Мгновение истины - Лауринчюкас Альбертас Казевич - Страница 6

Брук. Слава богу.

Рената (голос из магнитофона). Они все вооружены… А я связана. Я очень хочу жить. Они предлагают выменять меня на Орнандо. Поговори с генералом Мачеко. Он ведь все может… Выменяйте меня… (Голос начинает дрожать.) Если я вернусь, я поеду туда, где никто не крадет людей. Попроси синьора Хуана, чтобы он помог… Я очень боюсь…

Тишина.

Кандия. Она действительно меня любит.

Все поднимают на него глаза, но никто не произносит ни слова.

Антонио (голос из магнитофона). Довольно! Теперь читай наш текст.

Кандия. Пираты! Убийцы!…

Рената (читает по бумаге). «Военная хунта имеет полную возможность спасти жизнь Ренаты Брук. Условия таковы: Феликс Орнандо должен быть посажен сегодня в четыре часа пополудни на самолет компании „Браниф Интернейшнл“, который летит в Пуэрто-Негро. Момент, когда Орнандо будет выходить из самолета, необходимо транслировать по телевидению. Ровно через час после этого Рената Брук окажется на ранчо своей матери. Мы ручаемся за ее безопасность до тех пор, пока жив Орнандо. В противном случае мать получит труп дочери. Где – будет сообщено позже. Ответа мы не ждем. Или – или. Комитет по освобождению Орнандо. Пятнадцатое июля, шесть часов пятьдесят пять минут утра». (Голос Ренаты на секунду прерывается.) Мамочка, спаси меня…

Все молчат. Щелкает автоматический выключатель – кончилась лепта.

Кандия. Я собирался идти к генералу Мачеко по одному поводу, теперь пойду по другому. Ужас!

Брук. Судьба Ренаты в ваших руках, генерал.

Генерал. Полиция и войска подняты на ноги. Не спим не только мы. По всему городу идут обыски, всюду усиленная охрана. (Подходит к телефону, набирает номер.) Вы узнали, по какому телефону сообщили о кассете с записью?

Голос из телефона. Звонили из автомата на углу улиц Санта-Моника и Сантьяго.

Генерал. Значит, они скрываются где-то неподалеку Все силы надо бросить в район стадиона!

Голос из телефона. Слушаюсь, генерал! Все силы бросить в район стадиона!

Генерал кладет трубку и значительно смотрит на Брук, затем на директора банка.

Брук. Если вы освободите мою дочь… (Плачет.)

Банкир. Вы действуете очень энергично, генерал, но…

Генерал. Пожалуйста, договаривайте!

Банкир. Но своими действиями вы можете ускорить трагический конец. Я не верю, что они попадутся в ваши сети.

Генерал. У вас есть другой план?

Банкир. Надо тянуть время, вести переговоры.

Генерал. Все понимают, что это было бы лучше. Но увы, смертный приговор Орнандо уже объявлен. Он должен быть расстрелян сегодня в пять часов вечера. (Смотрит на часы.) Осталось шесть часов двенадцать минут. (Обращается к Брук.) Как видите, мы делаем все, чтобы ваша дочь вернулась домой живой и невредимой.

Брук. Я никогда этого не забуду, генерал.

Кандия. Я отложил заседание судейской коллегии корриды. Сегодня мы будем заниматься только спасением Ренаты. (Обращается к генералу.) Что мы еще можем сделать?

Генерал. Не все зависит от нас.

Кандия. Почему? Мне кажется, только от нас. Надо оставить Орнандо в живых и выменять его на Ренату. Надо спасти эту милую девочку… Это наша святая обязанность… Да, я согласен с сеньором Луисом. Если полиция и наткнется на логово похитителей, то они прежде всего… (Смотрит на Брук и умолкает.)

Генерал. Там действуют люди самой высокой квалификации. Вспомните операцию, которая освободила страну от красной плесени.

Банкир. Здесь другой случай.

Генерал. Главное – неожиданность. Все похитители трусы, если только они не фанатики.

Банкир. Они не просят ни одного доллара, ни грамма золота. Значит, фанатики.

Генерал. Каждому понятно, что Орнандо для них важнее, чем деньги. Он – знамя бунтующей молодежи, именно поэтому он должен быть расстрелян.

Банкир. Но останутся его песни. Их ведь не расстреляешь… А хотелось бы…

Генерал. Расстреляем тех, кто их поет. Песня без людей умирает сама.

Кандия. Песня страшная вещь. Одной песни я никогда не забуду. Кучка оборванцев ворвалась ко мне на ранчо с песней… «Кто не терпит тьмы, тот любит бурю…» Такие песни надо душить. Или они задушат нас. Но тем не менее сейчас Орнандо надо оставить в живых… Надо спасти Ренату. Я бы заковал его в цепи. Пусть гниет в тюрьме.

Генерал. Закованный в цепи он станет вдвое опаснее.

Кандия. Почему?

Генерал. Вы помните либертадора Миранду? Испанский король приковал его железными цепями к стене за шею, как собаку. Потом король испугался и направил в тюрьму своего посланца, чтобы освободить негодяя. И что сказал Миранда? «Закованный я для вас опаснее, и поэтому вы хотите меня освободить? Я не уйду отсюда». Вот что он сказал.

Кандия. Если Орнандо так опасен в тюрьме, выпустите его совсем. Выполните на этот раз просьбу похитителей, спасите невинное дитя.

Генерал. Не так все просто, как кажется с первого взгляда, сеньоры. Выполним одно требование террористов – они выдвинут другое, начнется цепная реакция. Тюрьмы останутся без заключенных, банки без денег. На улицу не выйдешь без лат. Вот какая у нас перспектива.

Брук. Вы рассуждаете теоретически, а Рената моя дочь.

Генерал. Мне тоже очень жаль вашу дочь.

Брук. Докажите это.

Ген ер а л. Поймите мое положение… Что же мне, смягчиться, поддаться, отказаться от своего поста? Мы должны взять еще новых мятежников, а не отпускать уже схваченных. Такова политика правительства, а я всего лишь ее исполнитель.

Брук. Значит, я – жертва судьбы.

Генерал. Это ваша дочь жертва судьбы. Не Орнандо сам выбрал себе путь.

Кандия. И все-таки надо спасти Ренату.

Банкир (подходит к Брук). Будьте мужественной, сеньора. Все кончится хорошо.

Брук берет банкира под руку, и они медленно проходят мимо столика, садятся на диван.

Мне ваша боль вполне понятна, я сам недавно пережил подобную трагедию.

Брук. Вы тогда держались героически. Раньше, когда я читала в газетах об авиакатастрофах, меня интересовало только, какой компании принадлежит самолет и сколько там пассажиров.

Банкир. А когда погиб мой сын, меня совершенно не интересовало, сколько народу было в самолете. Я понял – погиб мой сын. И так для каждого. Тогда только видишь не людей вообще, а человека. Вы счастливее меня – Рената еще жива.

Кандия (подходит к генералу и тихо, так, чтобы не услышала Брук, спрашивает). Скажите, пожалуйста, генерал, правда ли, когда был похищен американский посол, Вашингтон отказался повлиять на уругвайское правительство, чтобы оно удовлетворило требования террористов?

Генерал. Да, правда.

Кандия. Значит, положение Ренаты тяжелое?

Генерал. Очень.

Кандия. Если такое тяжелое, то это еще один аргумент в защиту того, что надо немедленно принять условия похитителей.

Генерал. Судьбу Орнандо нельзя обсуждать без учета положения во всей стране. Со своими друзьями я должен быть откровенен. Мы живем на вулкане. Вы знаете, как мастерски мы совершили переворот. Правда, у нас была верная рука друга, мы этого никогда не забудем. (Поклон в сторону Брук.) Мы сломили сопротивление коммунистов, восстановили наши традиционные связи, вернули народу свободу. Красным нанесен удар, но враг еще не уничтожен. Радоваться рано. Враг пока только ушел в подполье.

Кандия. Надо его оттуда выкурить и уничтожить. Мы ведь даем на это деньги.

Генерал. Фронта нет. Танки не используешь. На днях генерал Мачеко обсуждал с нами тактику и стратегию наших действий. Факты показывают, что сопротивление значительно сильнее, чем мы предполагали.

Банкир. А не слишком ли много внимания уделяем мы этому подполью?

Генерал. Коммунисты действуют очень искусно. Они стараются перегруппировать силы, укрыться в горах, а уже оттуда перейти в наступление. Сейчас основная их цель отделить себя от террористов. В подполье ушло и много левых экстремистов. Мы знаем, что бомбы бросают они, а не коммунисты.