Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Здравствуйте, я ваша «крыша» или Новый Аладдин - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Дома старичок осведомляется:

— Вы, вероятно, хотите обучать классическим языкам сына?

— Себя, — отвечаю я, — и только латыни.

— Но зачем вам латынь? — изумляется мой старичок. Он не привык, чтобы люди на шестисотых «кабанах» учили латынь.

— Хочу, и все, — отвечаю я.

— Позвольте, вы знаете какие-нибудь иностранные языки?

— По фене немного ботаю, — ответил я, — а латынь я учил в медицинском. Алфавит выучил и еще помню, кажется, «гутен морген».

— Это не по-латыни, это по-немецки, — вздыхает профессор.

— Вот что, — профессор, — говорю я, — латынь мне надо знать через неделю. Профессиональная, понимаете, необходимость. Я вам плачу за три часа каждый день, каждый час — двести баксов. Вот вам за первые два дня задаток — и начинаем.

И вытаскиваю из кармана столько зелененьких, сколько бедняжка за всю свою жизнь только в кино видел. Старичок глядит на меня так, словно через неделю меня пошлют киллером в Древний Рим.

Вот вечером я возвращаюсь от профессора, и я усвоил от него столько новых слов, сколько я не усваивал с семи лет, когда на моих глазах дядя Коля вдруг начал выражаться насчет своей супруги, а Асмодей в это время приходит с рынка с целой корзинкой продуктов и ставит для меня в духовку пиццу, а себе отваривает сосиски, и мы садимся наполнить себе брюхо.

Надо сказать, я непривередлив в еде, но тут запах этих сосисок, срок годности которых истек еще при Хрущеве, нехорошо на меня действует, и я начал орать.

— Слушай, у тебя потрясающие вкусы. Что ты все время гадость какую-то в рот суешь? Как ни купишь водку — так поддельная, если чебурек — так с собачатиной, вот теперь сосиски! Это ж отрава!

— Самая вкусная пища, — объясняет Асмодей, — это та, в которой больше греха. Я, конечно, не знаю, как тебе на вкус эти креветки, которые ты жрешь, но только в них всего-то и греха, что порция на двадцать граммов меньше положенного. Что же касается того чебурека, то меня, во-первых, обсчитали, во-вторых, мясо для него было украдено, в-третьих, вместо масла в тесто клали маргарин, и, кроме того, баба, которая этот чебурек выпекала, прямо рядом с противнем отдалась грузчику. Ведь это вы, люди, питаетесь калориями, а мы, бесы, питаемся исключительно грехом.

Я махнул рукой и, расправившись с креветочным салатом, кинул Асмодею рекламный журнал, на развороте которого красовалась «хонда».

— Воплотить, что ли? — с усмешкой осведомился бес.

И тут меня вдруг как царской водкой ожгло. Дурак я дурак! Какое у нас нынче общество? Постиндустриальное. Что такое постиндустриальное общество? Это такое общество, в котором главным товаром является информация. И вот тут рядом со мной сидит всеведущее существо, а я выпрашиваю у него тачки.

— Отхлынь! — вдруг заявил я. — Ты скажи — ты у нас дух познанья или нет?

— Да.

— Ну так оставь «хонду» на десерт, а мне расскажи, как устроена вселенная.

— Ну, это очень просто, — ответил Асмодей, — мир создал Бог, и сначала он создал небо. Небо же имеет вид двенадцати хрустальных сфер, из которых самая дальняя — сфера неподвижных звезд, а остальные — сферы планет, луны и Солнца, которые вращаются вокруг земли. Мир, как и небесная твердь, состоит из четырех элементов — огня, воздуха, воды и земли. Небо сотворено с помощью огня, и только влага охлаждающих его облаков препятствует тому, чтобы мир сгорел от небесного жара…

— Э-э, братец! — прервал тут я излияния Асмодея. — Ты откуда этого набрался?

— Нас так в школе учили, — с достоинством возразил бес.

— Мракобесы! Ретрограды! — заявил я. — Ты бы лучше телевизор посмотрел, там как раз на «Мире» очередная авария случилась!

Асмодей смутился и ушел в кухню мыть посуду.

Неделю я занимался со старичком, и занимался неплохо. По утрам я вкалывал у него, а остальное время сидел дома со своей книжкой, и к концу недели я уже кое во что начал въезжать.Асмодея я все это время держал в квартире. Асмодей, конечно, душка и все такое, но полагаться на него нельзя. Он ретроград, неумека, двоечник и вдобавок наполовину баба. Он мне делал какие-то вещи по мелочи: тот же «вольво», штиблеты, спер итальянский унитаз с картинки в «Домовом» и заменил им тот прибор, что стоял в снятой нами хате, но особенно разгуляться я ему не давал.

На пятый день моих занятий с профессором я уже начал рубить кое в каких магических вопросах. В этот день я сходил за покупками. В ларьке на улице я купил апельсинов и груш, а на книжном лотке — справочник по стрелковому оружию. На обратном пути в киоске я подхватил какой-то глянцевый рекламный журнал за три триста.

Вернувшись домой, я очертил круг и произнес надлежащие заклинания. Из апельсиновой косточки я вырастил вполне приличное апельсиновое дерево, которое, правда, покрылось какими-то вонючими цветками. Поколдовав, я превратил видеомагнитофон, изображенный в журнале, в красивый «Сони». При ближайшем рассмотрении выяснилось, что на деталях этого «Сони» есть надпись «made in Taiwan». Что же касается справочника оружия — то тут пришлось повозиться. Я в охотку перелистал все модели автоматических и полуавтоматических пистолетов и наконец остановился на специальном полицейском «люгере» сорок пятого калибра. Несколько слов — и «люгер» лежал у меня в руке, еще теплый от колдовства. Потом настала очередь патронов, изображенных в том же сборнике, десятью страницами позже.

Хуже всего обстояло дело с глушаком. Глушаков в справочнике не было, а тот, что я нарисовал сам, все выходил какой-то кособокий. В конце концов я плюнул на это дело, исколол иголкой пластиковую бутылку из-под кока-колы и поимел вполне приличный одноразовый глушак. С ним-то я и испытал мой «люгер». Волына стреляла отлично, несмотря на свое колдовское происхождение. Дырки от пуль были самые настоящие.

Я дунул на «люгер», превратил его обратно в бумажную картинку, скатал картинку в трубочку и положил в карман. Туда же я положил нарисованную на бумаге обойму. И отправился к профессору. Отличное дело! С таким «люгером» я могу хоть в Шереметьево на посадку ходить. Да что там с «люгером»! Я им целый танк на борт самолета пронести могу!

Асмодей в это время сидел на ковре и смотрел телевизор.

— Сиди дома, Асмодей! — приказал я бесу. — И смотри, если приедут покупатели для «ауди», выходи к ним в виде мужика, а не в этой своей кофте. Ясно?

Через полчаса моя тачка остановилась под окнами квартиры профессора. Мне было хорошо. Я подумал, что сегодня отдам старичку четыреста баксов за урок.

Интересно, куда он девает бабки? Наверное, копит, потому что со времени моего появления жизнь его ничуть не изменилась. Даже в холодильнике обретался все тот же кефир. Вьелась в моего профессора нищета.

Я подумал, что сделаю доброе дело, если зайду в соседний магазинчик. Через двадцать минут, с двумя бумажными пакетами, наполненными благоуханной снедью, я подымался по знакомой изгаженной кошками лестнице.

Я позвонил. Мне открыли.

Профессор лежал на полу в луже крови. А рядом с ним, зажав в лапе старый добрый «ТТ», сидел верхом на стуле мой бывший шеф: Князь. Сидел и скалил зубы.

— Ну что, Шарифка, — сказал он ласково, — загулял от меня, падла?

Пакеты из моих рук высыпались на пол.

— Мы тут сидим, книжки ждем, а он на шикарных тачках катается, латынь учит, — продолжал шеф. — Ну зачем тебе латынь сдалась?

Я сглотнул. Однажды на моих глазах Князь велел обмазать провинившегося члена бригады медом, а потом положил его в колоду, а колоду сунули в муравейник. С этих пор вид Князя всегда действовал на меня как-то угнетающе. Я понимал, что я не прав.

Ребята поставили меня в позу «знак качества» и обыскали. Никакого оружия они не нашли, сплюнули и бросили меня на пол, под ноги шефа.

А тот поставил свою кроссовку мне на загривок и продолжает:

— Ну что, Шариф, тебе здесь кишки выпустить или Горбуну отдать? Где книжки? Я раскрываю рот.