Ниязбек - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 18

Однажды, когда Гамзат играл с прокурором республики, получилось так, что мячик прокурора упал в двух пальцах от лунки, а мячик Гамзата – в полутора метрах. Гамзат подошел к мячику прокурора и сказал:

– Как я хорошо положил мяч!

Прокурор, разумеется, не осмелился возразить, а глупый Бусик показал на мячик Гамзата и сказал:

– Вот же ваш мячик!

Взбешенный Гамзат замахнулся и ударил мальчика клюшкой. Тот упал и остался лежать. Расул, услышав об этом, бросился на поле, но охрана остановила его и сказала: «Мы сами отвезем этого маленького притворщика в больницу».

– Прошу вас, не надо! – сказал Расул, но Гамзат дал ему двести долларов и сказал:

– Иди отсюда, дурак.

Расул бросил деньги на землю, и тогда охрана Гамзата избила его, а мальчика все равно забрали. Мальчик не вернулся домой ни на второй день, ни на третий, а на четвертый день Элла пошла и принесла заявление в милицию. В заявлении она написала об обстоятельствах исчезновения мальчика, и, когда дежурный опер прочитал это заявление, он посерьезнел и вышел из кабинета. Через некоторое время в кабинет вошел какой-то майор и сказал: «Я не могу принять этого заявления». Элла стала кричать, и ее выбросили из милиции вон.

Вечером того же дня к дому Эллы приехал один из охранников Гамзата и спросил, что она хочет.

– Отдайте мне моего сына, живого или мертвого, – сказала Элла.

Тогда охранник поклялся Аллахом, что мальчик перепугался, что его накажут, и выскочил из машины по дороге и что Гамзат сделает все, чтобы разыскать ее сына.

– А пока он просит принять тебя тысячу долларов, чтобы это было некоторым утешением, – сказал охранник.

– Мне нужен мой сын, а не деньги, – ответила Элла.

Тогда охранник уехал и вернулся на следующий день.

– Двадцать человек ищут твоего сына, и клянусь, они его найдут, – сказал охранник, – а пока Гамзат просит принять тебя пять тысяч долларов, чтобы это было некоторым утешением, – сказал охранник.

Элла набросилась на него и стала выцарапывать ему глаза. Тогда охранник ударил ее и уехал, а на следующий день домой к Элле пришли десять милиционеров с обыском. Они перевернули все вверх дном и забрали Эллу с собой. В участке они посадили Эллу в ряд еще с пятью женщинами в какой-то комнате, а потом в эту комнату вошел человек в камуфляже и сказал:

– Да, это она.

Потом вошел второй человек и сказал то же самое.

Этих двоих мужчин заставили подписать протокол опознания, а Эллу повели в отдельный кабинет. Там ее ждал майор милиции. Он, ухмыляясь, сообщил, что они кое-что выяснили. А именно, что сына ее сбила машина два дня назад и что это произошло потому, что какая-то пьяная женщина тащила его через дорогу. Когда машина сбила мальчика, двое прохожих это видели и хотели ему помочь, но пьяная женщина оттолкнула мужчин и сказала: «Я сама знаю, что делать». Подняла мальчика и ушла.

После этого майор вытащил заявление Эллы и спросил:

– Кто тебя надоумил, сука, шантажировать сына президента республики?

Эллу допрашивали пять часов и все спрашивали, куда она дела тело сына. А через пять часов в кабинет следователя вошел тот самый охранник, и он сказал Элле:

– Гамзат знает, что ты задумала, и он знает, что ты сделала это не сама, а по наущению его врагов. Но все-таки он прощает тебя, глупая женщина. Ты можешь взять двадцать тысяч долларов и идти домой, а можешь сидеть здесь и отвечать, куда ты подевала тело, потому что двое свидетелей видели, что он был еще жив, когда ты унесла его после аварии.

Тогда Элла взяла двадцать тысяч долларов и пошла домой. Она завернула эти деньги в бумажку и перевязала их ниткой, а потом она пришла к своей троюродной сестре, которая была замужем за родственником Магомедсалиха, и сказала:

– Мне нужно увидеть Ниязбека.

Ниязбек и Магомедсалих выслушали Эллу, и Ниязбек спросил:

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы мне отдали тело моего сына, – сказала Элла.

– А что об этом говорит твой брат?

– Он больше всего боится потерять свое место, – сказала Элла, – и он уже три раза уверял меня, что Гамзат действительно отпустил мальчика. Если человек боится потерять место, он поверит во все, что угодно. Только это неважно, что говорит мой брат. Он слабый человек и будет делать то, что скажу я и наша мать, а я и она хотим одного и того же.

Ниязбек помолчал, а Магомедсалих спросил:

– Где деньги, которые они тебе дали?

Элла вынула деньги из сумочки и положила их на стол.

– Я взяла их только для того, чтобы они ничего не заподозрили, – сказала Элла, – отдайте их в мечеть.

Ниязбек покачал головой и сказал:

– Возьми деньги и трать их как можно заметней. А если тебя спросят соседки, скажи: «Никогда не думала, что за этого маленького двоечника можно получить столько денег». Больше никогда не приезжай сюда. Мы сами тебя найдем.

Когда Элла ушла, Магомедсалих встал с дивана и так пнул его ногой, что диван сломался. Магомедсалих был очень эмоциональный человек, но, так как он считал ругань уделом неверных, он выражал свои чувства движениями, а не словами. Именно поэтому он и стал чемпионом мира по ушу-саньда. Пнув диван, Магомедсалих вскричал:

– Ведь он убил его еще на поле! Он его убил этой дурацкой клюшкой, иначе они бы отдали тело! – А потом влепил кулаком по стене и сказал: – А ты что думаешь об этой истории, Ниязбек?

– Я думаю, – ответил Ниязбек, – что ее прежде всего надо проверить.

Полпред президента Владислав Панков стоял у стартовой площадки на семнадцатой лунке, и в руках его была изящная титановая клюшка с эксклюзивным алмазным напылением.

Алиса стояла рядом с ним, а Нина бегала где-то сзади, и за ней благосклонно надзирал человек с автоматом. В тридцати метрах от стартовой площадки поле пересекало настоящее ущелье, метров семьдесят шириной, и в этом ущелье, служившем великолепным естественным препятствием, по плану тёрф-менеджера был устроен маленький водопад.

Перебить ущелье не составляло никакого труда, но лунка была устроена так хитро, что, если игрок хотел пройти ее в три, а не в четыре удара, ему надо было бить не поперек ущелья, а наискосок, пытаясь попасть на узкую площадку между озерцом, из которого и вытекал водопад, и длинной песчаной банкой слева. Тогда вторым ударом можно было положить мячик прямо на грин.

В Америке Панков играл неплохо (его личный гандикап составлял всего три удара), и Панков не сомневался, что он перебьет ущелье. Но он боялся, что мячик отклонится влево и, как следствие, уйдет в банку, специально устроенную для наказания переоценивающих себя игроков.

Панков не был уверен, что он правильно делает, придя на это поле. Попытки всучить ему взятку со стороны семьи Аслановых повторялись с удручающей изобретательностью, а кроме того, каждую неделю к Панкову подходили люди и предлагали деньги за то, чтобы полпред порекомендовал их на должность.

Наиболее острый случай имел место две недели назад, когда украли директора морского порта. Это была федеральная номенклатура, и сразу три человека предложили Панкову по миллиону за рекомендацию. Панков спустил их с лестницы, а потом пошел с женой на день рождения председателя парламента. Алиса надела красивое зеленое платье и к нему – зеленое ожерелье, которого Панков раньше не видел. «Ну как там?» – спросил его развязно один из соискателей порта, которому еще раньше было указано на дверь.

– Выведите его вон, – приказал Панков своей охране.

Кандидата оттеснили от полпреда, но еще до этого.

Панков успел услышать его негодующий возглас:

– Так вот же мое назначение, на шее его жены!

По возвращении Панков устроил Алисе дикий скандал. Зеленое ожерелье отправилось обратно дарителю. Директор порта, кстати, вскоре вернулся домой и на все вопросы отвечал недоуменно, что ездил в Пятигорск. Уголовное дело закрыли, но было замечено, что директор порта ведет себя очень тихо в присутствии Ниязбека и даже как бы уполовинивается ростом.