Авантюрист - Габриэль Мариус - Страница 73

— Buenos dias[18], — поздоровалась Ребекка, тщательно выговаривая испанские слова. — Сеньор Хименес, это вы?

Толстый мужчина с усилием поднялся и, все еще улыбаясь, выпрямился, уперев руки в обширные бедра. Поблескивающие глазки почти терялись в складках жира вокруг щек. Он протянул руку, растопырил похожие па бананы пальцы и мягко повернул регулятор громкости на стереопроигрывателе. В помещении стало потише.

— Emilio Jimenez, a vuestro servicio[19], — произнес он с насмешливой галантностью. — Чем могу быть вам полезен, леди?

— Нам бы хотелось купить подержанный мотоцикл, — сообщила она ему.

Живот толстяка затрясся мелкой дрожью. Можно было подумать, что его вновь одолел смех.

— Нет ничего проще.

Он извлек из кармана сигарету и закурил, внимательно при этом их рассматривая. Затем вдохнул дым глубоко в легкие — Ребекка могла слышать, как внутри этой цитадели жира скрежещут работающие бронхи, — а потом дернул головой, приглашая их вглубь магазина, где виднелись разные типы мотороллеров.

— Выбирайте, — объявил он, лучезарно улыбаясь.

— Нет, — сказала Ребекка. — Мне нужен настоящий мотоцикл. Туристский.

— Туристский? — повторил он, поднимая тяжелые брови.

— Пусть будет старый, это не важно. Только лишь бы на ходу и достаточно крепкий, чтобы выдержать меня, дочку и пару рюкзаков.

Хименес перевел взгляд с Ребекки на Терезу, скептически изучая этих двух неказистых англоязычных существ женского пола.

— А вы прежде на полноразмерном мотоцикле ездили?

— У меня есть права, — сказала она, очаровательно улыбаясь. — И еще одна необходимая деталь: он должен быть дешевым.

— Насколько дешевым?

— Не больше двух тысяч баксов. А лучше меньше.

— Туристский мотоцикл на ходу, который стоил бы меньше двух тысяч долларов? — проворчал он насмешливо.

— Я же говорю вам, мне безразлично, насколько он стар.

— Когда мотоциклы становятся очень старыми, — заметил Хименес, — они превращаются в предметы антиквариата. Вы меня понимаете? И цена на них начинает снова подниматься. — Он усмехнулся, и тут же по его животу друг за другом начали гоняться свободные массы жира. Ребекка подумала, не является ли смех у него своего рода нервным тиком. — Пошли выйдем во двор, — пригласил Хименес и двинул свою тушу вперед.

Они последовали за ним. Тереза скосила глаза на Ребекку. Ни сам этот человек, ни его мастерская доверия девочке не внушали.

Хименес показал им свой ассортимент. По большей части это были двухсотпятидесятые или трехсотпятидесятые машины, которые прожили тяжелую жизнь и теперь пребывали в безнадежно плачевном состоянии. По своему опыту Ребекка знала, что любая из них развалится сразу же, как только выедет со двора мастерской, а некоторые, может быть, даже раньше.

— Мне нужно что-нибудь побольше — сказала она. — И… получше.

— А эти чем плохи? — спросил Хименес, расплывшись в улыбке.

— Эти хороши всем, но мне нужно что-нибудь помощнее.

— Так вам нужен настоящий мотоцикл?

Ребекка повернулась. Сзади стоял парень с хвостиком и вытирал ветошью черные пальцы. Это был очень красивый молодой человек с твердым, насмешливым выражением лица.

— У меня есть мотоцикл на продажу, — сказал он, обращаясь к ней. — Если вам, конечно, нужен настоящий мотоцикл.

— За сколько? — спросила Ребекка.

— Посмотрите вначале, — сказал он. — Покажи ей, папа.

Хименеса одолел очередной приступ смеха. Тереза восхищенно наблюдала колыхания валиков изобильной плоти.

— Это не для вас, — наконец проговорил он. — Сезар пошутил.

— Почему бы не посмотреть? — настаивала Ребекка.

— Ладно, — согласился Хименес. — Я покажу вам. Vamos[20].

Мотоцикл Сезара стоял в сарае, в задней части мастерской. Хименес извлек откуда-то связку ключей и отпер дверь. Ребекка заглянула внутрь. Это был «харлей» старой модели, похожий на тот, на каком они с Райаном ездили в юности. Топливный бак был разрисован гипертрофированными языками пламени. Вперед выдавалась длинная хромированная вилка. Ну прямо как в «Беспечном ездоке»[21]. Руль круто устремлялся вверх. Насчет старомодных прикольных кронштейнов у Ребекки было сильное подозрение, что они сейчас запрещены.

— Вы хотели туристский мотоцикл, — сказал Сезар. — Вот вам туристский мотоцикл.

— Ничего себе, — сказала Тереза.

Ребекка медленно обошла машину кругом. Да, когда-то к мотоциклу относились с благоговением и лелеяли. Это несомненно. Но теперь на нем были явно различимы грязь, ржавчина и ветхость. Особенно неприятно выглядело небольшое озерцо масла под двигателем. Наверное, Сезар уже давно потерял к нему интерес и не заботился, чтобы машина выглядела презентабельной.

— Он ходит здорово, — произнес Сезар, как будто прочитав ее мысли. — Классическая модель. Двигатель с «пенхеда» пятьдесят девятого года. Я перебрал его своими руками.

— Мне будут нужны бумаги, — сказала Ребекка. Темно-серые глаза Хименеса, прикрытые маслянистыми ресницами, чуть заблестели. Она с трудом отыскала их взглядом. — Мне нужны документы без проблем. Вы понимаете, о чем я говорю, сеньор Хименес?

Губы Хименеса растянулись.

— Бумаги не проблема, muchacha[22].

— Надеюсь также, что вы порекомендуете хорошую страховку, а также на то, что у вас есть все старые записи на этот мотоцикл. Вы знаете, о чем говорю?

Хименес искоса глянул на нее и медленно кивнул:

— Я знаю, о чем вы говорите.

Это обнадеживало.

— Хорошо, — сказала она.

— Попробуйте его.

— Я никогда на таких не ездила.

— Ничего трудного в этом нет, — сказал Хименес, захихикав. — Заведи его, сынок.

Сезар выкатил машину из сарая.

— Ты что, серьезно? — прошептала Тереза.

Ребекка мотнула головой. Сезар гибко приподнялся и толкнул стартер. «Электрозажигания нет», — сказала себе Ребекка. Мотор пробудился к жизни с оглушительным ревом. Тереза отвернулась и зажала уши пальцами. Сезар держал дергающуюся машину и широко улыбался Ребекке.

— Это не совсем то, что я хотела, — сказала Ребекка, повышая голос, чтобы перекрыть грохот.

— Вы сказали, что хотите настоящий мотоцикл. А теперь испугались? — Он насмешливо дернул головой, приглашая ее сесть.

Ребекка колебалась. Нет слов, машина нелепая, и все же она давала некоторые возможности для маневра. Вряд ли кто станет подозревать, что беглянки выбрали такой мотоцикл, на котором ездили только рокеры. Все будут смотреть не на них, а на мотоцикл. Как бы в ответ на насмешливое выражение, застывшее в глазах Сезара, она перекинула ногу через седло и нажала на газ. Двигатель отозвался жизнерадостным взрывом. Она отжала сцепление и пустила мотоцикл вперед. Выдающаяся вперед вилка делала управление, как ни странно, очень легким. По городу на таком чудовище ездить тяжело, но на шоссе, наверное, все будет в порядке. Она осторожно объехала грязный двор, привыкая к странной позе — ноги вперед, руки почти вытянуты. Двигатель и ходовая часть вроде бы в норме. Переднее седло, хотя и самодельное, было терпимым. Претензии, конечно, имелись к сцеплению. Оно было сильно изношено и западало. Кроме того, кое-какие соединения потрескивали и дребезжали. В основном же этот мотоцикл, изготовленный когда-то по индивидуальному заказу, годился для единственной цели — быть выброшенным на свалку. Интересно, когда именно он развалится на части.

Она подъехала к Хименесу и его сыну, выключила зажигание и поставила мотоцикл на подпорки. Затем слезла. В глазах парня читалось уважение. Он, видно, очень надеялся, что двигатель у нее сразу же заглохнет или она упадет (что было бы еще лучше), но ни того ни другого не случилось. Тереза тоже глядела на Ребекку с выражением, напоминающим почтение.

— Сцепление сгорело, — проговорила Ребекка отрывисто, — и нужно менять шины. Все подшипники изношены и никуда не годятся. Плюс из-под каждой крышки льет масло. Сколько вы хотите за этот кусок дерьма?

Терезу, кажется, это нисколько не шокировало, а вот Сезар помрачнел. Хименес же продолжал широко улыбаться: