усилия, пока не вмешалась Смерть. Она просто не дала мне умереть, сидела рядом, держала за руку, как самая обычная женщина, даже, помнится, плакала чуть-чуть… А когда я все-таки выжил, объявила меня своим супругом.