Черный тан - Лау Миллер - Страница 19

Риган не могла поверить в происходящее. Почему он ее не предупредил? С другой стороны, что она могла ему сказать? Девушка, находясь на грани истерики, не веря своим глазам, наблюдала, как чудовища рвут на куски здоровых, сильных мужчин. Крик отвращения застрял у нее в горле. Она увидела Эйона, единственного человека, оставшегося на коне, – тот отчаянно махал мечом, окруженный со всех сторон. Ей вдруг вспомнилось, как он был добр к ней и Тристану.

– Нет! – неожиданно закричала Риган и, прежде чем осознала, что делает, вытащила из ножен свой короткий меч.

Девушка бросилась к чудовищу, нападавшему на Эйона слева, и пронзила его прежде, чем до монстра дошло, что за спиной кто-то находится.

– Риган?

Эйон был изумлен и смущен одновременно, но оценивать ситуацию было некогда, так как на него надвигалось очередное чудовище, толкавшее обезумевшую от страха лошадь, чтобы сбросить всадника на землю.

– Риган! – в ярости закричал Джал.

Она была так же беззащитна, как и другие, хотя все еще решительно сжимала клинок и пыталась атаковать нападающих. Казалось, их тела состояли из тени, за исключением глаз, кровожадно блестевших в лучах света. Хотя, возможно, удары мечей причиняли им боль, сталь проходила сквозь бесплотные тела, не принося серьезного вреда. Риган была настолько поглощена сражением с чудовищем, нападающим справа, что не заметила еще одного слева, расправившегося с одним из сидов. Оно схватило девушку за горло и подняло высоко в воздух. Риган чувствовала, как ее легкие буквально горят от напряжения, но все-таки успела крикнуть:

– Беги, Эйон! Уходи отсюда…

На какое-то мгновение Риган поглотила темнота, и сознание отключилось. Чудовище бросило ее на землю со страшной силой. Но через какое-то время она очнулась и осознала, что их больше нет. Все чудовища исчезли. Риган села и огляделась вокруг. Вся группа, направлявшаяся в Сулис Мор, была убита. На земле лежали человеческие внутренности, от горячей крови поднимался пар. Едва сдерживая тошноту, она подумала, что это «пища для ворон». Ладно хоть не было видно следов Эйона.

Прижав колени к подбородку, Риган разрыдалась.

Но ей не позволили такой роскоши. Чья-то рука грубо схватила девушку за волосы и силой поставила на ноги.

– Ты глупая женщина! – Джал кипел от ярости. – Ты глупая, глупая…

Она не станет этого терпеть.

– Я глупая? – закричала Риган прямо ему в лицо, на котором не было и капли сочувствия к ее слезам. – Ты их убил! Ты негодяй! Негодяй!

Она пробежала несколько шагов к тому месту, куда он отступил, и сильно толкнула его в грудь. Отлетев назад, Джал почти потерял равновесие, его лицо исказил гнев.

– А что, по-твоему, я собирался с ними делать? Уговаривать? Они пришли, чтобы убить тебя. Понимаешь? Убить! – Его дыхание немного замедлилось, и он подошел к ней. – Я не мог допустить, чтобы такое случилось. – Джал понизил голос и доверительно произнес: – Я не мог позволить им убить тебя, Ри.

Риган осталась непреклонной.

– Не называй меня так! Никогда не называй меня так! И не трогай меня! – взвизгнула она. У нее стало проясняться в голове, но что делать дальше, Риган не знала. Помолчав немного, она добавила: – Посмотри на них, Джал…

Ее голос сорвался от переполнявших душу эмоций, и из груди вырвалось громкое рыдание. Риган прикрыла рот, словно пытаясь загнать чувства назад, в глубины своего сердца, Джал медленно, осторожно пошел к ней. Теперь на его лице можно было увидеть только озабоченность, так как он уже успокоился. Остановившись в нескольких шагах, вне досягаемости меча, он опустился на колени как раз на границе с тем местом, где земля была пропитана кровью.

Долгое время никто из них не произносил ни звука, как будто шок Риган исчерпал все ее физические силы. Потом раздался характерный звук. У Джала не было времени отреагировать. Когда Риган повернулась, в одной руке у нее был короткий меч, а в другой – кожаные ножны. Отбросив ножны в сторону, она шагнула к Джалу и твердой рукой, несмотря на свой страх, приставила кончик клинка к его горлу.

– Назови мне хотя бы одну уважительную причину, по которой мне не стоит тебя убивать, Джал! – воскликнула она.

– Леди, – заговорил он, – я только ваш слуга и делал то, что должен был, чтобы защитить вас. Простите меня. – Его голос был спокоен и решителен. – Простите меня, я не сдержался…

Риган легким движением нажала на рукоятку меча. На горле Джала выступила небольшая капля крови.

– Теперь я понимаю, что все это время ты вынашивал собственные планы. А я оказалась удобным прикрытием для тебя, так? Отвечай немедленно! – крикнула она.

– Вы правы, я амбициозен, леди Риган, но ничего не пытался добиться за ваш счет.

Давление меча не ослабевало, и, несмотря на ночную прохладу, Джал вспотел. Блестящая дорожка пота пролегла по его щеке от лба до подбородка; Риган отвлеченно подумала, что это самая близкая к слезе капля, когда-либо пролитая ее наперсником.

– Когда мы вернемся в Сулис Мор, забирай свои вещи и уходи. Если я увижу тебя завтра, ты будешь казнен. – Она убрала меч от его горла и отбросила в сторону жестом, в котором было полное изнеможение и отвращение к себе. – Ты хорошо научил меня, как это организовать.

Риган отошла без дальнейших объяснений и направилась к ближайшей лошади, не убежавшей в панике, а спокойно стоявшей на поляне. Джал медленно встал, его лицо было похоже на печальную маску. Риган подъехала к нему, ведя за собой еще одну лошадь, и бросила поводья. Она не стала дожидаться, пока он заберется в седло, а поскакала назад к городу. Но вдруг ей пришла в голову мысль, девушка остановилась и повернула назад.

– Да, Джал…

– Что?

– Если что-нибудь случится с моим братом, я убью тебя сама.

Когда пробило три часа, Тристан все еще не спал. Он внимательно изучал ожерелье – что-то в нем казалось странным. Дважды, когда юноша смотрел на столик рядом с кроватью, где оно лежало, ему виделось какое-то зеленое свечение, окутывающее ожерелье, как виноградная лоза, но стоило ему моргнуть, как оно исчезало. Хотя, честно говоря, причина его бессонницы заключалась в другом. Завтра должны были приехать всадники из Руаннох Вера; с такой поддержкой он выступит против Риган и, возможно, остановит ее жестокое правление. Тристан тяжело вздохнул. Сердце ныло от тревоги, однако ему не оставалось иного выхода…

Дверь в спальню распахнулась. На пороге возник тяжело дышавший мужчина. Свет из прихожей освещал его сзади, поэтому Тристан не сразу разглядел лицо гостя.

– Тристан, – выдохнул мужчина, – мы в западне. Джал не берет пленников.

– Где Ри?

– С ней все в порядке. Она жива. Джал смертельно опасен. Надо бежать прямо сейчас. У меня есть в городе друзья, они меня спрячут ненадолго. Потом я вернусь в Руаннох Вер и предупрежу южные племена.

Тристан не стал терять времени. Через час он уже мчался к дальним границам Ор Койла. Юноша был совершенно один, и ни одна душа в Сулис Море не знала, что он уехал. Даже Грейс. Она сочувствовала ему, но нельзя было подвергать девушку опасности, сообщая о своем отъезде. Только проскакав довольно большое расстояние, Тристан перевел лошадь на шаг, надеясь, что его никто не преследует. Тем не менее, после того, как прошел еще час и первые рассветные лучи солнца осветили небо на востоке, он услышал звук копыт, отчего у него по спине побежали мурашки.

Мы работали во тьме, делали, что могли, отдавали, что имели. Наше сомнение есть наша страсть, а наша страсть есть наша работа. Все остальное – безумие искусства.

Генри Джеймс.

Беатрис смотрела на цитату, по ней трудно было определить содержание небольшой книжки. Погода явно не соответствовала времени года, в саду казалось, что наступила весна. Она села в увитую плющом беседку, стараясь не обращать внимания на дуновения зимнего ветра и звуки транспорта, доносившиеся с улицы, которые нарушали идиллию. Возможно, именно часть о том, что сомнение есть страсть, являлась ключевой. Цитата, наверное, написана специально для судебных экспертов. Именно чистая форма сомнения являлась тем, что ученые считают своим постоянным помощником и другом. Но недавно этот друг вернулся к Беатрис и оказался ядовитой змеей.