Саранча - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 36

— Ты бы накрыл на стол, — сказала Виктория Львовна, — мы обедать будем. Меня этот швед пирог с лимоном научил делать.

— Я поеду, — проговорил Валерий. — Дела.

Когда он уходил, дверь в гостиную была широко распахнута. Чердынский сидел за роялем и играл что-то надрывное. На диване, заботливо укутанная пледом, лежала Яна и слушала своего бывшего любовника. Чердынский то ли не услышал шума в прихожей, то ли не счел нужным прерывать игру.

Виктория Львовна вышла проводить Валерия. Она стояла, держа на весу мокрые руки, и смотрела, как дворовый приятель ее сына надевает мягкое длиннополое пальто.

— Что вы так на меня глядите, — внезапно спросил Нестеренко, — это ведь не я убил Игоря, а?

— Его убили такие, как ты, — спокойно ответила Виктория Львовна.

У калитки водитель поспешно счищал мокрый снег с черного «хаммера» Мокрые крылья машины блестели в свете новенького галогенного фонаря, как бока загнанной лошади, из трубы глушителя шел черный нехороший дым — местный паршивый бензин явно не шел на пользу заграничной тачке.

— Ну что, поговорили? — спросил Лешка Муха, когда Сазан нырнул в накуренное тепло машины.

— Да. Очень душепользительная была беседа.

— Душепользительная в каком смысле?

— А в том смысле, — усмехнулся Нестеренко, — что когда бандиту рассказывают о разборках на самом верху, ему становится тепло на сердце и он думает: «А я-то порядочней, чем эта хевра».

— И что он рассказывал?

— Что Игоря убили из-за того, что медицинские деньги идут в предвыборные общаки. Что высокие московские политики не разобрались, кого давят…

— А тебя эта версия не устраивает?

— Если Игоря убили из-за федеральных запуток, то зачем стреляли в меня?

Губернатор области Виктор Жечков сидел в своем кабинете в чрезвычайно дурном расположении духа. Дурное это расположение проявлялось в том, что у губернатора болела голова. Он непрерывно хватался за толстую, зеленоватого стекла бутылку с минералкой, утирал лоб и красными воспаленными глазами глядел на своих собеседников.

Разговор в кабинете шел на смеси русского и английского, причем русским пользовались в основном двое из присутствующих, а именно: арбитражный управляющий «Тарскнефтеоргсинтеза» и начальник службы безопасности губернатора Антон Кононов, а английским — соответственно сам губернатор и доктор Гертцки.

Причину дурного настроения губернатора понять было трудно, тем более что речь шла о событии чрезвычайно приятном — об инвестициях в областную экономику ста девяноста миллионов долларов. Инвестировал доллары шведский концерн «Ланка-Гештальт», а объектом инвестиций должен был служить Тарский нефтехимический холдинг.

Идею холдинга выдвигал гендиректор «Зари» Демьян Санычев еще в позапрошлом году, когда они с губернатором были не разлей вода. В те поры предполагалось, что в холдинг войдут все четыре нефтехимических предприятия города, а главой холдинга, натурально, станет либо Санычев, либо его зам.

Два месяца назад, уже после того, как Санычев с губернатором поругались насмерть, холдинг-таки был образован. Но вошли в него уже не четыре, а три предприятия: «Тарскнефтеоргсинтез», «Тарский азот» и «Тарскшина». «Заря» в этом списке, естественно, отсутствовала, и отсутствие-то ее и служило основной темой дискуссии.

— Господин Жечков, — спокойно разводя руками, объяснял доктор Гергцки, — мы не будем покупать этот холдинг. Когда вы предложили нам этот проект, речь шла о компании, в состав которой входит «Заря». Мы видим перспективы для развития бизнеса «Зари». Мы готовы в нее инвестировать. Но мы не готовы инвестировать в три мертвых завода. Это значит зарыть деньги в землю.

— Я могу гарантировать, — сказал губернатор, — что после выборов «Заря» войдет в холдинг.

— Ну тогда мы и поговорим после выборов.

— Но деньги — то на выборы нам нужны сейчас! — резко сказал начальник охраны.

— Я не вижу связи между предвыборными тратами и инвестициями в «Тарскнефтеоргсинтез», — слегка удивился доктор Гертцки.

— Вы только проинвестируйте, — сказал арбитражный управляющий «Тарскнефтеоргсинтеза», а уж до выборов эти деньги сами дойдут. Да за пять миллионов не то что Жечкова — обезьяну из зоопарка можно губернатором выбрать!

— Господин губернатор, — сказал доктор Гертцки, — наш концерн два раза делать бизнес в России и два раза получать… как это у вас называется? Получать обман. Один раз мы продали препарат господину Брынцалову, и господин Брынцалов не заплатил за препарат, а расфасовал его и продал сам. Другой раз мы купили завод в Краснодаре, а русский директор разворовал завод и выкинул нас с него со словами, что мы фашисты. Это хорошо, если «Заря» войдет после выборов в холдинг. А если она не войдет? Получится, что мы купили три мертвых завода и еще потратили пять миллионов совсем непонятно на что. Как я объясню нашим акционерам, почему мы купили эти три мертвых завода?

— Почему же «Заря» не войдет в холдинг? — сказал губернатор.

— Может так получиться, что мы дадим вам денег, а вы проиграете выборы. А может получиться так, что вы выиграете, а «Заря» все равно останется сама по себе.

— Доктор Гертцки! — сказал губернатор. — Вы получите «Зарю». Есть куча способов поставить завод на колени. Но если я поставлю «Зарю» на колени сейчас, то это будет стоить мне полмиллиона голосов. И если я не получу от «Ланки» денег сейчас, это тоже будет стоить мне полмиллиона голосов.

— Господин губернатор, — сказал Гертцки, — в Тарске ходит много слухов о том, что ссора между вами и Санычевым — это просто пьеса для зрителей. Говорят, что Санычев будет финансировать своего кандидата лишь до тех пор, пока тот не выйдет во второй круг, а потом он его снимет И окажется, что мы три раза делать бизнес в России и все три раза нас обманывать Наш концерн не согласен, чтобы его три раза обманывать.

В три часа дня опера Яков Царьков и Александр Синицкий постучали в дверь хорошей трехкомнатной квартиры на пятом этаже престижного дома, в которой обитал Лесько с супругой и тещей. Квартира Лесько была не то чтоб богатой, но довольно зажиточной: в комнате стоял изрядный плоскоэкранный телевизор, в спальне — новый гарнитур, и большая кухня была уставлена техникой, бывшей явно не по карману среднему российскому служителю порядка.