За что не берутся даже джинны - Андрианова Татьяна - Страница 14

Интересно, как эта тварь умудряется ориентироваться в пространстве? Глаз у выползня я не заметила и ничего похожего на органы осязания — тоже.

«На самом деле глаза у него есть, — невозмутимо прокомментировал один из мечей. — Просто они маленькие и скрыты за чешуйчатыми щитками. И раз уж мы собрались смело сразиться с тварью, нам придется пробиться сквозь зазор между щитками и проткнуть глаз чудища. Это единственный способ его убить».

«Ничего себе!» — мысленно присвистнула я. Искать маленькие, надежно спрятанные под прочной чешуей глаза у чудовища размером с несколько вагонов, не только казалось бесперспективным занятием, но и откровенно смахивало на сведение счетов с собственной жизнью.

«К сожалению, о прекрасная воительница, другого способа нет, — промолвил другой клинок. — И если мы собираемся что-нибудь предпринять до того, как ваших очаровательных подруг употребят внутрь местные гады, нужно действовать немедленно».

К истошно визжащей Норандириэль подбежал Линк, ему удалось перерубить путлища стремян и высвободить ноги Лиссы из ловушки. Лошадь отчаянно забилась, хрипя и вздымая копытами песок. Спасатели и спасаемая оказались меж двух огней. С одной стороны гибнущее животное отчаянно цеплялось за жизнь и грозило покалечить подкованными копытами любого в радиусе метра. С другой стороны бушевал выползень, который не желал так просто расставаться с обедом из трех относительно беззащитных блюд.

Тварь издала шипение закипающего чайника и ринулась в атаку. Видимо, Лисса решила окончательно наплевать на конспирацию и ответила выползню фаерболом. К досаде охотницы на нежить, гадина даже не чихнула. Пораженная вероломством представителя местной фауны, Лисса замешкалась и, если бы Линк не дернул ее в сторону, попала бы в пасть выползня.

Земля снова задрожала. То там, то тут стали появляться многочисленные пасти. Неужели они размножаются почкованием? Я спрыгнула с Тиграша на землю. Во-первых, я понятия не имела, как полагается драться, сидя верхом на тигре. Во-вторых, порознь у нас больше шансов: один отвлекает, другой лупит. Как-то так.

«Скажи, братец… — Голос просто сочился ехидством, как надрезанный апельсин — соком. — Ты случайно не знаешь, переваривается ли в желудке выползня эльфийская сталь?»

«Я ничего не слышал о таких экспериментах. Вряд ли кому-то вообще приходило в голову их проводить. А почему ты спрашиваешь?»

«Да так… Сдается мне, наша леди решила покончить с жизнью путем героического самоубийства».

Интересно, с чего это он решил?

«А с того, моя дорогая, что не всякий эльф, идущий путем воина и посвятивший столетия упорным тренировкам, переживает встречу с выползнем. А вы, наша смелая воительница, хоть и умеете разговаривать с нами, но все же человек и помимо всего прочего вопиюще пренебрегаете тренировками».

Хм. В этом что-то есть. Только критиковать могут все, а нормальные дельные предложения имеются далеко не у каждого. Как говорится, не предлагаешь — не критикуй.

«Ну почему же не предлагаю, есть одно соображение…» — Его голос стал вкрадчивым, и я невольно напряглась. По опыту знаю: когда кто-то внезапно становится милым, ему точно что-то от меня нужно. И в девяноста девяти случаях из ста это «что-то» мне не понравится.

«Какое?» — настороженно поинтересовалась я.

«Представьте себе, что вы стоите на берегу океана… Его волны ласкают ваши босые ступни…»

«Океан в пустыне? Какая глупость…» — подумала я прежде, чем мой разум поглотила темнота.

Первое, что я почувствовала, когда очнулась, был запах… Воняло отвратительной смесью долго пролежавшего на солнце мяса и чем-то похожим на протухшие рыбьи внутренности. Отчаянно борясь с приступом тошноты, я разогнала клочки красного тумана, плотной пеленой окутавшего сознание, открыла глаза и неожиданно обнаружила картину в стиле «Пришла, увидела… и не поверила сама себе…».

Я стояла, опершись на рукояти двух мечей, которые по самую гарду утопали в жуткой плоти выползня. Мир сузился до длины клинка и противника на его конце. Из ран чешуйчатого чудища вытекало нечто осклизлое на вид и к тому же настолько зловонное, что аж с души воротит. Интересно, в этом мире выпускают противогазы? И если да, то где можно раздобыть парочку в этой забытой богом пустоши? Кстати, гарды клинков ничуть не препятствовали тягучей гадости, и та стекала прямо на руки. По спине дружной толпой прокрались мурашки омерзения, но, к моему великому сожалению, пальцы наотрез отказывались разжиматься. А ведь кровь странного и жутко прожорливого выползня на поверку может оказаться не только противной и мерзкой, но и ядовитой. Сдается мне, существо, которое при жизни не отличалось гуманностью, способно преподнести наивным спутникам и не такие сюрпризы, причем невзирая на свою безвременную кончину — просто из врожденной вредности.

Огромный, покрытый ромбовидными чешуйками выползень вблизи напоминал обтянутый змеиной кожей поезд метрополитена. Чудовищное тело сотрясла последняя судорога. Мечи с противным хлюпающим звуком вошли еще глубже куда-то под чешую, где монстр оказался похожим на желе, и слизь потекла с утроенной силой.

Вот черт! Если так будет продолжаться, меня точно стошнит.

— Фу-у-у! — озвучила я свое отношение к происходящему.

И тут оказалось, что мир — это вовсе не монстр, бесславно издохший на лезвиях моих клинков.

«Ну уж так и бесславно! — тут же возмутился один из них. — А известно ли прекрасной леди, что далеко не каждому покрывшему себя неувядаемой славой великому воину удавался сей подвиг?»

М-да. Похоже, в моей голове не просто завелись голоса мечей (как они сами себя именуют), они еще и жуткие зануды.

«И вовсе мы не зануды!»

«Неужели? Только послушайте себя! „Известно ли прекрасной леди“, „покрывшему себя неувядаемой славой воину“… — как можно более противным голосом передразнила я. — Нормальные люди так не говорят».

«Так мы и не люди».

Я едва удержалась, чтобы не сплюнуть. Вдруг окружающие истолкуют неправильно. А окружающие были. Народ с любопытством толпился вокруг окончательно мертвой туши, невзирая на вонь, лужи слизи и жару. Короче, все как везде — дай только повод поглазеть, да еще и на халяву.

Где-то под выползнем захрипела придавленная Лисса. Но почему-то никто не поспешил к попавшей в беду девице на выручку. Видимо, полагали, что даме нужно уметь выпутываться из передряг самостоятельно, приобретая неоценимый в дальнейшей жизни опыт, а более слабым суждено отсеяться в процессе. Вот он, естественный отбор. Я бы ей помогла, но руки пока отказывались слушать импульсы головного мозга и гудели так, словно я не поразила чудище мечами, а предварительно душила его в своих могучих объятиях.

Впрочем, закаленная в жизненных перипетиях Лисса не очень-то рассчитывала на услуги сильного пола и, надсадно кряхтя, выдавила себя из-под колец монстра, как зубную пасту из тюбика, при этом высказала все, что думает о мужчинах вообще и собравшихся в частности. С ее слов выходило, что роль мужчин в жизни женщины сильно и необоснованно преувеличена самцами, которые любят прихвастнуть своими сомнительными подвигами. Впрочем, ее слушали как-то неактивно. То ли сказалась жара пустоши, то ли зритель не был расположен к длительным, пламенным монологам… Непонятно.

Маг как-то незаметно рядом легким движением руки откинул с головы серый капюшон. Как он не сварился в своем балахоне и не получил хотя бы тепловой удар средней тяжести, осталось для меня загадкой. Он выглядел совсем не старым и был бы гораздо симпатичней, если бы не чересчур длинный нос с горбинкой. Темные с проседью волосы стянуты в конский хвост. На вид ему было лет тридцать, но пронзительные желтовато-карие глаза смотрели так, словно реальный возраст мужчины перевалил за пятьдесят, а то и за шестьдесят. В уголках волевого рта залегли суровые морщинки.

— Любезная воительница! — начал он, растягивая губы в подобие улыбки. Брр… У меня от этого типа просто мороз по коже. — Не подскажете мне, каким невероятным образом вам удалось убить песчаного выползня? Ведь всем известно, что их чешуйчатая шкура непробиваема не только для большинства видов оружия, но и для магии.