Клятва верности - Лавендер Вирджиния - Страница 7

Даже здоровенные фаянсовые цветочные горшки на лилипутском кухонном балконе с литой чугунной решеткой, больше напоминающем птичью клетку, а не архитектурный элемент, достались Рози не то от бабушки, не то вовсе от прабабушки.

Она еще раз перебрала снимки и довольно улыбнулась. Работы были просто великолепными.

– Умеет, стервец. Эрика права: этого у него не отнимешь, – заметила она вслух и поднесла особенно понравившуюся фотографию поближе к глазам.

На четком черно-белом оттиске Рози стояла на поросшем травой холме и пристально вглядывалась в плотную стену деревьев, виднеющихся неподалеку.

Всякий раз молодая манекенщица искренне поражалась способности талантливых фотографов сделать из самой обыкновенной девушки сказочную фею. Ниспадающая до земли одежда, в кудрявых волосах запутались кленовые листья, маленькие руки сцеплены в замок, босые ноги чуть выглядывают из-под длинного подола. Ослепительная красавица на фото приподнялась на цыпочки и высматривает кого-то среди деревьев: то ли возлюбленного, то ли просто странника, проезжающего мимо. От фотографии веяло волшебством и чудесами.

Рози и не подозревала, насколько становится похожа на эту самую сказочную фею, когда ее правильное красивое лицо покидает привычная гримаска проказливого дьяволенка. Она привыкла думать о себе, как о высокой, чуть нескладной девушке, которую дураки модельеры почему-то сочли пригодной для подиума.

Всякий близко знающий ее человек мог бы сказать, что пора подростковой угловатости давно миновала и теперь из неуклюжего птенца вырос прекрасный лебедь. Но вот беда, Рози никогда никого не слушала и продолжала щеголять в заношенных донельзя кроссовках, рваных джинсах и нелепых безразмерных футболках, приобретенных по случаю на блошином рынке и неизменно приводящих Эрику в ужас и отчаяние. Однако ничего поделать с упрямой манекенщицей было невозможно.

Впрочем, нарядов в жизни Рози было предостаточно. Ведь иногда за вечер показа ей приходилось сменить около пятнадцати платьев.

А туфли на высоком каблуке! Вот что она ненавидела больше всего. При незаурядном росте, которого Рози первые пятнадцать лет жизни отчаянно стеснялась и даже едва не нажила себе искривление позвоночника, стараясь казаться пониже, каблуки могли стать сущей пыткой.

Если позволить себе так думать, конечно. И Рози, измученная комплексом неполноценности, к сожалению, именно это себе и позволила. Поэтому большую часть времени проводила в удобной растоптанной обуви на плоской подошве, игнорируя жалобные стоны друзей.

– Выходит, – продолжала рассуждать она вслух, перебирая глянцевые оттиски по пятому разу, – я прямо-таки неописуемая красавица. Прекрасное видение, не иначе. Даже приятно взглянуть.

Послышалось томное завывание, и из корзинки, стоящей под столом, выбрался сэр Родерик. Несчастный пес мучился от жары.

Бассет немного походил по кухне, высунув язык, тяжело дыша и стуча когтистыми кривыми лапами, потом шумно напился из миски с водой, помотал ушами и обессиленно рухнул около покосившегося сиденья хозяйки.

– Жарко тебе, негодяй? – пробормотала Рози, продолжая перебирать снимки и раскачиваться на хлипких деревянных ножках табурета. – Ничего не поделаешь. Можно было бы спрятать тебя в холодильник до лучших времен. Но нет, не выйдет, холода ты не переносишь… В подвал? Темноты ты тоже боишься. На улицу выходить опасаешься, да там еще жарче, чем дома… Стало быть, прояви терпение. Когда-нибудь да настанет прохладная погода. Скажем, пойдет дождик. Или снег. Или град. Хороший ураган, вот что всем нам нужно! Цунами, ураган и землетрясение…

Под окнами внезапно раздалось журчание воды, выливающейся из шланга. Это мистер Эдвард Доусон, владелец дома, пытался спасти от полного засыхания скудный травяной газончик, в незапамятные времена разбитый перед облупившимся фасадом.

Сэр Родерик испуганно гавкнул и на всякий случай спрятался обратно в корзину.

– Ну-ну, во всей красе, – ядовито заметила Рози. – Бесстрашный защитник слабых и обездоленных. Интересно, что случится, если на меня нападут в темном переулке? Я-то отобьюсь, а вот ты, ушастый, коротконогий, трусливый, жирный пес…

Она не договорила, заслышав негромкий стук во входную дверь и позвякивание колокольчика. Поскольку вся квартира состояла из комнаты и кухоньки площадью с носовой платок, безо всяких дверей сразу переходящей в прихожую, где под силу было развернуться только одному человеку, никаких проблем со слышимостью не возникало. Иногда это было даже к лучшему.

– Кого еще там черт принес? – осведомилась гостеприимная хозяйка сама у себя, неохотно спуская ноги с удобной подставки.

Сунув босые ступни в удобные мягкие тапочки, покрытые веселеньким узором, Рози прошлепала к двери и заглянула в глазок. В полутемном коридоре неуверенно переминался с ноги на ногу Сэм Коллинз. В руках он крепко сжимал нечто, подозрительно напоминающее букет цветов в желтоватом бумажном кульке.

Молодая женщина тяжело вздохнула, но все-таки открыла задвижку.

– Здравствуй, Рози, – пробормотал Сэм, нерешительно улыбаясь. – Дело в том, что Питер вчера напечатал фотографии и я вот решил занести… На улице-то жарко как… Фотографии очень красивые…

– Да уж, представляю себе, – ядовито ответствовала безжалостная девица, из вредности продолжая загораживать дверной проем. – Надо сказать, что Питер вчера послал мне эти фотографии с курьером. Целую пачку и вторые экземпляры. Повод ты придумал, конечно, неплохой, но не особенно правдоподобный.

– Но я же не знал, – попытался оправдаться Сэм.

– Как же!

Ну и что с того, – неожиданно возразил журналист, протягивая хозяйке квартиры букет очаровательных разноцветных маргариток, и вправду аккуратно завернутых в упаковочную бумагу.

Вероятно, так Сэм попытался спасти нежные цветы от палящих лучей летнего светила.

– Разве я сделал что-то плохое? Просто захотелось тебя увидеть, и я заехал. Вот, цветов по дороге набрал. Разве они не красивые?

– Очень! – честно сказала Рози, благосклонно приняв букет. Она обожала полевые цветы. Интересно, откуда об этом прознал сей журналист? Хотя знать все – это профессиональная обязанность любого борзописца. – Все равно высохли бы на солнце при такой погоде. А тут я поставлю их в воду и буду любоваться. Где-то у меня была бабушкина ваза…

Она наконец посторонилась и гордо прошествовала в кухню, даже не подумав пригласить нежданного визитера в дом. Гостеприимства, как видно, Рози было не занимать.

Впрочем, Сэм и безо всякого приглашения проник следом, немедленно заполнив собой всю прихожую. Его светловолосая макушка как раз пришлась под самый потолок – антресоли в коридоре пожирали огромный кусок и так дефицитного пространства.

Рози покопалась на полке и вытащила оттуда белую фаянсовую вазу с отбитым краешком и тонкой, тщательно заклеенной трещиной на боку. Вазу украшали изображения разнообразных цветов: тут были и васильки, и маки, и вьюнки. Видимо, этот предмет интерьера сделали когда-то очень давно и, возможно, даже расписали вручную.

Поставив цветы и налив в вазу отстоянной воды из большого кувшина, рыжеволосая красотка водрузила букет на стол и наконец соизволила обратить внимание на Сэма, все еще мнущегося в прихожей.

– Ну и чего стоишь? Проходи, я не кусаюсь.

– Наверное, стоило позвонить… – снова застеснялся молодой человек, на которого хрупкая манекенщица действовала, как тарантул на воробья, то есть внушала непреодолимые ужас и почтение, доводящие до полного ступора.

– Толку-то! – отмахнулась Рози. – Телефона здесь все равно нет, дом старый, так что хоть обзвонись. Да, кстати, а откуда ты узнал мой адрес? Ну, если Эрика проболталась! Никак она не успокоится!

– Мы же тебя после пикника домой завозили, – удивился Сэм. – Разве ты забыла? Я запомнил адрес.

– Ах да, профессиональная память…

– Нам без этого никак не обойтись, сама понимаешь, – гордо ответил журналист. – Быстрые ноги и крепкая голова, вот два главных орудия производства всякого собирателя новостей.