Рыцарь-призрак - Функе Корнелия - Страница 26

Грязного, мелкого шантажистишку я предложил просто запугать, чтобы тот нам добровольно рассказал, где сердце. Но Элла лишь наморщила лоб и спросила, как я намерен это сделать. Естественно, у меня не было ни малейшего понятия, и потому мы приняли ее план: я спрятался между скамеек, а Элла спустя десять минут зашла в часовню и принялась осматриваться, словно хотела удостовериться, что там никого нет. (Актриса она хоть куда, как я в тот день убедился.)

– Алейстер? Алейстер Йиндрих? – позвала она в пустоту. (Лонгспе назвал нам его имя.) – Где ты? Мне надо с тобой поговорить.

Долго ждать себя он не заставил. Элла выглядела, как всегда, очень мило, и интерес такой девочки наверняка чрезвычайно льстил тщеславию Алейстера.

Поначалу он представлял собой едва ли нечто большее, чем мерцание на ступеньках у алтаря. Потом появилась его лукаво ухмыляющаяся голова, напоминающая чеширского кота из «Алисы в Стране чудес», а под конец он предстал перед Эллой целиком, в своей одежде певчего, похожей на выцветшую копию Ангусова облачения.

– Вот ведь смотрите-ка сюда! – промурлыкал он и улыбнулся Элле так двусмысленно, что я бы его на месте поколотил. – Мы знакомы? Не знал, не знал.

Элла смерила его взглядом с такой каменной физиономией, словно на свете не было ничего более нормального, чем привидение мертвого хориста.

– Меня зовут Элла Литтлджон, – сказала она. – Моя бабушка Цельда проводит в Солсбери экскурсии по призракам. Поэтому я здесь.

– Да неужели? – Алейстер принялся увиваться вокруг нее, как кошка вокруг миски с молоком. – Пожалуйста, объясни поподробнее.

Элла скрестила руки. Бородай нам рассказывал, что это якобы препятствует призракам сливаться с человеком воедино. Стоило ему только забыть, что он зубной врач, как из него и в самом деле можно было выудить массу полезных вещей.

– Я рассказала о тебе моей бабушке, – сказала Элла. – В конце концов в этой школе тебя знает каждый. Но Цельда говорит, что не желает на своих экскурсиях разглагольствовать о мальчишке, который выпрыгнул из окна вследствие пустого ребячества – из-за ностальгии, и с тех пор ничего лучшего не находит, как только бродить по своей старой школе и бить на жалость.

Сработало. Алейстер сделался белым как простыня (хотя нельзя сказать, чтобы и в обычном состоянии у него на лице было много красок).

– Ах вот как? Значит, так говорит твоя бабушка? – фыркнул он. Его сходство с кошкой было действительно поразительным.

– Да, так она говорит, – ответила Элла невозмутимо. – Но я слышала и другую историю.

Она выдержала эффектную паузу и разгладила себе платье (в девчоночьей школьной форме нет ничего сногсшибательного, но даже в ней Элла смотрелась обворожительно).

– Один мальчик из моего класса, – продолжала она, – говорит, что тебя убил блуждающий по собору рыцарь, так как ты украл его сердце. Это звучит, конечно, гораздо убедительнее, чем про ностальгию. Но какая из этих историй правда?

– Вот эта и есть правда! Меня убил проклятый рыцарь! – Алейстер привстал на цыпочки, чтобы стать ростом с Эллу. – Напыщенный маленький уродец! Ничего удивительного, что его не принимают ни в рай, ни в ад.

Элла зачесала себе назад волосы:

– Докажи!

– Доказать? – Алейстер смотрел на нее в явном замешательстве. – Как?

– Покажи мне сердце!

На одно мгновение я подумал, что он раскусит, в чем дело. Но я недооценил его тщеславия, – замнем тот факт, что выпадение из окна и блуждание на протяжении столетий по старой школе, как видно, тоже ему ума не прибавило.

– Идет! – сказал он. – Я покажу тебе его, а ты меня тогда поцелуешь.

Мелкая мразь! Я видел, как Элла съежилась и сжала кулаки под скрещенными руками, но в голосе ее отвращение не проявилось.

– Ну, разумеется, – сказала она вальяжным тоном. – Мне всегда тебя хотелось поцеловать. Ты так здорово смотришься на картине там, снаружи.

Он и это проглотил. Проглотил, как рыба – крючок, жалкий маленький шантажистишка. По всей видимости, Алейстер совершенно забыл, что не мог прикасаться к людям. Даже если они были такими симпатичными, как Элла.

– Я спрятал сердце в надежном месте! – прошуршал он Элле доверительно. – Здесь совсем не далеко.

Значит, в Стонхендж он его не вернул. Элла мастерски скрыла свое удивление.

– Хорошо. Покажи мне.

Алейстер покачал головой.

– Сначала должно стемнеть. От слишком сильного дневного света у меня ужасно чешется кожа.

Элла бросила взгляд на цветные витражи в часовне.

– Но это займет еще пару часов, – заметила она. – Почему бы тебе просто не сказать, где ты его спрятал, а я схожу за ним?

Трогательная попытка, но Алейстер был тоже не так глуп. Тут же вернулась его лукавая улыбка.

– Нет, нет, я тебе сам хочу его показать, моя милашка! – промурлыкал он. Голос его и небольшое эхо, от него исходившее, звучали просто по-идиотски. – Как только стемнеет, жди меня за школой!

– Ну ладно. – Элла даже выдавила исполненную ожидания улыбку. – Еще только один вопрос. Ты не боишься, что рыцарь однажды появится и потребует свое сердце назад?

Алейстер захохотал до того ехидно, что единственным подходящим ответом на это был бы разряд молнии с неба, но, к несчастью, даже в часовне небесное правосудие, по-видимому, не прибегает к подобным средствам.

– Несчастный дворняжка может покинуть собор только в том случае, если кто-нибудь позовет его на помощь, – захихикал он, – за это он должен поблагодарить свою собственную дурацкую клятву!

– Как глупо с его стороны!

Взгляд, брошенный Эллой на эту мелкую мразь, выдавал ее отвращение более чем отчетливо, но в следующий миг она уже опять улыбалась Алейстеру самым обворожительным образом.

– Ну хорошо! – сказала она. – Тогда увидимся после захода солнца.

Для Бородая наступили нелегкие времена («Господи, эта учительница рассказала мне о каждом гнилом зубе у своих коллег!» – простонал он, когда мы опять встретились с ним перед школой), а когда мы заявили ему, что, как только стемнеет, нам опять понадобится идти к школе, он выказал все, что угодно, кроме восторга. Он настоял на том, чтобы составить нам компанию, пока не подойдет назначенный час. Тогда мы позволили ему угостить нас мороженым на Хай-стрит, но, когда наконец-то стемнело и мы опять оказались перед школьными воротами, уже запертыми на замок, Элла ясно дала ему понять, что все прочее мы должны уладить сами. Он изобразил ответственность квазипапаши и попробовал с нами спорить. Но в конце концов сдался, узнав, что на этот раз мы хотели увидеться с привидением, которое ниже Эллы почти на целую голову.

При свете луны епископальная резиденция и правда была совсем не похожа на школу, и, карабкаясь вслед за Эллой по выкованным из железа воротам, я воображал себе, как Алейстер скользит ночью по пустым коридорам и грезит о представлениях, которые он разыгрывал перед давно умершими учителями и однокашниками.

Луг за школой, где мы днем играли в футбол и регби, в отсутствие обычной толпы детей выглядел так же отчужденно, как и луна.

– Ты все еще здесь? – зашипела на меня Элла, когда я в нерешительности остановился рядом с ней на газоне. – Спрячься, пока он тебя не заметил!

Я не хотел оставлять ее одну. Луна скрылась за облаком, и ночь внезапно стала очень темной. Но Элла была, разумеется, права. И я спрятался в кустах, росших перед зданием школы, надеясь, что Алейстер поведет ее в такое место, куда я смогу незаметно за ними последовать.

К счастью, маленький мерзавец просто помешался на том, чтобы опять увидеться с Эллой, и потому не заставил ее долго ждать. Она прошлась, может быть, всего какую-нибудь дюжину раз взад и вперед по газону, как вдруг от школьной стены отделилась белесая фигура и направилась к ней. Да, духи совсем не парят в воздухе, они ходят, пусть даже это имеет довольно странный вид, так как зачастую они шагают на расстоянии более чем ладони от земли.

Разобрать, о чем они друг с другом говорили, мне не удалось. Я видел только, что Алейстер почти вплотную придвинул к Элле свое бледное привиденческое тельце, за что я его с превеликим удовольствием еще раз вытолкнул бы из окна. Они отправились через луг прочь, и я едва сдерживался, чтобы тотчас же не выпрыгнуть из своего укрытия и не побежать вслед за ними. Но я, как мы и договорились, дождался, пока станет понятно, куда именно он Эллу ведет.