За что не берутся даже джинны - Андрианова Татьяна - Страница 40

Вот так дела! Оказывается, он мне еще и одолжение делает. Ну-ну. Крестик негромко просвистел в воздухе и встретился с мордой разглагольствовавшего вампира. Тот заверещал благим матом и с воплями: «Спасите! Помогите! Убивают!!!» — заметался по комнате. Явственно потянуло паленым.

— Вот что крест животворящий делает! — успела ввернуть я прежде, чем руку обожгла боль: цепочка раскалилась.

И почему в фильмах никто не предупреждал, что крестик после соприкосновения с вампиром раскаляется и обжигает как нечисть, так и своего счастливого обладателя?!

— Ну е-мое! — зашипела я, однако крест из рук не выпустила, хотя на глаза навернулись слезы.

— Лисса! Это же Вероника! — Радостный вопль принцессы добавил звона в моей голове, и не менее радостная эльфийка повисла у меня на шее.

— И эта садистка — та особа, которую вы собирались искать? — осторожно всхлипнул из темноты мышь. — Лично я был бы счастлив, если бы она потерялась в пустоши навечно вместе со своим амулетом. И приплатил бы местной нежити, чтобы ни за что не выпускали…

— Заткнись, — оборвала его бормотание Лисса. — А то поймаю и выброшу на солнце. А амулет действительно необычный. — Немного заспанная и взъерошенная со сна девушка выступила из темноты, тщетно пытаясь пригладить пятерней буйную гриву волос. — Скажи, а он на всю нежить так действует?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Не было случая проверить.

— Это поправимо, — многообещающе улыбнулась охотница.

«Только экспериментальной охоты на местных монстров мне для полного счастья не хватает», — вздохнула я.

— Раз уж мы все в сборе, то, может, уже поедем? — встрял Линк. — Есть все равно нечего.

Это он хорошо сказал. Караван ближе не становится. Наверняка за сутки столько отмахал — мало не покажется.

— Стоп-стоп-стоп! — запищал откуда-то мышь. — Давайте решим, кто повезет меня.

— Что значит «повезет тебя»? — опешила Лисса. — Ты же досюда как-то добрался? Ну так до Вольтурнуиэля недалеко осталось, сам долетишь.

— Как это — сам? Солнце уже высоко, а как вам должно быть известно, прекрасные леди, — Линка он намеренно игнорировал, не простив ему инцидент с колом, а женщины… ну что с них взять, они всегда нервничают по пустякам, — вампиры не летают днем. Солнце нам строго противопоказано. Так что кому-то надо пустить меня за пазуху. — В голосе вампира послышались вкрадчиво-мечтательные нотки.

— Лисса! — ахнула принцесса. — Неужели нам придется допустить к телу мужчину, пусть и в мышином облике? А как же девичья честь?

— Разумеется, нет. У нас слишком легкая одежда, а нежити это противопоказано, — злорадно усмехнулась охотница. — А вот у Линка одежда в самый раз. У него жилетка кожаная — ни один лучик не проникнет.

Мышь попытался было запротестовать, но ему сделали щедрое предложение: либо остаться, либо ехать в обществе амбалоподобного парня. Вампир тяжело вздохнул и согласился.

Когда дело дошло до распределения ездовых животных, оказалось, что у ребят остался один Бродяга. Хорошо хоть я привела верблюдицу и мула. Последний, едва услышав предложение заняться извозом, взвился на дыбы и нагло заявил, что не пристало гордому оборотню заниматься низким ремеслом. На что я ему мило (можно сказать — ласково) пояснила, что любой труд почетен, а если он будет вымахиваться, то может совершить головокружительную карьеру от простого оборотня, помогавшего гулям заманивать одиноких путников, до замечательного корма для боевого тигра. Тиграш подтвердил серьезность моих намерений мощным рыком. Перепуганный до дрожи в копытах оборотень нервно икнул и согласился. Почему-то я не сомневалась в положительном ответе.

Линк сграбастал вампира крепким кулаком, причем явно не рассчитал силу (или, наоборот, как раз рассчитал). Полузадушенный мышь протестующе забился и заверещал. Не обратив никакого внимания на протесты вампира, парень деловито запихнул его за пазуху.

— Ты меня чуть не задавил! — возмутился тот. — И вообще, когда ты в последний раз мылся?

— У-у-у, нежить! — Линк сунул под рубашку внушительный кулак, и протесты тут же захлебнулись. Мышь не выдержал тяжести предъявленного аргумента. — Будешь рыпаться — на солнце выброшу.

Животных распределили следующим образом. На Тиграше, разумеется, поехала я. Норандириэль оседлала Бродягу. Возмущенной Лиссе достался мул. Охотница долго не могла смириться с этим фактом, мотивируя свой отказ тем, что раньше ей всегда хорошо платили за голову нежити, а тут приходится на этой самой нежити кататься. Я предложила ей пройтись пешком, но девушка почему-то отказалась, хотя пешие прогулки полезны для здоровья. Линк взгромоздился на верблюдицу. Пришлось двугорбой бедняге, кроме поклажи, тащить еще и увесистого парня. А нечего было убегать.

Мы тронулись в путь. Солнце шпарило вовсю, его жар горячими ладонями ощущался на плечах и спине. Ощущение такое, словно дневное светило решило поджарить нас до состояния угольков. К концу моего повествования о приключениях с вороватой собакой и гулями пот по спине лился ручьями. Представляю, как чувствует себя вампир за пазухой у Линка: он и так-то веса немалого, да еще и нещадно потеет в кожаной одежде.

— Теперь понятно, откуда у тебя верблюдица. Жаль было бы, если бы она досталась гулям на обед, — жалостливо вздохнула принцесса.

— Ага! — тут же фыркнула Лисса. Мул под ней легко пританцовывал, но стоило ему заметить на себе чей-то взгляд, как ноги его начинали подкашиваться и он принимался ковылять, шатаясь, словно вот-вот рухнет в обморок. — Теперь понятно, почему нас так мило выперли из каравана.

— Что значит «выперли»? — удивилась я. — Разве вы остались не для того, чтобы найти меня?

«Все-таки я поражаюсь твоей наивности, — мерзко хихикнул Кумивар, рукоять которого я как раз придерживала. — Сама подумай, кто нынче горазд жертвовать своей драгоценной жизнью ради других?»

В который раз я проигнорировала ехидное высказывание меча, но осадок остался. Лисса потупилась, поняв, что сгоряча сболтнула лишнее.

— Не совсем, — осторожно выдавила она. — Просто в ночь твоего внезапного исчезновения произошло нападение злыдней. Проклятые твари вырезали почти половину каравана. Еле отбились, но потери были действительно большие. Один из знакомых тебе эльфов счел нужным проинформировать почтенного Джумхада о том, что сам лично видел, как ты подкармливаешь мерзкую нечисть, вместо того чтобы убить ее на месте. С его слов выходило, что именно ты и навела на нас злыдней.

— И поэтому вас бросили одних на растерзание злобным тварям?! Просто потому, что какой-то придурок додумался возвести на меня напраслину? Вот так запросто, без суда и следствия обрекли вас на смерть?

— Вообще-то суд был, — тихо вздохнула эльфийка.

— Точно. И нас хотели на кол посадить. Проклятые эльфы визжали от восторга, когда суд пришел к единому мнению, — вставила Лисса.

— Кажется, я начинаю сильно недолюбливать эту расу, — сквозь стиснутые зубы выдавила я. — Ну попадись мне эти мерзавцы…

«Сажать на кол — не наш метод. Давай им просто уши обрежем… Для начала», — кровожадно предложил Кумивар.

Тиграш одобрительно рыкнул.

— Как принцесса я должна высказаться за своих соотечественников… но не могу… не могу подобрать слов для оправдания их поступка. Желать такой жестокой смерти для леди? — Девушка понуро уставилась на мерно переступающие копыта Бродяги.

— Но вас все-таки не казнили, — напомнила я.

— Конечно. Просто найти подходящий кол в пустыне — проблема. А целых три кола — практически нереально. Поэтому решили просто бросить нас на растерзание злыдням. Пока что зверушки сыты, но обязательно вернутся на место хорошей кормежки через ночь-другую.

— Я давно подозревала, что эти ушастые только и ждут момента, чтобы подстроить гадость ближнему своему. Тот, кто кидает камни в беззащитное существо, не может быть хорошим человеком.

— А они никогда и не были людьми, — откликнулась Лисса. — Они ведь нелюди. И вообще, он кидал камни в злыдню, а ты ему помешала. Вот он и огорчился.