Мразь - Алешко Алексей Владимирович - Страница 9

Лариса, кстати, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, выглядела максимум на сорок, и то не все бабы в сорок так выглядят. Не замужем и никогда не была, детей нет. Подтянутая фигура, упругий зад почти без целюлита, высокая грудь - явно без пластики не обошлось. Над лицом тоже хирурги потрудились основательно. Короче - мечта, бешеная смесь красоты и опыта. Через два месяца я решился - принес в жертву себя. Демонстративно и открыто подставился. То, что она поняла намеренность моих действий - факт. Распятие меня любимого она устроила поздним вечером, без свидетелей. И тут я смог ее удивить: трусливо огрызался, тонко язвил - злил её играя роль непокорного раба.

Через пять минут Лариса была в ярости, еще через три залепила мне пощечину, я ударил в ответ. Она опешила и я ударил снова. Пощечина, обычная легкая пощечина, шлепок расслабленной кистью с целью лишь обозначить позицию, не сделать больно, нет, но сколько в ней унижения. По мне, так лучше кулаком в зубы, чтоб сразу понятно - отвечай, бей в ответ, ломая и выбивая. Но пощечина, мерзкая, обидная пощечина - другое. От такого шлепка легко можно прийти в ярость и начать лупить вовсе не задумываясь о сопоставимости ответа. Обида и унижение перевесят и сломанный нос и отправившиеся гулять зубы. Лариса ответила. Вернее попыталась ответить, я легко перехватил её руку, кувырок, подсечка и вот я уже восседаю на прижатой к полу женщине.

-Вторая попытка пожалуйста. - Вежливо предложил я начиная вставать, что оказалось роковой ошибкой. Мгновение и мы катались по полу как два сцепившихся в смертельной схватке дракона, она рвала одежду на мне, я на ней, она впивалась мне в губы, сильно, до боли, я оттаскивал её за волосы, бил и сам голодным демоном впивался в её рот. Я кусал её в шею, она царапала мне спину, что-то сыпалось со стола и одежда летела во все стороны.

Я не входил в неё, нет - она взяла меня. Ловко оказавшись сверху насадилась на перевозбужденный член, вобрала его весь и сдавила вагинальными мышцами так, что я взвыл от боли и оставляя синяки вцепился в её ягодицы силясь оторвать от себя её адское влагалище. Она неожиданно весело, по детски, засмеялась, чуть отпустила, но её ногти до крови вонзились мне в грудь - рывок, я сверху и завладев инициативой паровым молотом засаживаю все естество в её истекающее соком лоно.

Новая вспышка боли, рывок и смена позиции. И опять: вспышка, рывок, смена, вспышка, рывок, смена, вспышка, рывок, смена. Сколько продолжалось это безумие - не знаю, мы очнулись на полу напрочь разгромленного кабинета. Она лежала у меня на исцарапанной груди и пальчиком, нежно, размазывала по моему животу капельку крови. Молча. Тихо.

Из моей одежды уцелели галстук и брюки, от гардероба Ларисы чудом сохранился только пиджак. Если бы не должности обязывающие хранить на работе по паре-тройке комплектов сменной одежды, ситуация была бы весьма щекотливой. Потом был ресторан, не менее бешеный секс в её загородном доме, и последовавшая веселая игра под названием «подставь первого зама» в которую мы вместе увлеченно играли целых полгода.

Хорошо получилось, если бы не его высокие покровители, сел бы, причем крепко сел, лет на пять. При этом никто так и не понял откуда уши растут, даже он считал себя виноватым и откровенно раскаивался. Я стал первым замом, вовремя подстраховавшему в игре Сергею перепала синекура вице чего-то там. И опять застой, тишина и скука.

Я закончил доклад, поблагодарил присутствующих за внимание, сел и приготовился ко второй части спектакля, моей любимой. Сейчас, немного успокоившаяся пока я бубнил Лариса, будет доводить жертву до прединфарктного состояния. Началось.

Она поднялась со своего места. Валькирия, бешеный зверь, демон с самых нижних уровней ада, богиня ярости и смерти. Кали. Грациозно обошла стол. Она - Оспазия, первая и единственная настоящая феменистка, не кричащая о нарушаемых правах и двойных стандартах, но ежедневно доказывающая свое «право сильного». Про неё можно было бы сказать - баба с яйцами, но это не так - она Женщина с большой буквы. Феменистка до конца.

Тишина. Тишина что слышно бешеный стук сердца жертвы - Виталия Петровича. Встала у него за спиной, что-то говорит, он потеет и истерично кивает головой. Мне не интересны его оправдания, он виноват и несет наказание, а я наслаждаюсь. Наслаждаюсь его унижением, его отчаянием, его страхом. Нет, уже не страхом - ужасом. Я пью его ужас как нектар, купаюсь в нем ненасытно глотая и захлебываясь. Какой же он трус, мелкий, ничтожный человечишко. И как прекрасна сейчас она - я восхищен ею, восхищен филигранностью её работы. Наслаждаюсь ее триумфом. Она уничтожает его, давит, тонко, красиво, с удовольствием. Так и хочется добавить - земля ему пухом.

Ну же, Ларисочка, наддай еще чуть-чуть, самую малость и его увезут отсюда с инфарктом. Ловлю себя на том, что правя рука стискивает промежность с рвущейся от напряжения плотью. Она замечает - еще одна тайная улыбка. Жертва зеленеет. Невовремя вспоминаю прошлую жертву: всего пятьдесят лет, но слабоват оказался, мы только после работы к Ларисе приехали, звонок - инсульт, не спасли. Пытаюсь взят себя в руки - что мы с ней тогда вытворяли... Это был не секс - бой, почти как в первый раз.

Нет. Все. Выдержал, совещание закончено, народ поправляя промокшие кальсоны поспешно встает из-за стола, а как иначе - только поспешно, дела! Тьфу - стадо, хоть бы один посмел возмутиться, напомнить о человеческом достоинстве, осадить, попытаться отстоять свое мнение. Нет, все дружно обоссались и побежали сушиться, никто не хочет рисковать работой ради... Ради чего? Самоуважения? Чести? Достоинства? - я вас умоляю, откуда в жопе алмазы, все вышеперечисленное на корню куплено и ежемесячно аккуратно оплачивается, а рисковать кормушкой - ни-ни-ни, что вы - что вы! А хотите мы вас и вот тут лизнем? Нас не затруднит.

-Александр Евгеньевич, - отрывает меня от размышлений голос Ларисы. - Вы приготовили графики работ по департаментам?

-Конечно. - показываю на так и не тронутые папки лежащие перед каждым участником совещания. Она смотрит на меня, в глазах туман. Туман? Она что, кончила? Вот молодец.

-Тогда все свободны, - роняет Царица возвращаясь на свое место, - ознакомитесь за выходные, в понедельник утром жду всех на совещании. Александр Евгеньевич, задержитесь.

Остановленный на полпути процесс вставания возобновляется, тела, преодолев позу «ку», распрямляются, хватают приготовленные папки и еле сдерживаясь, чтоб не побежать, степенно, но с видимым облегчением покидают комнату.

-Тебе понравилось. - Улыбается она как только мы остаемся вдвоем.

-Было так заметно? - Я обнимаю её сзади и кусаю за мочку уха.

-Было. - Поворачивается ко мне и легко, словно перышком, касается моей щеки губами.

-На этом сюрпризы сегодня не заканчиваются. - Интригующе улыбаюсь и подмигиваю. - Дай мне ключи от дома, я поеду раньше, а ты приезжай ровно к десяти.

-Задумал что-то особенное? - Заинтригована.

-Задумал. Тебе понравиться. - Беру её руку, церемонно целую и подхватив протянутые ключи ухожу.

Павел.

Офис что разоренный муравейник, суета совсем не пятничная. Более чем уверен, что половина планктона останется сегодня до ночи. Многие, желая выслужиться, проведут на работе и выходные. Наивные детишки, карьера делается не усердием. С деловым видом прохожу по коридору заставляя клерков за стеклянными стенами кабинетов суетиться в два раза усерднее. Впитанные 15 минут назад флюиды страха сочатся из меня, обволакивают, заставляя в ужасе разбегаться мелкую офисную шушеру. Это хорошо, это правильно.

У меня пусто, Лена уже ушла, вот и славненько, я тоже сегодня задерживаться не планирую. Первым делом разобрать оставшиеся бумаги, потом зайти к Пашке и на сегодня можно сворачиваться.

-Привет Паш. - Бесцеремонно плюхаюсь в кресло напротив насупившегося над бумагами Павла Ивановича. 55 лет, женат, двое взрослых сыновей, крепкий, основательный мужик с сохранившимися замашками «сапога». Уважаю. Человек - принцип. Один сплошной набор непоколебимых ценностей и моральных устоев. Для себя, к другим с ними не лезет, за что и уважаю. Азартен - единственный его недостаток. В банке он глава службы безопасности и одновременно тайный headhunter.