Барон - Крабов Вадим - Страница 52

— Впервые от вас слышу, расскажите!

Ярош усмехнулся, на секунду задумался и начал говорить:

— Это случилось на следующий день после… недоразумения, вернее в следующую ночь. В тот гарнизон уже пришло сообщение о недопустимой ошибке, которую они совершили когда пропускали якобы наши войска, но они расслабились. Им тогда сдались в плен два человека: главный маг экспедиционного Лавийского корпуса и сам командующий этим корпусом. Они рассказали о полном разгроме Лавийских войск и попросили отправить их в Волчек, так как дома их якобы ждала расправа.

— Так вот, представьте, ночь, дозоры обычные и только с Лавийской стороны. Все спят. Они там совсем распустились, развели пьянство, службу несли спустя рукава. Это я исключительно из доверия к вам разглашаю военную тайну.

— Польщен, продолжайте.

— Продолжаю. Небо было ясное, звезды так и сверкали. Месяц освещал все, как днем. Гарнизон мирно спит, только редкие дозорные иногда перекликаются, да собаки лают по своим, собачьим делам. И вдруг, как гром среди ясного неба! В центральные Хромские ворота, простите, Комесские, влетают всадники и что там началось! Да, перед этим створки были буквально сметены воздушным кулаком, а стража тихо вырезана.

— Конница пролетела всю крепость и порубила всех дозорных, кто пытался оказать им сопротивление, а следом за ней забежала пехота и захватила все спящие казармы и арсенал. Маги, которые пытались оказать сопротивление, были убиты, кто сдался — оглушены ловчей сетью. Главное, они все знали, где кто располагается и сколько. Магов нейтрализовали в первую очередь. Это наверняка предательство и сейчас ведется следствие, но это уже моя кухня, вам не интересная.

Я промолчал о талантливом жизнюке с привязанным орлом. Как объяснил мне Агнар, такие уникумы встречаются редко и их связь с животными длится всю жизнь, и видят они через них не только картинку, но и слышат, и обоняют, и видят ауры, и заклинания. У этого есть и отрицательная сторона — маг чувствует гибель подопечного буквально как собственную, но с этим приходится мириться: разведка и диверсии с помощью зверей бывает незаменимой. Как в этом случае.

— Дальше настало утро. Командир гарнизона встретил её под арестом вместе со всем командным составом. Представляете себе их состояние? Подняли ночью, некоторые были пьяные, отмечали, видите ли, неизвестно что, ударили по голове, скрутили и кинули на площадь перед штабом. Утром к похмелью прибавилась еще и эта головная боль.

— На площади выстроились Лавийцы и их командир, он назвался полковником ор'Буткосом, сказал речь… о дружбе и взаимопомощи в грядущей войне с черными. Вот так вот. Вскоре они ушли. Прихватили самое ценное в арсенале, дополнительные подводы и продовольствие — с ними было много раненых. Забрали арестованных командира корпуса и главного мага, он в ошейнике был, и снова посадили их под арест, уже свой. Как они возмущались! Но это к делу не относится. Такая история.

— Как занимательно! Только получается, что не "чуть не взяли", а взяли, да обратно вернули. А вы наверняка пишете, признайтесь, граф.

— Вы правы в обоих случаях. Я пишу, но исключительно пьесы, я завзятый театрал. И что самое интересное, свидетели говорят, что Лавийцев было больше шести сотен! Можете себе это представить? Откуда они взялись в таком количестве? Я думаю, что наши подследственные пытаются этим себя выгородить, или я не прав?

— Вы совершенно правы, более четырех сотен здоровых воинов их быть никак не могло, даже меньше.

— Я тоже так думаю. Может, дадите официальные показания? Я пришлю следователя.

— Достаточно моего слова, граф. Мне некогда.

— Совершенно достаточно, я не настаиваю. Понимаю вашу занятость. А как быть с Батвией? Эти слухи уже порядком надоели, а вы их еще больше подогреваете. А вы стали модным в нашем обществе.

— Модным? Интересно сказали. Подогреваю и буду подогревать по мере сил, я в этом совершенно точно уверен. Предваряя ваш вопрос, скажу так: мне было видение и я ему полностью доверяю. Вам тоже не советую прятать голову в песок. Поверьте, нас война коснется непременно и если кое-кто собирается отсидеться в стороне — не выйдет, запомните это.

— Я запомню, но вопросы остались. Любопытное выражение: прятать голову в песок. Сами придумали?

— Читал, что есть такая птица — страус, так она при опасности зарывает в песок голову, мол, раз я не вижу, то и меня не видят, а сама она очень крупная, всей никак не зарыться. Что с неё взять, птица глупая…

— Понял вас и вспомнил, что видел этих птиц в чьем-то зверинце. Большие и летать не умеют. Что ж, спасибо вам за информацию. Всякую.

— Не за что. С вами приятно общаться, если что, вызывайте через Семуса.

— До свиданья, барон, непременно свяжусь с вами, и вы меня не забывайте. Меня, кстати, проще вызвать: я, по сравнению с вами, просто бездельник.

— Не наговаривайте на себя, — я решил не обращать внимания на шпильку, — до связи.

— До связи. Передавайте привет подруге.

— Передам, — сказал и отключился. Поморщился. Грубо резануло слово "подруга", а ведь он прав.

А молодцы, Лавийцы! Хоть они этих зарвавшихся Хромовцев наказали, даже на сердце полегчало. Теперь не мешкая надо всерьез браться за вооруженные силы. Легализация сил самообороны — блеф. По большей части они не потянут на профессиональных военных, не говоря уже о нежелании большинства крестьян идти в солдаты. С этим и направился к Рону.

— Подумай, друг, о численности нашей армии и её составе. И где набрать.

— Уже. На постоянной основе мы потянем сотню всадников и две пехоты, но держать их всех, кроме стражи, придется вне замка, места не хватит. Плюс "оборонщики" на местах и ополчение в замке, они на собственных хлебах.

— Где набрать.

— Десяток Пруниса хоть завтра присягнет, а остальных через гильдию наемников. Я давно кинул туда слухи, а после наших побед, думаю, от желающих отбоя не будет. По конкурсу будем набирать.

— Лично займись.

— Так точно!

— Присмотрись к ополченцам и "оборонщикам", может, кто дотянет до уровня наемника. Их в первую очередь.

— Хорошо, — удивленно произнес Рон, — к чему такие сложности? Проще нанять людей с условием присяги.

— Тебе что, понятие Родина не знакомо? Защита родной земли и т. д.

— Знакомо конечно, но… ладно, я понял — политика. Воспитание, патриотизм и все такое. Смотри в Твердя не превратись, — пошутил Рон.

— Не боись. Твердь! С ним еще общаться предстоит и скорее всего сегодня вечером. Меня Ярош чуть не гроб не загнал своей дипломатией, а Твердь, наверное, добьет окончательно.

— Прорвемся, — Рон дружески хлопнул меня по плечу, — расскажи про разговор с Ярошем.

Я рассказал. Рон тоже порадовался успеху Лавийцев, совсем как я.

Терус вышел на меня перед ужином.

— Добрый вечер, господин барон, сейчас с вами будет говорить магистр Твердь.

— Слушаю, — вечером связь была гораздо качественней.

— Здравствуйте, Егор. Вы не против такого обращения?

— Здравствуйте, магистр. Не против.

— Зачем решили побеспокоить старика, у меня, знаете ли, дел полно.

Он что, решил, что я сам буду навязываться?

— Простите, что оторвал, поговорим в другой раз. До связи, магистр.

— Не горячитесь, молодой человек! Надо же, какой вы нервный! Вежливей надо быть со старшими.

— Когда эти старшие натравливают на тебя чужую армию, не до вежливости.

— Что это вы о себе возомнили, молодой человек! Вы намеренно меня оскорбляете? Так я могу и ответить! Осторожней в выражениях, мальчишка! — далее продолжил спокойней, — я понимаю ваше настроение, но не надо срывать злость на мне, я совершенно ни при чем, что бы вам ни наговорили мои недоброжелатели.

Ага, проглотил неуважение! Что ж, продолжим повежливей, тем более я знать то знаю, а доказательств нет.

— Действительно, я несколько несдержан — весь на нервах последние дни. Если бы вы знали, чего нам стоила эта победа!