Земля войны - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 16

– А где кто-нибудь главный? – спросил Кирилл, слышавший, что на Кавказе начальниками не становятся в раннем возрасте и полагавший, что Ахмед приходится начальству сыном, племянником или братом.

– Говорите со мной, – ответил Ахмед.

– Вам деньги за дома выплатили? – спросил Кирилл.

– Нет.

– А вы знаете, что они вам положены? – спросил Кирилл.

– Знаем, – ответил Ахмед, – когда назначили нового главу района, одна наша учительница, ее зовут Фарида, пошла к нему на прием и попросила, чтобы ей заплатили зарплату, которую она не получала почти полгода. А новый глава и отвечает: я не могу тебе выдать зарплату, потому что деньги, которые пришли в район, мы вам всем выдали как пособия из-за наводнения. Тогда Фарида удивилась и сказала, что хотела бы получить это пособие. А глава администрации залез в ведомость и сказал: «Ты Фарида Мамаева?» Та отвечает: «Да». «Так мы выдали тебе деньги, двести тысяч рублей. Вот твоя подпись». Та к все и вскрылось.

– Вы обращались в прокуратуру? – спросил Кирилл.

– Нет, – ответил Ахмед.

– Почему?

– Мой народ не надеется на прокурора, – ответил молодой ногаец, – мой народ надеется на Аллаха.

Кирилл молчал несколько секунд, а потом вынул свою визитку, приписал мобильный и дал визитку ногайцу.

– Я буду в Бештое, – сказал Кирилл, – в мэрии. Я, конечно, не Аллах, но я этого так не оставлю. Соберите заявления и пришлите мне.

Водитель в продолжении этого диалога сидел в машине, и когда Кирилл вернулся, водитель посмотрел на него очень удивленно. Как выяснилось, он был тоже ногаец. Об Ахмеде он почему-то не захотел говорить.

После ногайского села дорога резко пошла в гору. Машина ерзала лысыми шинами по свежему снегу, и деревья по обеим сторонам ущелья были похожи на сахарные леденцы.

Облака наползли сначала на небо, а потом спустились на землю. Все потонуло в тумане, таком вязком, что даже внутри машины воздух можно выжать, как тряпку. Исчезли не только горы, но и дорога, в густой сметане пропали габариты едущего впереди грузовика, – а потом туман внезапно оборвался черной дырой с желтой лампочкой наверху, и машина въехала в Куршинский туннель.

По ту сторону туннеля сверкало солнце. Небо было цвета индиго, в нем не было ни единого облачка, и целые охапки солнечного света спадали с рыже-коричневых скал. С портала туннеля хлестала вода; свежая асфальтированная дорога уходила по параболе вниз, и сразу у въезда в тоннель стоял вагончик с придорожным кафе и блокпост, похожий на обложенную мешками голубятню. За мешками с песком сидел одинокий солдатик и держал автомат, как рыбак – удочку.

Прямо перед блокпостом стоял черный бронированный «Мерс», изящный и длинный, как лист осоки, и рядом с ним – милицейские «Жигули» с мигалкой и толстым гаишником в желтой светоотражающей куртке.

Тут же торчал дорожный указатель зеленого цвета. Кирилл ожидал, что на указателе будет надпись: «Бештойский район», но когда машина подъехала поближе, Кирилл обнаружил, что там написано: «Аллах Акбар».

Желтый гаишник махнул жезлом, машина Кирилла остановилась, и водитель протянул гаишнику свои права. Мент сунул голову в машину, посмотрел на Кирилла и попросил его выйти из машины. Кирилл с веселым предвкушением хлопнул дверцей и пошел за ментом.

Толстый гаишник подвел Кирилла к «мерседесу», и дверца его распахнулась. За рулем сидел самый удивительный персонаж, которого Кириллу доводилось в жизни видеть. Это был человек высотой два метра и весом в полтора центнера, и ни килограмма из этих центнеров не приходилось на жир. Глаза и скулы человека прятались в густых черных кудрях, и его кулаки были размером с дыню. На коленях у человека стоял пакет с грецкими орехами. Он добывал орехи из пакета, давил их двумя пальцами и ел.

– Садись, – сказали сзади.

Кирилл оглянулся и увидел, что за его спиной стоит молодой парень в хорошо выстиранном камуфляже и крепких светло-коричневых берцах. У парня был чисто выбритый подбородок, автомат Калашникова и вдумчивые глаза убийцы.

В пяти метрах сзади от Кирилла гаишник в желтой светоотражающей куртке что-то втолковывал водителю такси. Он был не один. Рядом с гаишником стоял еще один парень в камуфляже и с автоматом Калашникова. В профиль он казался точной копией первого.

Дверь придорожного кафе раскрылась, и из нее вышла полная старуха в черном платке и с ведром помоев в руках. Она перекинулась парой слов с солдатиком на блокпосту, и заспешила куда-то по своим делам, мимо черного «Мерседеса» и милицейских «Жигулей».

– Садись, – повторил автоматчик.

Водитель Кирилла развернулся и въехал обратно в тоннель. Кажется, ему дали деньги.

Заместитель руководителя Чрезвычайного Комитета по расследованию террористических и диверсионных актов на Северном Кавказе пожал плечами и сел в черный бронированный «Мерс», припаркованный под зеленым щитом с надписью «Аллах Акбар».

Бештой был высокогорным городом; он располагался на высоте в девятьсот метров над уровнем моря. Но окружающие его вершины вздымались до трех и даже четырех тысяч, и когда спустя пятнадцать минут город вывернулся неожиданно из-за очередного поворота серпантина, он показался Кириллу кучей коробочек, сваленных в сомкнутые лодочкой белые ладони гор.

Черный «Мерс» проскочил Бештой насквозь за десять минут. Мелькнули и пропали за поворотами низкие каменные домики с оголенной зимней лозой, обвившейся вокруг железных прутьев навеса; мелькнула новая, с иголочки, школа и рядом – бывший кинотеатр с пристроенным к нему свежим минаретом. У площади напротив мэрии Кирилл заметил пустой цоколь от памятника и огромную, раза в четыре крупнее мэрии мечеть, а наискосок от нее – обгоревшую трехэтажку.

«Мерс» выскочил за город, ни разу не запнувшись у светофора, на черное скользкое шоссе, отделенное от гор оголенными рогатыми тополями, и через минуту затормозил у кованой ограды. Водитель выключил двигатель и вышел из машины. Когда он распрямился, оказалось, что он выше Кирилла на две головы. Оба автоматчика тоже выбрались из машины, кивком пригласив Кирилла следовать за ними. Кирилл внимательно присмотрелся за ними во время пути; у них был одинаковый рост, одинаковые глаза, одинаковые красные губы и даже два совершенно одинаковых свежих пореза чуть ниже одинаковых родинок над правой губой. Они были как две фотографии с одного и того же негатива.

За воротами начиналась широкая кладбищенская аллея, по обеим сторонам которой тянулись совершенно одинаковой высоты памятники и плиты. Аллея шла далеко вперед, так, что Кирилл в вечереющем воздухе не видел ее конца. Направо и налево шли такие же одинаковые памятники.

Это бы очень походило на военное кладбище, где государство за казенный кошт хоронит своих павших воинов, если бы некоторые памятники не были спаренными, а то и строенными, потому что под гранитной плитой лежали сразу два члена семьи.

5 апреля 2002-го года в пять часов двадцать минут утра отряд боевиков под предводительством некоего Вахи Хункарова захватил бештойский роддом номер один. Через три с половиной часа после захвата, еще до того, как ошеломленные власти успели блокировать здание, при монтаже взрывной цепи в роддоме произошел взрыв, сровнявший с землей все левое крыло.

На всех ста семидесяти четырех памятниках, стоявших на кладбище, была одинаковая дата смерти.

На сорока семи дата смерти совпадала с датой рождения.

В конце аллеи, отделяя старое кладбище от новой, образовавшейся недавно части, возвышалась небольшая мечеть из рыжего камня с рвущейся вверх стрелой минарета. Кирилл поднялся по ступеням и остался у дверей. Он молча смотрел, как трое его спутников прошли вперед по расчерченному прямоугольниками ковру и остановились под низким, усеянным лампочками обручем люстры.

Они молились недолго. Проходя аллеей обратно, они поздоровались с женщиной, возившейся возле одной из могил.

Спустя десять минут «Мерс» проехал по какому-то вечереющему селу, забираясь все время в гору, и сразу за селом свернул в ворота, увенчанные минаретом сторожевой вышки.