Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 27

— Если бы справедливое устройство общества, — сказал Бемиш, — зависело от количества раздавленных носов, то ваша империя была бы самым справедливым местом во Вселенной. Однако все обстоит противоположным образом.

Киссур нахмурился.

— Дело не в том, — наставительно сказал землянин, — чтобы ломать носы у бесчестных чиновников. Дело в том, чтобы поставить чиновников в такое положение, чтобы они не могли обижать народ.

— А как тебе нравится это место?

— Чудное место, — сказал Бемиш, — здесь можно построить рай или, по крайней мере, дивную птицеферму.

Киссур расхохотался и хлопнул его по плечу.

— Тогда оно твое!

Бемиш изумился.

— Я не могу принять такой подарок.

— Почему? Ты сам заявил, что дело не в том, чтобы набить морду плохому хозяину, а в том, чтобы найти такого, который не станет красть. Рассуждать ты горазд, а как до дела — в кусты.

— Но я даже языка не знаю!

Но Киссур и слушать ничего не хотел.

— К тому же тебе надо где-то жить, — заявил он, — ты обязательно заполучишь эту компанию себе в карман, вот увидишь! Я выпрошу ее для тебя у государя.

И стал усердно потчевать Бемиша вином.

Бемиш проснулся поздно утром. Солнце билось в раскрытое окно, плясало на яшмовой морде божка, оскалившегося над дверью, на серебряном старинном светильнике, на котором белым пузырем вздулась электролампочка. Бемиш с трудом вспоминал вчерашнее: «Была драка… Мы пили… Боже! Он подарил мне усадьбу!» Бемиш подскочил в постели: на столе лежал листок с дарственной и записка от Киссура: тот уехал в столицу.

Через час Бемиш задумчиво поглощал на веранде завтрак. Испуганные слуги бегали вокруг. Он едва мог объясниться со слугами и совсем не понимал ответов. Подумал, прошел внутрь, позвонил в приемную-господина Шаваша. Тот не выразил никакого удивления, услышав о подарке.

— Господин Шаваш, — сказал землянин, — вы не могли бы рекомендовать мне какого-нибудь действительно честного управляющего?

Первый заместитель министра финансов с некоторой иронией в голосе заверил его, что он почтет за счастье отыскать для господина Бемиша все, что угодно: бессмертного феникса, трехголового дракона и даже честного управляющего.

На другом конце линии связи Шаваш повесил трубку. Он размышлял несколько секунд, а потом позвал секретаря и отдал необходимые приказания.

Вскоре в его кабинет вошел молодой человек с круглым лицом и приятными, но грустными глазами василькового цвета. Лицо молодого человека было необычайно бледным, цвета сырого теста. Землянин или иной несведущий человек решил бы, что обладатель такого лица нездоров или долго не выходил из дому, а веец немедленно бы заподозрил, что тот сидел в тюрьме.

Итак, молодой человек по имени Адини приблизился на три шага к столу чиновника и замер, ожидая приказаний.

— Киссур, — сказал Шаваш, — подарил землянину по имени Теренс Бемиш усадьбу близ Ассалаха, и землянин ищет управляющего. Я хочу подарить ему тебя.

— Да, господин, — почтительно сказал Адини.

— Ты будешь наблюдать за ним и докладывать мне обо всех его встречах и планах.

Шаваш достал из папки лист бумаги с личной печатью.

— Как только Бемиш улетит с планеты, — сказал Шаваш, — этот лист будет уничтожен. Таким образом, в твоих интересах сделать так, чтобы Бемиш улетел с планеты. Ты меня понял?

— Да, господин.

— Теренс Бемиш умный человек, и он вряд ли ожидает, что я упущу возможность прислать к нему шпиона.

— Зачем же он просит вас об управляющем?

— Он надеется переманить моего шпиона на свою сторону. Когда он сделает тебе достаточно добрых дел, ты можешь сделать вид, что так оно и произошло. Ты признаешься, что я послал тебя следить за ним. Но помни, что Бемиш может дать тебе денег или стипендию, однако только я избавлю тебя от этого листа. И помни, что если бы у Бемиша был этот лист, он бы не играл с тобой в доброго человека. Он будет добр к тебе только потому, что у него нет другого оружия.

Бемиш любовался старинной мозаикой, покрывавшей стены второго этажа, когда услышал в воздухе характерный шелест спускающегося флайера. Он вышел на галерею: во дворе стоял белый флайер, над крыльями его еще бились последние сполохи «радуги». Через мгновение «радуга» потухла, крыша флайера раскрылась, как коробочка мака, и из машины вылезли двое: красивый, гибкий юноша в чинном белом костюме и другой, скорее тощий, чем стройный, в клетчатой рубашке с оборванными рукавами и с красным цветком в волосах, по моде нынешних бунтарей.

— Можешь жить здесь хоть два месяца, — громко и по-английски сказал юноша в чинном костюме, видимо, не опасаясь, что кто-то может его понять, — никто и рта не раскроет. За здешним управляющим водятся кое-какие грешки, и он не скажет о тебе даже брату.

— И много этих грехов?

— Не больше, чем у директора любого поганого банка.

Тут старший юноша оглянулся и заметил Бемиша, который, особо не таясь, стоял у галереи, опоясывающей виллу вокруг второго этажа.

— Эй, ты кто такой? — позвал по-вейски юноша.

— Меня зовут Теренс Бемиш, и я хозяин этой виллы.

— Что за вздор! Это усадьба моего брата!

— Именно так. Но вчера Киссур выгнал управляющего усадьбой и подарил ее мне.

Юноша тревожно завертел головой, а Бемиш сказал:

— Прошу. Не думаю, что Киссур обрадовался бы, узнав, что я прогнал его брата с гостями.

Бемиш велел слугам накрыть стол на террасе, и скоро он и его неожиданные гости поглощали обильный завтрак. Брата Киссура звали Ашидан, спутник его представился не без насмешки как Джон Смит.

— А чем вы занимаетесь? — спросил Ашидан.

— Я финансист.

— Со странной публикой общается мой брат, — заметил Ашидан.

— А вы чем занимаетесь? — поинтересовался Бемиш у нового гостя.

— Не ваше дерьмовое дело.

Бемиш несколько оторопел.

— Позвольте, — спросил он, — мы ведь с вами познакомились две минуты назад. Я ничего о вас не знаю. Что вы знаете обо мне, чтобы называть меня дерьмом?

— А вы каким классом прилетели сюда, на эту планету?

— Первым.

— Ну вот. Разве человек, у которого хватает денег на то, чтобы летать первым классом, может быть не дерьмом?