За что не берутся даже джинны - Андрианова Татьяна - Страница 56

— Потеря имени, — всхлипнула Норандириэль и прикрыла рот ладошкой, словно одним упоминанием могла накликать беду.

Ученик эльфа горестно взвыл и принялся рвать на себе волосы с удвоенной силой. Если будет продолжать в том же духе, точно останется лысым. Интересно, продаются ли в этих краях парики? Что-то мне подсказывает — лысые эльфы здесь не в моде.

— Точно, — злорадно пискнул нетопырь. — Имя наказуемого полностью уничтожают: стирают из всех архивов любую ссылку или упоминание и никогда не произносят вслух и не пишут имена проклятых. Их так и называют — «проклятые имена». А ушедших из клана при подобных обстоятельствах — безымянными!

— Это хуже смерти, — заметила принцесса. — Никто не имеет права убить безымянного, так как своим поступком избавит изгоя от мучений.

— Ладно. Допустим. — Я не совсем поняла, почему отсутствие имени так огорчает народ. Ну запретили называться одним, назовись другим. Делов-то. Но лица окружающих были серьезными, можно сказать — траурными. — А в чем конкретно заключается ваше преступление? Могу я это узнать, прежде чем решу, какое имя вам подходит?

В мозгу почему-то возникли кадры из фильма «Горячие головы», где героиня подает главному герою поджаренную яичницу и говорит: «Зови меня Скворчащим Животиком».

«Надеюсь, у тебя хватит ума не называть воина подобным именем», — внезапно прорезался Кумивар, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

А я-то грешным делом решила, что избавилась от навязчивых голосов мечей в голове. Все-таки, как ни крути, шизофренией попахивает.

— Неудачный выбор ученика, — спокойно ответил эльф.

Ученик мучительно покраснел, что само по себе было достижением с его-то темной кожей, и сделал попытку слиться с окружающим ландшафтом. Но его все равно было видно в низкой траве, поскольку кустов поблизости не наблюдалось.

— Не верь ему, — зашипел на ухо нетопырь, едва не впиваясь в беззащитную мочку выдающимися клыками. — Эльф соврет — недорого возьмет.

— Можно подумать, нежить всегда говорит правду, — саркастически хмыкнул безымянный.

И как только он ухитрялся сидеть столько времени на корточках без видимых усилий. Создавалось впечатление, что он может не двигаться еще несколько часов. Вот это выдержка.

— Эльфы не могут лгать! Это всем известно, — пылко вступился за учителя все еще всхлипывающий ученик.

Ну и возможности у организма некоторых: реветь столько времени кряду — не каждый такое вынесет.

— Разумеется, не могут, — ехидно пискнул мышь и даже поднялся в воздух, дабы быть выше своих оппонентов. — Вы же как ярмарочные гадалки: и правды не скажете, да и врать не станете. Будете ходить вокруг да около: понимайте, люди добрые, как знаете. К тому же другие расы вы считаете чем-то вроде вобезьянов, что живут на пальмах в жарких странах. А что с вобезьянами разговоры разговаривать? Все равно не поймут, о чем Перворожденные изволят им говорить.

— И откуда сие известно вампиру? — улыбнулся-оскалился рыжий.

От такой улыбочки впору бежать со всех ног, игнорируя встречные кусты и деревья. Шишки на лбу заживут, а раны и ссадины можно смазать зеленкой…

— Представьте себе, благородный Перворожденный изгой, я уже долго живу на этом свете, — откликнулся вампир.

— Так долго, что явно зажился, — угрожающе протянул эльф. Его пальцы многозначительно скользнули по рукояти меча.

Казалось бы, неспешное движение, а полное такого глубокого смысла…

— Но-но, попрошу без крайностей! — Вампир поспешно спикировал на мое плечо и шустро зарылся в волосы.

— ТАК! — зычно гаркнула я. Мышь от переизбытка чувств вывалился в траву. — Вы еще подеритесь, горячие парни. Нам только двух трупов здесь и не хватает… Предлагаю компромисс.

— Я весь превратился в слух, моя леди. — Эльф отвесил изящный поклон и попытался пнуть нетопыря ногой, но тот уже пришел в себя.

Он с легкостью увернулся от кожаного сапога, быстро прошуршал по траве до моего колена и взобрался обратно на мое плечо со скоростью макаки.

— А я слушаю вас, прекрасная воительница, еще внимательнее, — залебезил он, уютно устраиваясь на своем «насесте».

— Думаю, у меня есть решение, которое устроит всех нас, — устало сообщила я. Честно говоря, наш лагерь сильно напоминал дурдом в день открытых дверей. Только санитаров не было, чтобы успокоить особо буйных. — У нас есть эльфийка, пусть воин расскажет ей о причинах изгнания из клана и лишения имени. Ей-то уж точно нельзя врать.

— О моя воинственная леди! — восторженно закатил глазки мышь и чуть не упал в траву от нахлынувших эмоций. — Вы не только храбры в сражении, но и мудры!..

— Ага. Я еще и готовить умею, — скромно потупилась я.

Рыжий не стал спорить и послушно повернулся к эльфийке, чем заслужил очко в свою пользу. Люблю, когда мужчины прислушиваются к моему мнению и хотя бы изредка не поступают наоборот.

— Как я уже говорил, меня изгнали из клана и лишили имени из-за неудачного выбора ученика, — торжественно, словно присягу верности новому сюзерену, произнес он.

— А разве из клана могут выгнать по такому ничтожному поводу? — усомнилась принцесса, проявив несвойственную ей недоверчивость.

«Моя школа», — тут же возгордилась я.

— Могут, — ничуть не смутился эльф. — Мой ученик совсем не преуспел на трудном и почетном пути воина. Совет клана счел его не готовым пройти испытание и получить звание мастера. Но ученик не смирился с решением старейшин. Он прочел множество книг по боевым искусствам, не особо утруждая себя практикой, и дерзко заявил Совету, что махать руками и ногами может любой дурак, а пройти испытание для него — вообще ерунда.

При этих словах ученик тоненько взвыл и принялся закапываться в землю. Еще одного извлекать точно не станем. Пусть там и живет, крот несчастный. Между тем рыжий продолжал:

— Так как никто из мастеров не согласился проверить возгордившегося ученика, тот решился на одно из самых сложных, не требующих присутствия мастера испытаний: провести три дня в пустоши и принести голову и жвалы пряхи. За строптивость и ослушание Совет клана заочно изгнал его, лишил имени и запретил всем мастерам пытаться помочь строптивцу, обрекшему себя на бесславную смерть. Только кто-то из отчаянных учеников мог попытаться спасти гордеца, но друзей у него не было. Я нарушил запрет, ибо связь ученика и его мастера превыше всяких запретов, и меня постигла та же кара.

— Это так грустно, — тихо вздохнула Норандириэль. — Ника, выбери для него какое-нибудь красивое имя. Благородство должно быть вознаграждено.

Легко сказать «выбери». А как это сделать?

— Ладно, — буркнула я, пытаясь навскидку вспомнить хоть одно подходящее имя, но как назло ничего, кроме Тузика, Жучки и Васи, на ум не шло. Хоть бы вспомнить что-нибудь эльфийское из Толкиена… Стоп. Там же был какой-то мужик, странник, кажется, или охотник, который еще главному недорослю помогал. Или не недорослю, а полурослику? Впрочем, неважно.

«Кумивар!»

«Я весь внимание, о нарекательница воинов именами», — не удержался от шпильки меч.

Просто юморист, вылитый из металла.

«Не вылитый, а выкованный».

«Да хоть клепаный. Скажи, есть какой-нибудь специальный ритуал в таких случаях? Ну там свечки зажечь, танец станцевать, руку пожать? Что надо сделать?»

«Насколько мне известно, ничего такого нет, — откликнулся Кумивар. — Но ты права. Нужно сделать это торжественно и красиво».

Ладно, будет им красиво. Я тяжело поднялась на ноги, в глубине души сильно надеясь, что не грохнусь в самый ответственный момент. Тиграш поднялся следом и заботливо подпер меня своим телом сзади. Теперь, если что, я мягко приземлюсь на тигра. Осторожно нащупала рукояти мечей в ножнах, притороченных к седлу, и вытянула их наружу.

«Не волнуйся. Мы приложим все усилия, чтобы ты смогла удержать баланс, — подбодрил Джастудай. — А если ты положишь нас рядом с собой, когда будешь отходить ко сну, попробуем ускорить процесс регенерации твоего тела. Только… возможен маленький побочный эффект».