Ущелье Разбитых Сердец - Маклин Алистер - Страница 3

– Накормлены и напоены, полковник. Люди вывели их на маленькую прогулку. После двух дней пребывания в вагоне, им необходим моцион, сэр.

– Мне тоже. Но у меня нет на это времени. Ну, ладно, ладно, наши четвероногие друзья на вашей ответственности. Но все-таки гоните их в вагоны. Мы отправляемся через полчаса. Фуража и воды для них достаточно?

До форта дотянем?

– Так точно, сэр!

– А топлива для печей, включая вагоны с лошадьми? В горах будет чертовски холодно.

– Топлива более, чем достаточно, сэр!

– То-то же! Это для вашего же блага и для нашего общего. Но где капитан Оукленд? И лейтенант Ньювелл?

– Были здесь перед тем, как я вывел солдат и лошадей из вагонов. Я видел, как они шли вдоль состава в сторону города. Разве они не в городе, сэр?

– Откуда мне знать, черт возьми? Если бы я знал, то не спрашивал бы… – раздражение Клэрмонта явно нарастало, готовое выплеснуться наружу.

– Отправьте в город наряд на их поиски. И велите им явиться с объяснениями ко мне в «Имперский»… Бог ты мой, «Имперский»! Ну и название!

Когда он повернулся и зашагал к локомотиву, Белью облегченно вздохнул. Между тем Клэрмонт поднялся по металлическим ступеням в кабину машиниста. Крис Банлон – машинист, был низеньким и тощим человеком, почти кожа да кости. У него было неестественно морщинистое и бурое, как орех, лицо, которое совершенно не гармонировало с голубыми, как цвет барвинка, глазами. Он был чем-то занят, орудуя тяжелым гаечным ключом. Ощутив присутствие постороннего человека, он последний раз повернул ключ, положил его в ящик с инструментами и улыбнулся полковнику.

– Добрый день, сэр! Вы оказали мне честь!

– Что-нибудь не в порядке?

– Нет, все в порядке. Обыкновенная проверка, сэр.

– Пар разведен?

Банлон распахнул дверцу топки. Раскаленное дыхание пода, на котором пылали дрова, заставило Клэрмонта нервно отступить в сторону. Крис закрыл дверцу.

– Можем трогаться в путь.

Клэрмонт взглянул назад, на загруженный дровами тендер.

– А как насчет топлива?

– До первого депо более, чем достаточно, – Банлон с гордостью посмотрел на тендер. – Мы с Генри набили его до отказа. Этот Генри прекрасный работник!

– Генри? – в голосе Клэрмонта прозвучала нотка хмурого удивления, хотя лицо оставалось таким же приветливым. – Но ведь вашего помощника, кажется, зовут Джексон? Так зовут кочегара?

– Ох, уж этот мой язык! – сокрушенно сказал Банлон. – Никак не научусь держать его на привязи. Мне помогал Генри… Джексон… э-э-э… помог нам позднее, после того…

– После чего?

– После того, как вернулся из города с пивом, – блестящие голубые глаза машиниста встревоженно смотрели на Клэрмонта. – Надеюсь, полковник, вы ничего не имеете против?

Клэрмонт не стал вникать в детали.

– Вы – служащие железнодорожной компании, а не мои солдаты. Мне безразлично, что вы делаете, лишь бы не пили слишком много и не бросили бы нас с одного из тех хлипких мостов в этих проклятых горах! – он собрался было спуститься вниз, но потом снова повернулся к машинисту. – Вы не видели капитана Оукленда или лейтенанта Ньювелла?

– Откровенно говоря, видел и того и другого. Они останавливались тут, чтобы поболтать со мной и Генри, а потом направились в город.

– Не сказали, куда именно?

– К сожалению, нет, сэр.

– Ну, все равно спасибо! – Клэрмонт слез с локомотива и глянул вдоль состава туда, где Белью седлал коня и окликнул его. – Скажите наряду, что они в городе!

Белью отдал честь.

В салуне О'Брайен и Пирс уже отошли от стойки. Пирс сунул свои объявления со словами «Разыскивается…» обратно в конверт. Внезапно оба резко остановились: из дальнего конца салуна раздался гневный окрик. Из-за стола, за которым играли в карты, поднялся человек, одетый в молескиновые брюки и куртку, выглядевшие так, словно он получил их в наследство от деда. В правой руке он держал нечто похожее на маленькую пушку – так вполне справедливо можно было назвать его кольт – в то время, как левая рука пригвоздила к столу левую кисть человека, сидевшего за столом против него. Лицо сидевшего было в тени и к тому же полузакрыто высоко поднятым воротником из овчины и низкой надвинутой на лоб шапкой.

Пирс приблизился к столу и мягко осведомился:

– Что случилось, Гэрритти?

Вместо ответа тот придвинул пистолет к лицу сидящего.

– Скользкие пальчики у этого типа, шериф! Обманом вытянул из меня сто двадцать долларов, и всего за пятнадцать минут!

Дверь салуна открылась и вошел Клэрмонт. Пирс быстро обернулся, скорее инстинктивно, чем из любопытства. Полковник на миг задержался, оценил происходящее и не колеблясь направился к нему.

Пирс снова обратился к Гэрритти:

– Может быть, он просто хороший игрок?

– Хороший? – Гэрритти улыбнулся. – Можно даже сказать блестящий! Но меня не проведешь, шериф! Ведь я играю в карты уже пятьдесят лет!

Пирс кивнул.

– Я сам стал беднее после встречи с вами за карточным столом.

Пленник Гэрритти тщетно пытался высвободиться, но где ему было с ним тягаться. Тот вывернул его руку ладонью вверх, так что все его карты оказались на виду. Среди них красовался червонный туз.

– На мой взгляд, вполне честные карты, – заметил Пирс.

– Я бы не употреблял слово «честные», – проворчал Гэрритти и кивком указал на карты оставшиеся в колоде. – Где-то в середине, шериф.

Тот взял остаток колоды и стал перебирать карты, всматриваясь в них.

Внезапно он остановился и поднял правую руку, в колоде был еще один червонный туз. Пирс положил карту на стол рубашкой вверх, взял из рук человека еще одного туза и положил рядом, также лицевой стороной вниз. Обе «рубашки» были одинаковыми.

– Две одинаковые колоды… Откуда они взялись? – поинтересовался Пирс.

– Я вам подскажу, – голос Гэрритти и так был достаточно мрачен, но звучавшие в нем нотки были и того хуже.

– Старый трюк… – пробормотал уличенный игрок. Он говорил тихо, но учитывая компрометирующие обстоятельства, удивительно спокойно. – Кто-то его подсунул… Кто-то, кто знал, что у меня туз.

– Ваше имя?

– Дикин. Джон Дикин.

– Встаньте, Дикин!

Человек поднялся. Пирс неторопливо обошел стол и оказался лицом к лицу с Дикином. Глаза их оказались на одном уровне.

– Оружие? – буркнул Пирс.

– Не ношу.

– Вы меня удивляете. Я полагал. что для такого человека, как вы, оружие просто необходимо – хотя бы для самозащиты.

– Я противник насилия.

– И, тем не менее, у меня такое чувство, что вам придется узнать, что это такое, нравится вам это или нет.

Правая рука Пирса приподняла полу овчиной куртки Дикина, а свободная рука скользнула во внутренний карман. Пошарив в нем, Пирс извлек оттуда интересный набор тузов и фигурных карт.

– Ну и ну! – пробормотал О'Брайен. – Настоящая-то игра идет, оказывается, не от головы, а от сердца!

Пирс подтолкнул лежавшие перед Дикином деньги в сторону Гэрритти, который, однако, не проявил никакого желания взять их и лишь резко сказал:

– Одних моих денег недостаточно!

– Знаю! – Пирс был само терпение. – Но и вы должны были это понять из моих слов. Вы же знаете мою позицию в этом вопросе, Гэрритти. Жульничество в картах не подлежит рассмотрению в федеральном суде, так что тут я не могу вмешиваться. Но если в моем присутствии совершается насилие, то тогда я, как местный блюститель мира и спокойствия, обязан вмешаться. Отдайте-ка мне ваш револьвер!

– С удовольствием! – в голосе Гэрритти прозвучало зловещее удовлетворение, которое он и не пытался скрыть. Он вручил Пирсу гигантский револьвер, злобно взглянул на Дикина и указал большим пальцем на дверь.

Дикин не шевельнулся. Гэрритти обошел стол и подойдя ближе повторил жест.

Дикин сделал едва заметное движение головой, которое недвусмысленно означало отрицательный ответ. Тогда Гэрритти ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Никакой реакции в ответ.

– Выйдем! – настаивал Гэрритти.