Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 65

– И..

– Я сменил владельцев обеих компаний.

– Зачем?

– Идиотов надо учить, – усмехнулся Баров. – Если человек сделал дурную схему и думает, что она хорошая, он обязательно попадет.

– А что будет потом, когда мы возьмем завод?

– Ничего. Я договорился.

– С кем?

– Со всеми покровителями завода. С губернатором. С губернаторшей. С людьми в Москве.

– Если ты договорился, то к чему такая спешка?

– Потому что половина тех людей, с которыми я договорился, считает, что договоренность с одним человеком – это всего лишь повод передоговориться за большие деньги с другим. А другая половина – это стервятники, которые сами разорвут завод, дай им неделю, – и мне вовсе не улыбается выковыривать потом куски из их зубов. В этой стране нельзя договориться. Ни с кем. Можно только создать возможность и воспользоваться ею.

– И зачем тебе ЦОН ФСБ, чтобы взять завод, который никто не защищает?

– А зачем я езжу на «шестисотом»? Для понтов.

– Может, лучше нанять танковую бригаду?

– Танк я нанимал в прошлый раз. Человек стремится к разнообразию.

Кровь бросилась в лицо Яковенко. Его учили убивать одним пальцем. Его учили оставаться в живых там, где остаться в живых невозможно. Его учили служить Родине. Теперь, по приказу начальства, вместо того, чтобы воевать в Чечне, он и его люди оказывают эскорт-услуги хладнокровному негодяю, который провертел дырочку к чужому имуществу.

– Хорошо, – сказал Яковенко, вставая.

Кофе так и остался недопитым.

– Погоди, – бросил ему в спину Баров.

Майор повернулся.

– Сколько денег отдал вам генерал? – спросил Баров.

Майор молча перебирал четки.

– Понятно. Нисколько, – констатировал Баров, – сказал, что приказ есть приказ. А какая у тебя зарплата?

Яковенко глядел прямо перед собой – на темное дерево иллюминаторов и резной фарфор на столе.

– Теперь нормально. Пятнадцать тысяч рублей.

Баров расстегнул бывший с ним портфель и вынул оттуда несколько плотных зеленых упаковок. Первый и последний раз Яковенко видел столько долларов восемь лет назад, когда они взяли филиал Центробанка в Грозном. Тогда все эти пачки оказались фальшивыми.

– Раздели на всех, – сказал Баров.

– Я не продаюсь, Данила Александрович.

Баров помолчал.

– Это вечная проблема, – сказал он. – Тех, кто продается, не стоит и покупать.

Пальцы майора привычно скользили по бусинам. В голове почему-то вертелся похабный анекдот про блондинку, которая работала в борделе десять лет и умерла, узнав, что всем остальным за это еще и платят. Он получился, как та блондинка. Он убивал десять лет. Деньги, которые он держал в руках, равнялись его зарплате за половину этого времени. На этой яхте они казались чаевыми.

Майор повернулся и вышел на палубу. На деревянные лавки были набросаны пледы и подушки, рядом светился мощный обогреватель. Казалось, мороз не властен над кораблем олигарха: бутылка дорогого пойла на столе даже не замерзла. Вместо того чтобы выпить, майор хватил бутылкой о борт.

Предчувствие беды полоснуло по сердцу, как розочкой.

Звонок на сотовый майора Якушева раздался в два часа дня.

– Сергей, – сказал голос с чеченским акцентом, – мы закупили товар. Подъезжай к пяти. Понял?

– Понял.

Спустя полтора часа, когда уже близилось время вечернего намаза, в ворота одного из инженерных складов округа, украшенные замерзающими часовыми и надписью «в/ч 12713», въехал огромный трейлер с надписью ООО «Вартан» на боку и за ним – черный «ниссан-мурано» зампотеха.

Из внедорожника выбрался генерал Шлыков, а из трейлера – генеральный директор вышеупомянутого ООО, известный Шлыкову как Саша Колокольцев. Шесть миллионов долларов по контракту с «Вартаном» ушли со счетов округа еще три дня назад; три миллиона вернулись куда надо. Люди Колокольцева должны были приступить к работам на складе еще вчера, но накануне Колокольцеву позвонил зампотех. Он был не очень доволен тем, как командующий поделил трешку, и намекнул Колокольцеву, что если тот хочет продолжать взаимовыгодное сотрудничество дальше, то хорошо бы подумать о дополнительном подарочке.

Судя по всему, хабаровский коммерсант намек понял, – генерал Шлыков с удовольствием отметил, что в руке он нес чуть удлиненный алюминиевый чемоданчик.

В караулке только что сменившиеся часовые грели озябшие руки на чашках с дымящимся чаем. Командир части провел дорогих гостей в небольшую комнатку, где на столе между грубо напластанной рыбы уже стояла бутыль с косорыловкой.

Шлыков не сводил глаз с чемоданчика. В такой влезало миллиона два рублей, если в тысячерублевых купюрах.

– Это что? – спросил генерал.

– Подарок.

И раньше, чем командир части успел покинуть комнату, Колокольцев поставил на стол чемоданчик и поднял крышку.

– Какой красавец! – сказал командир.

В чемоданчике, аккуратно упакованный в поролоновые гнезда, находился комплекс «Гроза», он же ОЦ-14-4А, – индивидуальное штурмовое оружие, предназначенное для спецвойск и до сих пор по финансовым соображениям не состоявшее на вооружении армии и милиции. «Грозу» имели только Федеральная служба охраны и ОДОН внутренних войск МВД – бывшая дивизия им. Дзержинского. Выполненная на семьдесят пять процентов на базе АКС-74У и гранатомета ГП-25, «Гроза» имела схему компоновки, скорее соответствующую натовским, нежели российским стандартам, и собиралась из модулей самим стрелком в зависимости от обстоятельств. У «Грозы», которая лежала в чемоданчике, гранатомет и оптика лежали отдельно, а глушитель был навинчен на ствол. Порядковый номер 59, выбитый на корпусе автомата, показывал, что оружие происходит еще из первых опытных партий.

Генерал Шлыков даже задохнулся от возмущения. Оружие было, бесспорно, красивым и очень редким. Но он рассчитывал вовсе не на такой подарок! А то, что при разговоре присутствовал третий, мешало Шлыкову объяснить хабаровскому коммерсанту, куда он может засунуть свое ружьишко.

Колокольцев меж тем достал автомат из поролонового гнезда, вставил обойму и передернул затвор.

– Дай подержать, – попросил командир части.

Халид вскинул автомат и выстрелил два раза. Хлопки получились неожиданно громкими – все-таки никакой глушитель не может эффективно работать на оружии, предназначенном для стрельбы очередями. Халид перешагнул через трупы и взялся за ручку двери, ведущей в караулку.

На часах Халида была половина пятого. По графику операции в его распоряжении было два часа и сорок три гектара инженерных складов.

Когда Сергей Карневич подъехал к заводоуправлению, было уже темно. Утренний дождь смерзся в каток, и с неба летела косая снежная крупка. Перед заводоуправлением сияли фары двух черных «крузеров», и возле них бродили чеченцы с автоматами. За приспущенным тонированным стеклом Карневич заметил тургеневскую головку молодой жены Руслана.

Сам Руслан ждал директора в его собственном кабинете.

На чеченце был черный смокинг и галстук бабочкой; короткие смоляные волосы были тщательно расчесаны, и прямо с порога в нос Карневичу шибануло дорогой туалетной водой.

Касаев сидел в его собственном кресле, задрав ноги к компьютеру. На клавиатуре лежал «Кесаревский вестник», и первая полоса газеты была украшена аршинным фото с места убийства прокурора. Человека, проблемы с которым Касаев обещал ему «порешать» ровно за день до убийства.

Карневич остановился у порога. У него была слабая надежда, что Касаев приехал к Сурикову. Она испарилась, когда секретарша шепнула, что Суриков заперся в кабинете и приканчивает уже третью бутылку водки. За оба прошедших дня Карневич, как это ни парадоксально, так и не получил вразумительного объяснения насчет истории с «Мицубиси». Он ни разу не застал Сурикова трезвым.

– Здравстуй, Руслан, – сказал директор. – Ты как-то без предупреждения…

Касаев стремительно поднялся из-за стола. Как всегда, он двигался с грацией хищного породистого песца.