Разбор полетов - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 62

Спустя пятьдесят минут темные иномарки с Нестеренко и его новыми друзьями проехали через ворота ягодковской дачи. Генерал-лейтенант Сергеев отговорился поздним часом и отбыл домой: на дачу пожаловали только Кагасов и Васючиц с двумя охранниками: Сазан мимолетно подумал, что, на верное, эти охраннички и расстреляли Воронкова с Глузой.

Нестеренко провел всю компанию широким, освещенным коридором, спустился по винтовой лесенке. Они оказались в подвале: справа, в костельной, шумел могучий японский агрегат, слева возвышалась монументальная сейфовая дверь. Около двери скучал бритый качок. Валерий поглядел в глазок, открыл дверь и вошел внутрь.

Полковник Калинин не ходил, как кот ученый, на цепи вокруг столба. Он лежал кучкой рваного тряпья на матрасе, брошенном прямо поверх бетонного пола, ничком и на скрип двери даже не шелохнулся. Ничего, кроме матраса, в подвале не было: если не считать параши в углу и немигающей лампочки, оплетенной стальной сеткой.

— Подъем, — скомандовал Сазан.

Рука Калинина, выброшенная вперед, зашевелилась. Пальцы заскребли по дырявому матрасу. Кагасов с некоторой зачарованностью смотрел на стальное кольцо, охватывавшее запястье Калинина. От запястья к штырю в стене шла цепь из шарикоподшипниковой стали.

— Обратите внимание, — сказал Сазан, — насколько гуманней условия содержания по сравнению с государственным изолятором. Лежи хоть весь день, никакого тебе туберкулеза, и повара не воры.

Веки полковника поднялись, и он уставился прямо в лицо Кагасову. Начальник аэропорта вздрогнул. Он никогда раньше не видел в глаза Калинина, но по габаритам это был здоровый, сильный мужик, самостоятельно пустившийся в предприятие, на которое немногие бы отважились. Теперь он глядел с матраса с такой смесью ненависти и страха, страха перед обычной и нескончаемой болью, что Кагасова невольно прошиб холодный пот. Он представил себе, что он кинул Нестеренко и сам оказался в этом подвале, ив глубине души тут же решил, что Нестеренко лучше не кидать.

— Хорошие люди хотят с тобой поговорить, — сказал Сазан.

— Зачем? — еле слышно прошелестел Калинин, — я уже все сказал.

Кагасов сделал шаг вперед:

— Что ты делал в Еремеевке?

— Левка Рашников… мой друг… просил разобраться, почему в крае ходят слухи, что за Бесиком стоит ФСБ.

— Кто, кроме тебя, знает о Еремеевке?

— Никто… я взял отпуск…

— А Рашников? Краснодарский уполномоченный?

Калинин не отвечал Кагасов неожиданно подскочил к лежащему человеку и изо всей силы двинул его башмаком в бок. Полковник взвизгнул по-собачьи. — Тише, тише, — Сазан положил Кагасову руку на плечо, — у него ребра сломаны. — А Рашников? — повторил Кагасов. Калинин не отвечал: было похоже, что он потерял сознание. Потом веки его опять медленно дрогнули и поползли вверх. Сазан присел на корточки возле пленника.

— Тебя спрашивают — твой друг Рашников был в курсе твоих расследований? Полковник тяжело дышал.

— Смотрите, Слава, как это делается, — сказал Сазан. Он внезапно левой рукой зажал запястье полковника, а правой ухватил средний палец, осклабился и довернул руку. Калинин вскрикнул. Да-же под маской из грязи и какой-то свалявшейся крови, покрывавшей его лицо, было видно, как он смертельно побледнел. Сазан выпустил кисть полковника. Средний палец на ней торчал под каким-то неестественным углом.

Васючиц наблюдал за происходящим совершенно спокойно, как за необходимой, но грязной работой, которая должна быть проделана, и в глазах его сквозило брезгливое равнодушие. Кагасов, наоборот, подался вперед: зрачки его засветились каким-то нездоровым светом, рот слегка приоткрылся он и сам не ожидал, что его так взволнует эта сцена в подвале. «Поеду отсюда к девкам», — почему-то пронеслось в голове.

— Рашников, — повторил Сазан.

— Он… не знал… Мог догадываться, но я с ним не говорил. Клянусь…

— Все равно Рашникова придется убрать, — сказал Кагасов.

— Пошли отсюда, — проговорил Васючиц. Через пять минут они стояли на вольном воздухе, с наслаждением вдыхая запах ночных сосен вместо спертой вони мочи и крови. Кагасов вдруг впервые в жизни подумал, что это за ужас: арест и камера.

— Кстати, Толя, — наклонился Сазан к уху Васючица, — удовлетворите, бога ради, мое любопытство. Что там умудрился услышать покойный Воронков, что вы его гасили в таком темпе?

Элегантный чиновник устало прислонился к стене,

— Позвонить решил некстати, — проговорил Васючиц.

— В смысле?

— Дачи у нас рядом, а у него телефона нет. Вот он и побежал ко мне звонить. Я со Славой сижу на террасе, обсуждаю поставку. Вижу — около телефона кто-то копошится. Я подумал, что это Славкин охранник. Минут через двадцать мы вышли в сад, я охранникам говорю, чтобы они не вертелись возле террасы. «А мы не вертелись». — «А кто же тогда звонил?» — «А ваша жена какого-то фраерка пустила».

— И что дальше? — с интересом спросил Сазан.

— Дальше — полный абзац. Ребята побежали к Воронкову на дачу — нет Воронкова. Тетка чешет из магазина, спрашивает: «Вы к Воронкову? А Воронков на автобус садился, который к станции». Мы — к станции, подъезжаем, смотрим: подошла электричка, в нее Воронков грузится. Тут я сообразил: а что, если он не в Москву, а в Рыково?

Полетели в Рыкове, смотрим, бредет по дороге наш воронков вместе с толпой. Я из машины вылез, ребят в объезд поля послал, позвонил Глузе. Сейчас, говорю, к тебе Воронков придет — с ним один человек хочет поговорить. Ты ему про человека не говори, а скажи, что кабинет прослушивается и веди на стоянку. Он там ждать будет. Чудом все обошлось. А джип куда делся? К Славе во двор заехал.

Все хорошо, что хорошо кончается, — пробормотал Кагасов.

— Где порошок? — спросил Васючиц. Сазан вместо ответа подошел к темному «лендроверу», забрызганному по уши лесной грязью. Бандит поднял заднюю дверцу, и Сергеев уставился прямо в тугие целлофановые мешки, распиравшие багажник машины.

— Можете хоть сейчас забрать, — сказал Сазан, — могу сам доставить по адресу.

Кагасов заколебался. Везти с собой героин он, естественно, не собирался: а ну как наскочит шальной патруль? Можно было бы позвонить ребятам и распорядиться приехать, но, как совершенно правильно предложил бандит, почему бы не поручить это дело Сазану? Он разбил супницу, он пусть теперь и подтирает пол.