Авантюрист - Габриэль Мариус - Страница 53

— С тех пор, как ты появилась в нашем доме, Тереза очень изменилась.

— Но это не значит, что не нужно ничего предпринимать, — произнесла она мягко. — Майкл, я не знахарка и наложением рук не лечу. Терезу необходимо освободить от этого кошмара, который она носит в себе. И не надейся, что это произойдет само собой только потому, что она, возможно, видит во мне некий образ матери.

— Образ матери! — воскликнул он. — Как точно сказано. Если бы Барбара хотя бы чуточку была похожа на тебя…

Ребекку как будто ударило молнией. Ее взгляд застыл. Она побуждает Майкла доискиваться до правды, а сама скрывает самую, наверное, важную правду. Спрашивается, сколько еще это удастся держать в секрете? Ведь чем больше времени проходит, тем разрушительнее может оказаться ее раскрытие.

Не следует ли признать, что похищение Терезы не самый лучший выход? Майкл любит девочек. Это очевидно. Как и то, что они любят его. Это реальность, и ее надо признать. Предположим, она выложит Терезе правду, скажет ей, что она ее мать. Очень сомнительно, что девочка захочет расстаться с отцом.

Значит… В таком случае не лучше ли рассказать все прямо здесь, сейчас?

— Майкл, — услышала она свой голос, — я должна тебе кое-что сказать.

— Что у нас несовместимость по гороскопу?

— Я не шучу, Майкл. Приготовься слушать.

Он шутливо нахмурился, забавляясь ее серьезностью.

— Прекрасно, я весь внимание.

— Я…

Ребекка замолчала, собираясь с духом. На нее внимательно смотрели темные глаза, и в них было тепло и даже что-то более значительное и глубокое, чем просто тепло.

Внезапно она почувствовала, что у нее не хватает мужества. Когда угодно, только не сейчас.

Ребекка смущенно улыбнулась.

— Нет, я чувствую, что еще не готова. Как-нибудь в другой раз.

Он пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд.

— Как хочешь. Я уже говорил, что не собираюсь доискиваться до твоих секретов, хотя, думаю, о некоторых не так уж и сложно догадаться.

— Например?

— Например, то, что ты была замужем, но не получилось, — ответил он. — Попадание точное?

Она кивнула.

— Почему ты так решил?

— Просто почувствовал, что ты по своему опыту знаешь, каково это, когда разрушается брак.

— Да, — грустно согласилась Ребекка. — Это верно.

— Есть дети?

— Нет, — ответила она, понимая, что глаза ее выдают. — Но я… я была беременна.

— И что? — спросил он мягко.

— Я потеряла ребенка.

— Понимаю.

Майкл немного помолчал, а затем спросил с нежностью:

— Это и явилось причиной распада брака?

— Отчасти, — ответила она. Лицо ее пылало, а язык во рту сделался таким толстым, что еле ворочался.

Майкл легонько коснулся ее щеки.

— Будем продолжать игру?

— Ты такой проницательный, что я даже начинаю бояться. Но все равно продолжай.

— Итак, ты была в группе альпинистов. Но не по своей инициативе, а кого-то, кто тебе очень нравился. По-видимому, там что-то случилось, и он повел себя как подлец. Ты сломала ногу и страдала. Не только физически, но и морально.

— Да, — призналась она совершенно искренне. — Все это правда.

— Следующее мое предположение касается твоей профессии. Дело в том, что ты меня немного обманула.

— Разве? — Ребекка уже начала бояться по-настоящему.

— Ты не сестра, Ребекка, а скорее всего врач.

— Почему ты решил, что я врач? — спросила она, разглядывая свои руки.

— В самом начале ты отчаянно пыталась выдать себя за бродягу, какие странствуют по Европе, пробавляясь случайной работой. Я согласен, что основания у тебя для этого были. Ты полагала, что если расскажешь о себе правду, то я тебя не возьму на работу. И в самом деле, это ведь так подозрительно, почему врач ищет работу по присмотру за детьми и к тому же запрашивает недорого. Ты решила выдать себя за сестру. Это близко, но все же не то. Однако в последние недели ты постепенно начала сбрасывать с себя этот образ. Шаг за шагом.

— Что значит «начала сбрасывать»? — спросила она, проклиная свою неосторожность и понимая, что отпираться бесполезно.

— В твоем поведении я с достаточной легкостью начал обнаруживать черты, совершенно несвойственные обычной медсестре. Некая уверенность в себе, даже определенная авторитарность. Дело в том, что каждого профессионала отличают некоторые особенности, связанные с его работой. У тебя, например, манеры врача.

Она долго молчала, слушая стук своего сердца, прежде чем выдавить из себя:

— Это не так далеко от истины.

— Я тоже так думаю, — с готовностью подхватил он. — Изучая твой характер и принимая во внимание достаточно устойчивый идеализм, я бы рискнул предположить, что вряд ли ты имела какую-то прибыльную частную практику, а скорее всего работала в больнице. Я на правильном пути?

— Да.

— Ты не любишь врать, так что специальность твоя, вероятнее всего, действительно педиатрия. И то, что ты жила в Лос-Анджелесе, это тоже правда. Таким образом, твое место работы — большая детская клиника в Лос-Анджелесе.

— Да, — пролепетала она.

— А этот вывод немедленно возвращает нас назад, к разговору в кафе на рынке. Я вынужден задать тебе этот вопрос, которого ты так хотела избежать. Почему это детскому доктору из далекого Лос-Анджелеса понадобилось искать работу по присмотру за детьми в каком-то маленьком городишке в Италии?

Она с трудом заставила себя встретиться с ним взглядом. Неужели он уже давно обо всем догадался и просто играет с ней, как кошка с мышью?

— А ты как думаешь почему? — спросила она онемевшими губами.

Он потянулся и взял ее вялую руку в свои.

— Что думаю я? Хм, я думаю, у тебя что-то случилось на работе. Катастрофическое. Возможно, ты совершила какую-то ошибку, неправильно поставила диагноз, в результате чего погиб пациент. Может быть, тебя уволили из клиники или временно отстранили от работы. Может быть, тебе грозил судебный процесс по обвинению в преступной халатности. Хотя мне лично трудно поверить, что ты действительно виновна. Но это не такая уж редкость, когда врача делают козлом отпущения. В любом случае я предполагаю, что ты здесь именно по этой причине.

— Пожалуй… — Она тряхнула головой, не зная, радоваться ей сейчас или огорчаться.

— Но повторяю, для меня это не имеет никакого значения, — мягко проговорил он, поднося ее руку к губам. — Ребекка, меня совершенно не интересует, что ты там сделала и чего не сделала. Я только могу быть благодарен случаю, который привел тебя к нам.

— О, Майкл. — Она вздохнула, глядя, как он целуют ей пальцы.

Затем он перевернул кисть и поцеловал ладонь. Эта интимная ласка заставила ее вспыхнуть. Она выдернула руку и поднялась.

— Мне пора идти, потому что обеда еще нет.

— Ты все время норовишь убежать, — сказал он, поднимая глаза. — Ребекка, как долго это будет продолжаться?

— Я могу задать тебе тот же вопрос.

Он кивнул:

— Ты права. Но придет время, и я перестану скрываться, подниму голову и смело посмотрю им в глаза.

— Я тоже, — пообещала она и поспешила прочь. Но его поцелуй был крепко зажат в ее ладони, как что-то живое и теплое.

Вечер только начинался. Ребекка на кухне занималась с Девон биологией, когда туда ворвалась сияющая Тереза и радостно объявила:

— У папы все готово к запуску! Ребекка, он просит тебя помочь. Говорит, чтобы ты надела дождевик и резиновые сапоги. И шапку.

— Вот это дело как раз для меня, — простонала Ребекка.

Надев дождевик и резиновые сапоги, она направилась в сарай, где ее ждал Майкл.

— Сейчас я тебе все объясню. — Он взял ее за руку и повел вдоль мельничного лотка, по которому громыхала вода. — Нам нужно поднять колесо и установить на эту раму. Но вначале следует перекрыть воду.

— Перекрыть воду? — спросила она, глядя на стремительный пенящийся коричневый поток. — Каким образом?

— Нужно закрыть шлюзовые ворота. А для этого необходимо заставить работать этот механизм. — Он показал ей какое-то допотопное устройство, состоящее из шестерен и колесиков, рыжих от ржавчины. — Ворота закрываются и открываются с помощью этого рычага.