Повесть о благонравном мятежнике - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 13

— Хорошо, — сказал начальник области, — будь по-вашему.

Тогда Фань Чжун вынул из подвязанного к поясу мешочка бумажного журавля и протянул его Чжу Инсяну.

— Пригласите начальника области на пир, — сказал он, — да и бросьте этого журавля куда-нибудь за ширму или под столик: журавль улетит и вернется со мною. Я разделаюсь с Чжу Инсяном и отблагодарю вас так, как вы пожелаете!

Чжу Инсян, сопровождаемый разбойниками, тащившими богатые подарки, выбрался из ворот усадьбы и стал спускаться вниз, к деревне. Белые дома с соломенными крышами так и сверкали среди зелени, умытой дождем. Вокруг, куда ни глянешь, простирались ухоженные поля, и солнце играло на тысячах золотых колосьев. По дороге с коромыслами шагали довольные крестьяне. Чжу Инсян то и дело свешивался с седла и расспрашивал крестьян о том, хорошо ли они живут. Те почтительно кланялись и превозносили Лян-вана до небес. Один из сопровождающих Чжу Инсяна тут же достал табличку для записи имен, на случай, если какой-нибудь из крестьян вздумает жаловаться.

Через сорок ли провожатые распрощались с Чжу Инсяном, и он поехал дальше один. Ох, невесело было ему возвращаться в город!

«Что за бесстыдный человек, — думал Чжу Инсян, с тоской глядя на седельные сумки, топорщащиеся от подарков, — выпрашивает у незнакомых людей голову начальника области, рассказывает о властях вредную чушь. Положим, если бы у меня было три головы, я бы с удовольствием отдал ему одну или даже две, но ведь голова-то у меня одна! И какой скаред! Во всем золоте, какое он мне дал, не будет и двух цзиней весу: его подарки весят меньше, чем моя голова!»

Но, конечно, подарки Лян-вана казались начальнику области незначительными только оттого, что речь шла о его собственной голове. Это всегда так: зачастую у начальников чужая голова не стоит и цяня, а собственную они не отдадут и за сто лан.

На следующий день Цзи Дан опять пришел к Сяо Ли. Кланяясь, он доложил:

— После того, как вы упустили начальника округа, он попался в лапы Лян-вана, но сумел выдать себя за другого чиновника и благополучно вернулся в город. Он был очень расстроен и говорил, что, скорее всего, проклятый разбойник и думать не думает перейти на сторону правительства.

Мятежник Ли глубоко задумался и сказал:

— Заставить Фань Чжуна драться против правительства нетрудно, но как заставить его подчиниться нам? Ведь его военачальники непременно потребуют для него первого места!

Цзи Дан задумался и воскликнул:

— Всем известно, что Лян-Ван мечтает отомстить Чжу Инсяну! Надо захватить Чжу и преподнесли его голову Лян-Вану в качестве подарка! Лян-ван будет так благодарен, что согласится на второе место.

Мятежник Ли расхохотался:

— Ты еще не овладел ни одним городом в области, а уже распоряжаешься головой начальника области, словно это кочан капусты в огороде! Как же мы заполучим Чжу Инсяна, не овладев городом? А если мы овладеем городом, зачем нам помощь разбойников?

Тогда Цзи Дан, видя, что мятежник питает к ним доверие, сказал:

— Осмелюсь добавить — Лян-ван очень силен, и, конечно, не останется в стороне от будущей смуты. Почему бы не предложить ему объединиться, и не пригласить сюда? А потом, когда он окажется в нашей власти, можно будет отрубить ему голову.

— Негодяй, — вскричал Сяо Ли, — ты предлагаешь мне бесчестный план!

Чиновник смутился и умолк.

Пир окончился довольно поздно.

После пира Сяо Ли подозвал его и сказал:

— Прошу извинить меня за оскорбление! По правде говоря, ваш план пришелся мне очень по душе, но я не осмелился сказать об этом открыто, опасаясь, что кто-нибудь донесет Лян-вану.

Между тем настоящий инспектор-цзайсин прибыл в город. Он был прислан врагами Чжу Инсяна. По прибытии он остановился в доме Цуй Аня и велел своим слугам осведомиться об умонастроении народа. На следующий день слуга, кланяясь, доложил:

— Народ не хочет доносить на Чжу Инсяна и хором свидетельствует о его справедливости и доброте!

Инспектор всплеснул рукавами и молвил:

— Этот человек так запугал народ, что они боятся вымолвить про него лишнее слово.

Разузнав об обстановке, инспектор составил доклад:

«Тысячи разбойников развелись в Цзяннани, народ ропщет и голоден. Народ по природе своей предан государю, и причина его возмущения — в ошибках и преступлениях Чжу Инсяна. Благодаря проницательности местного военачальника Цзи Дана я убедился, что никаких сектантов в городе нет. Начальник Чжу пользуется этой выдумкой, чтобы арестовывать богатых людей и вымогать у них деньги за освобождение. Также, с его ведома, сыщики сговариваются с арестованными, и те признают себя еретиками. После этого они делят с Чжу Инсяном награду за поимку сектантов, тайно выпускают людей, а в документах записывают, что арестованный превратился в бамбуковину или улетел на аисте.

Кроме того, Цзи Дан донес, что две недели назад Чжу Инсян побывал в лагере разбойника Фань Чжуна и возвратился оттуда с богатыми подарками. Наверняка Чжу Инсян, предчувствуя опалу, затевает смуту в сговоре с Фань Чжуном! Правда, Фань Чжун — его кровный враг, но разве низкий муж вспомнит о долге там, где речь заходит о выгоде?»

Благодаря врожденной вежливости инспектор часто виделся с Чжу Инсяном, и выражал ему свое почтение. Глядя на них со стороны, никак нельзя было догадаться, что инспектор готов съесть Чжу Инсяна живьем, лишь бы угодить своим покровителям в столице.

Чжу Инсяну предоставлялось множество возможностей выполнить свое обещание Фань Чжуну, но он не очень-то торопился это делать. Ему было ужасно стыдно. Чжу Инсян часто плакал, закрываясь рукавом, и его супруга напрасно спрашивала его о причине и готовила ему любимые кушанья. «В древности Фань Юйци сам отрубил себе голову и преподнес ее другу, чтобы тот убил Циньского князя», — думал он по ночам, а я вот не могу пожертвовать головой! Правду говорят об упадке современных нравов!» Но стоило выглянуть солнышку, и настроение его менялось. Он напоминал себе, что, хотя Фань Юйци и пожертвовал своей головой, все равно ничего у него не вышло. «Лишиться головы я всегда успею! — думал он, — „покамест попробуем иное!“

Несколько раз он отказывался от приглашений инспектора Вана, смущался при встрече с ним. Инспектор принимал это за признаки нечистой совести.

Он удвоил свои усилия по поимке Сяо Ли, но все было напрасно. Так прошла половина месяца, и за неделю до Праздника Фонарей Чжу Инсян получил от инспектора приглашение: через три дня тот звал начальника области, а также начальника гарнизона полюбоваться луной.

Чжу поглядел на приглашение с отчаянием: «Это последний случай исполнить мое обещание Фань Чжуну, — подумал он. — Если сектанты поднимут восстание, я все равно потеряю голову! Сознательный чиновник должен терять голову не вследствие восстания, а для того, чтобы предотвратить его!»

Чжу Инсян призвал к себе верного слугу и написал Фань Чжуну письмо, будто бы от имени императорского родственника: «Я пригласил Чжу Инсяна полюбоваться со мной луной на веранде отведенного мне дома. Вам следует, однако, помнить, что в качестве императорского родственника, я всегда официально буду отрицать свое участие в этом деле. Помните, что вы связали себя страшной клятвой и что какие бы обстоятельства не обнаружились после этого убийства, ничто не может помешать вам истребить сектантов и помириться с правительством».

Фань Чжун, получив это письмо, был возмущен до глубины души. Он всплеснул руками и подумал: «Какой негодяй! Да он раздает всем, кому ни попросит, голову начальника области! Вот они, нравы столицы!»

Но предложение чиновника было выражено так вежливо, что Фань Чжуну ничего не осталось, как почтительно его принять и отправить, обратно со слугой, богатые подарки.

Чжу Инсян любил получать подарки, подобающие его чину, но на этот раз он был чрезвычайно расстроен, и заплакал над корзиною, прикрываясь рукавом.

Кроме этого, Чжу Инсян написал другое письмо, в котором четко изложил все обстоятельства дела. Это письмо он намеревался отдать перед началом праздника Цзи Дану, чтобы тот передал его инспектору.