Черный тан - Лау Миллер - Страница 55

– Вы видите, как он страдает?

Замечание Тристана, казалось, не было ни к кому обращено. И долгое время ни Беа, ни Талискер не понимали, что он намеревается делать. Только когда Тристан приблизился к все еще кричащему Сандро и потянулся рукой к поясу, Талискер обратил на него внимание.

– Тристан! Нет! – воскликнул он.

В следующую секунду, казалось, разум и сердце Талискера действовали вразнобой. Он побежал назад к кушетке в тот момент, когда Тристан поднял меч, чтобы избавить Сандро от агонии. Разумом он понимал, что сын прав, но даже сейчас не мог ему позволить убить своего друга.

– Пожалуйста, нет, Тристан…

Юноша повернулся к отцу, и того поразила спокойная сила в печальном взгляде сына.

– Ты же понимаешь, отец, что это правильно.

– Ты не можешь этого сделать! – раздался искаженный голос обезумевшей от горя Беа. Ее глаза покраснели от слез. – Скажи ему, Дункан! Скажи ему! Мы не можем этого сделать. Не можем убивать людей. Пожалуйста…

Хотя крики Сандро становились все тише и в конце концов стали совсем беззвучными, так как он надорвал связки, сомнений быть не могло – ему не пережить такую агонию. Талискер еще раз оглянулся на Беа и опустил руку, которую поднял, чтобы отвести клинок Тристана. Потом еле заметно кивнул ему и закрыл глаза. Тристан вновь поднял свой меч.

Вдруг крики Сандро стихли также неожиданно, как и начались. Тристан едва успел остановить меч в нескольких сантиметрах от его шеи. Он изумленно ахнул. Лицо Сандро, еще секунду назад искаженное от боли, сейчас излучало только безмятежное спокойствие. Глаза его все еще были закрыты, но черты лица расслабились, а на губах появилась почти блаженная улыбка. Меч Тристана упал на пол, юношу стала бить дрожь от шока, который он только что испытал, осознав, как близок был к убийству Сандро.

– Посмотри, отец, – прошептал он. – Сеаннах жив.

ГЛАВА 12

Риган любила танцевать с тех пор, как была ребенком. Танцы Великих были похожи на контролируемую страсть. Традиционные шаги оставались прежними уже много лет. Кроме этих ограничений, каждый привносил в танцы энергию истинного удовольствия. Риган приказала, чтобы раз в месяц в Сулис Море устраивались балы без всякой причины, причем проходили они не только в замке, весь город должен был танцевать. Она считала, что это полезно и для души, и для тела. Надо заметить, что этот вердикт был одним из самых популярных.

Риган знала, что нынешней ночью все будет гораздо сложнее. Она сидела на троне рядом с пустым стулом, на котором должен был бы сидеть Тристан, символически положив на сиденье свою корону. Риган наблюдала за желающими потанцевать, собравшимися в Большом Зале, ожидая, когда флейтисты, трубачи и барабанщики начнут играть. А пока люди прогуливались по залу в пестром водовороте красок. Женщины в изящных, но просто пошитых платьях, на мужчинах темно-зеленые пледы – цвета клана Сулис Мор.

Большой Зал был также очень красиво украшен гирляндами из вечнозеленых растений, привязанных к балкам на потолке, и сотнями фонариков, которые создавали в зале интимную, теплую обстановку. Тем не менее, в городе царило подавленное настроение. Риган удивлялась, что она не замечала этого раньше.

Прежде чем прийти в зал, она долго стояла перед серебряным зеркалом, разглядывая в нем прекрасную женщину. Риган позволила Джалу влиять на все стороны своей жизни. Он обрабатывал ее последние пять лет. Некоторые могли бы сказать, что Джал превратил их правительницу в ледяную куклу. Риган не была уверена, но ей казалось, что ее лицо ожесточилось, на нем появилось выражение суровой неприступности. Вот что видели все эти люди, когда смотрели на нее. Она понимала, что они уважают ее по ложным причинам, из страха перед ее гневом и из опасения, что правительница накажет их родственников. Риган стала Темной Госпожой, свирепой и мстительной, как в легендах, рассказанных сеаннахами. Теперь немногие из них посещали Сулис Мор. Совсем недавно она санкционировала пытки, казни и в какой-то мере геноцид сидов.

Но сказать, что Риган сожалела об этом, было бы неправильно, потому что именно благодаря этим мерам она стала гордой и сильной. Некоторое сожаление вызывали только несколько фактов, связанных с Джалом.

Во-первых, то, что она позволила ему использовать себя в собственных целях, а во-вторых, что по собственному желанию позволила бросить себя в пропасть, вырытую не ею.

И все-таки сердце Риган забилось немного быстрее, когда она окинула взглядом зал и посмотрела в сторону дверей, в которые он должен был войти. Риган изо всех сил сжала ножку своего бокала с вином, впившись ногтями в ладонь, наказывая себя за подобную реакцию. Посмотрев направо, она заметила небольшую группу сидов из клана волков, с которыми у нее днем раньше была назначена аудиенция. Она была уверена, что, появись Джал сейчас в зале, он бы подумал, что Риган затеяла какую-то игру. Ей даже показалось, что она видит выражение холодного презрения на его лице.

На самом деле никакой игры не было. Статус волков хорошо известен. Они придерживались нейтралитета в зловещем конфликте, готовом разразиться между сидами и Великими. Не следует, конечно, путать нейтралитет с преданностью. За спиной сидов стоял высокий мужчина, с безразличным видом привалившийся спиной к стене, почти неразличимый в тени, которую отбрасывали каменные своды арки. Взгляд Риган какое-то время задержался на нем, и мужчина слегка поклонился ей в знак того, что заметил внимание правительницы и признателен ей за это. Его звали Финбар, и он был наемником из дальних южных земель, граничащих с владениями тана Хью.

Вот и Джал. Когда он проходил через зал, несколько танцующих пар расступились, освобождая проход, как будто Джал был чем-то вроде явления природы, например, ветром, который пригибал к земле кусты и ветви деревьев. Нескольким людям Джал вежливо улыбнулся и слегка поклонился. Его взгляд прошелся по залу, прежде чем обратиться к Риган.

Она знала, что он сердится. Когда Джал подошел ближе, Риган увидела, как быстро на виске у него пульсирует голубая жилка. Через секунду маска любезности исчезла с его лица, и Джал метнул в Риган ледяной взгляд, в котором вряд ли читалось уважение к своей правительнице. Когда он подошел к возвышению, на котором стоял трон, Риган властным жестом протянула ему руку, а Джал опасно долго медлил, прежде чем легко коснуться губами ее пальцев.

– Что-то не так, Джал? – спросила она.

– Нет, миледи, как всегда, ваше сияние поднимает мне настроение.

Его тон полностью опровергал сказанное, и Риган подумала: неужели он догадывается о ее планах? А возможно, читает каждую ее мысль? Тем временем девушка продолжала твердо смотреть на него, гордо вздернув подбородок. Но Джал неожиданно улыбнулся, полностью ее обезоружив.

– Я принес вам подарок, ваша светлость. Могу я вручить его сейчас?

– Конечно, – улыбнулась она в ответ.

Посмотрев вокруг, Риган увидела цветной хоровод танцующих гостей. Громко играла веселая музыка, казалось, они с Джалом могут провести несколько минут наедине, без внимания людей. Риган наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть подарок, абсолютно уверенная в том, что он первый и единственный в его жизни, так как эта ночь будет для Джала последней. И тем не менее, она, как всегда в его присутствии, почувствовала необыкновенное волнение, кровь быстрее побежала по венам.

Если эта ночь означает его конец, то это будет концом для нас обоих, потому что мне также придется уйти в тень, — подумала Риган.

Откровенность мысли удивила девушку, но она сочла ее результатом усталости и напряжения, которые, казалось, витали в воздухе.

Джал протянул ей деревянную коробочку, которую открыл с особой торжественностью. Внутри что-то мягко переливалось в свете свечей. Риган протянула руку, чтобы взять подарок, но вдруг инстинктивно ее отдернула. Это было перо, искусно выполненное из белого золота, с большим бриллиантом у основания. Знал он или нет? Или это просто способ помучить ее?