Как раздать долги - Болдырева Ольга Михайловна - Страница 55

Отвлекшись от неприятных мыслей, Алив приблизилась к шедевру мысли невыспавшегося студента.

На каменном бортике фонтана восседала Хель.

Убийца даже не повернулась, она была занята тем, что, опустив ладонь в прозрачную, остро пахнущую хлоркой воду, превращала осколки мозаики в небольших рыбок, которые преданно тыкались в пальцы творца, ожидая корма и заботы. Заметив, что за ее действиями наблюдают, Хель развеяла пеструю стайку, обратив своих созданий в воду, и отряхнула руку от тяжелых капель, забрызгав брюки, часть бортика и пол.

— Не жаль их?

Хель подняла голову, посмотрев куда-то сквозь Алив. А затем, снова коснувшись воды, вернула рыбок, которые, кажется, даже не заметили, что на несколько мгновений перестали существовать. Женщина провела пальцем по крошечному плавнику самой смелой, погладив ее и создав горсть хлебных крошек, бросила их в фонтан.

— Правда, — согласилась Алив, — это был глупый вопрос.

Убийца кивнула и нахмурилась: в следующий момент рыбок, словно магнитом, притянуло друг к другу, смешав в бесформенный комок. Он быстро обрел очертания юркого водного дракончика с бирюзовыми чешуйками и черным, гладким гребнем на спине. Еще секунду он оставался неподвижным, но быстро освоился, цапнув свою создательницу за палец.

Хель хрипло рассмеялась.

— Тебя я, пожалуй, оставлю, — обратилась она к дракончику, продолжая делать вид, что никакой Алив не существует и в вестибюле академии Убийца находится исключительно в компании собственного творения. — Не хватает только этого…

На ладони Хель зажглась яркая искра, и, немного полюбовавшись на теплую, настоящую душу, творец подарила ее дракончику.

— Уверена, что ты оценишь мою щедрость.

Вместо этого ее снова укусили и быстро спрятались за одним из лепестков чаши, наблюдая за реакцией.

Однако она не последовала…

Убийца просто не успела сориентироваться, а Алив так и вовсе потерла глаза, надеясь, что это зрение наконец-то подвело свою владелицу (после столетий верной службы), а не действительно из воздуха нарисовался Гэбриэл в одном белье.

…Злой, недоумевающий Гэбриэл в полосатых семейных трусах, сверкающий идеальной лысиной вместо роскошной черной шевелюры, с какими-то странными рисунками по всему телу, будто бы Отступника размалевала младшая группа детского сада.

— Ого! — только и смогла выдавить Алив.

— Ты… что?! — переспросила Таня.

Подобравшиеся Анабель и Габриэль не сводили с Элли горящих взглядов. Даже Ририэль выполз из-под стола, чтобы похлопать ангела по плечу и сказать, что он молодец… ну скорее всего.

Элли смущенно улыбнулся и попытался отступить к двери. Как-то он не сразу сообразил, что о своих подвигах можно было и умолчать, ибо интерпретировать их могли не совсем верно. Что, собственно, и произошло в конечном итоге.

— Прости, мне показалось или действительно кто-то сказал, что стоял рядом со спящим Отступником, имея возможность сделать с ним все что угодно, и просто обрил его налысо?! — Голос Тани взвился до опасных высот.

— Почему же «просто»? — всерьез оскорбился Элли. — Я сделал так, что никакие силы ему волосы не вернут. И порисовал еще чуток: тоже не отмоется.

— Ррр!

— Нельзя меня бить, — не на шутку испугался ангел, когда на него начали наступать с трех сторон, еще и Алир лицом и позой выразил полную солидарность с дамами.

Ририэль же решил воздержаться от каких-либо действий.

— Я маленький! Я беспомощный! Как вам сильным и большим не стыдно! — возмутился Элли, опускаясь на корточки и взирая на Анабель, Габриэль и Таню снизу вверх несчастными глазищами напуганного олененка. Прием, как обычно, сработал безотказно, и дамы в нерешительности замерли над ангелом воплощением укора и негодования, но руки поднять не осмелились.

— Ты же мог его убить, крестьянина веселого тебе в соседи! Избавить нас от всех проблем! Страха! Хотя бы отомстить! — воскликнула сиятельная эльфийка. — И не говори, что в тебе вдруг проснулась жалость или брезгливость, все равно не поверю.

Элли пожал плечами, мол, он еще не совсем из ума выжил: такие глупости рассказывать.

— Милорд бы этого не хотел. Слишком просто. Он так не любит.

Анабель скривила лицо. То, что Азраэль говорил о Габриэле в настоящем времени, неприятно резануло слух, одновременно даря напрасную надежду и заставляя злиться на ангела с его неправильным отношением к жизни и смерти, что бы ни подразумевалось под этими двумя понятиями.

Пока все остальные были заняты обсуждением подвигов Элли (то пытаясь в довольно-таки странных выражениях поблагодарить за то, что он сделал хоть что-то, то принимаясь обсуждать, а чего бы в действительности хотелось Темному князю, как бы он сам поступил или каких поступков ждал от них), Ририэль думал совсем о другом.

Эльф сделал пару шагов назад, посмотрев на разношерстную компанию со стороны. Раскрасневшаяся Анабель, заботливо придерживающая большой живот, но выглядящая скорее грозно, чем мило. Алир, который, несмотря на то что они находились в безопасности, все равно пытался задвинуть Темную княгиню себе за спину и успокоить. Растерянная Габриэль, привыкшая к тому, что старший брат всегда рядом, готовый помочь, защитить и устроить обидчикам «сладкую жизнь»; а теперь принявшая на себя тяжесть целого мира. Таня, ставшая самой обычной пешкой в игре своей великой матери. И он — остроухий предатель… вообще непонятно, с какого бока прилепленный к этой компании героев.

Но основное внимание Ририэля в данный момент было сосредоточено на Элли. Никогда ранее… ни единого раза до этого момента эльф не воспринимал сие недоразумение всерьез. Бывший ангел всегда держался в тени Габриэля, прикрываясь невинной улыбкой и чистым взглядом ребенка. Да и сам князь, казалось, делал все возможное, чтобы на Элли окружающие обращали как можно меньше внимания. Пренебрежительно называл его «учеником», «мальчиком», «ангелочком», но это все было словно бы нарочно. Да еще и смешное сокращение имени — «Элли». Возможно, Азраэль сам не хотел афишировать некоторые особенности своей личности, которая пугала, стоило только познакомиться с этим синеглазым чудом, руки которого были запачканы в крови даже не по локти. Иногда казалось, что ангел вымазан в ней от макушки до кончиков пальцев на ногах.

И вот сейчас, будто бы не понимая смысла сказанного им, Элли спокойно заявил, что мог убить Отступника. То, с чем не справились творцы, и не одни они, в принципе, имел возможность сделать ангел без крыльев, даже не прикладывая к тому усилий, но вместо этого бездарно потратил время и шанс (за который, к слову, Пресветлая мать отдала бы две трети множественной вселенной) на глупую шалость.

«Интересно, а Габриэль знал, кого называет учеником?» — мысленно вопросил Ририэль, искренне радуясь, что Азраэль на их стороне. «Хотя уж он-то точно был в курсе дел, не удивлюсь, если он и придумал, как отвести лишние взгляды от своего ангела! Только зачем?»

Эльф фыркнул, наблюдая, как Элли оправдывается перед Анабель. После чего решил, что, несмотря на свое безмерное любопытство, совсем не хочет знать, кто же Азраэль на самом деле, откуда у него такие возможности и сколько еще талантов кроется под личиной безобидного ангелочка.

— Дамы, — позвал Ририэль, отвлекая внимание на себя, — хватит мучить нашего героя. Предлагаю хоть немного отдохнуть и поспать.

— Все забирайте! — возопил Гэбриэл, кое-как сфокусировав взгляд на творцах. — Только отдайте мне его!

— Под «всем» ты, вероятно, подразумеваешь свои растянутые семейники? — уточнила Алив, даже не думая нападать на врага… это было бы просто подло. Если уж даже лежачего бить не следовало, то причинять Отступнику больший вред, чем уже нанесли, было совсем неспортивно.

К тому же Пресветлую в данный момент больше заботило здоровье Хель. Не психическое, естественно, — ему уже ничего повредить не могло, а вот нормальное физическое состояние Убийцы находилось под некоторым сомнением. От распирающего женщину смеха она рисковала просто-напросто лопнуть. Кроме всего прочего, потеряв равновесие, Хель свалилась в фонтан (кажется, даже не заметив этого), обдав Алив холодными брызгами, и теперь молотила руками по мозаичной плитке, заходясь гомерическим хохотом и стукаясь лбом о бортик.