Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 49

– Я не воровал! – вскрикнул Карневич.

– Так по документам-то воровал ты!

– Я проверю.

– Поздно проверять, – сказал прокурор, – я подписал ордер на твой арест.

Карневич сидел, как громом пораженный.

– Решай, Сережа, – сказал Наумов. – Если ты подписываешь эту бумагу, вот это все, – и коммерсант махнул рукой в сторону документов, – просто исчезнет. Если ты ее не подписываешь, ты садишься.

Молодой директор упер глаза в пол:

– Я должен подумать, – сказал он.

– Хорошо, Сергей Александрович. Думайте. У вас двадцать четыре часа.

Когда Карневич вышел из здания прокуратуры, было уже пять вечера. На улице темнело: ветер стлался по земле, и вместе с ветром летели последние листья и первый снег.

Карневич рассеянно повернул налево и пошел против ветра, туда, где море задирало юбки о берег.

Там, за проржавевшими кранами и паромом, с бортов которого гроздьями свисали старые «Мазды», далеко в море на рейде качалась белоснежная пятипалубная яхта, на радаре которой полоскался американский флаг.

Яхта была зрелищем настолько неожиданным для Кесарева, что возле парапета стояли несколько прохожих и глазели на рейд.

Карневич шел, не замечая ни моря, ни набережной, ни яхты.

– Сергей Александрович, вы куда?!

Карневич оглянулся.

За ним бежал его водитель, совершенно растерявшись, и Сергей вспомнил, что машина остановилась в другом месте. Потом он почувствовал, что на улице ниже нуля и что рубашка, промокшая от пота в кабинете следователя, замерзла у него под мышками. Он даже забыл надеть пальто.

Карневич вздрогнул и сел в машину. Когда он набирал номер Сурикова, его била такая дрожь, что он не попадал пальцами по кнопке. Телефоны Сурикова были выключены. Наконец Карневич дозвонился до охранника, который сказал ему, что Артем Иванович сейчас на деловых переговорах с министром транспорта и энергетики.

– Мне плевать, – сказал американец, – мне необходимо его видеть.

Охранник поколебался.

– Подъезжайте к казино «Коралл», Сергей Александрович.

Мучителен был этот день для Сергея Карневича, но все муки директора и даже все муки ада показались бы в этот день песчинкой перед тем, что перенес Артем Иванович Суриков.

Весть о газете «Клубничка» застала его на конференции нефтепереработчиков Тихоокеанского региона, открывать которую должен был его московский партнер.

Артем Иванович приказал охране не принимать звонков от Лены, но конференции не покинул, а пошел и выдул в баре полбутылки коньяка.

Вице-премьер, к изумлению публики, так и не появился на конференции. Замглавы Сахалинской государственной нефтяной компании Валентин Победнов, прилетевший вместе с ним, сказал, что они прибыли частным самолетом московского олигарха Барова и что прямо с самолета министр отправился на его яхту. Суриков начал звонить Победнову – но телефон у того был отключен.

Суриков на всякий случай остался на конференции, – вдруг чиновник объявится, – и уже к вечеру ему донесли, что москвич-таки появился в городе, в администрации губернатора, где имел длительный разговор.

Какой разговор? Какой разговор с губернаторшей может иметь человек, потребовавший от него написать донос на компанию губернаторши?

Суриков позвонил вице-премьеру, но телефон того по-прежнему не работал. Суриков стал набирать сахалинскому чиновнику – но на этот раз пропал и тот.

Суриков заехал в администрацию к двум советникам губернатора, известным в крае бандитам, и был встречен ласковыми уверениями в том, что это «конечно, фотомонтаж», и предложениями надрать владельцу газеты задницу и любые другие части тела; как только за Суриковым затворилась дверь, он услышал за ней громкий сатанинский хохот.

В конце концов Сурикову донесли, что вице-премьер поехал на свадьбу к Касаеву. Суриков бросился туда и поспел как раз вовремя: черный «Лексус» федерального чиновника с машиной сопровождения уже стоял у подъезда, и вдоль мраморной лестницы квадратно-гнездовым способом рассредоточилась охрана.

Забыв всякое достоинство, хозяин завода кинулся к спускавшемуся по ступеням чиновнику.

– Игорь Федорович! Погодите, нам надо поговорить…

Вице-премьер неторопливо повернулся к нему, и у Сурикова на мгновение возникло ужасное чувство, что вот сейчас охрана просто оттолкнет его от москвича, а тот неторопливо повернется, сядет в машину и…

– Здравствуйте, Артем Иванович, – спокойно сказал вице-премьер.

– Я вас везде искал, – заторопился Суриков, не сознавая, что он разговаривает с чиновником на глазах по крайней мере полудюжины свидетелей, порождая тем самым неизбежную гадкую сплетню, – Я слышал, вы были в администрации края…

– Конечно, я был в администрации, – сказал вице-премьер, – это цель моего визита, приехать сюда и проверить готовность края к зиме. Мне было совершенно необходимо повидаться с губернатором Озеровым. А вас, Артем Иванович, я бы просил ваши глупые нападки на губернатора прекратить. Не к лицу.

– Но вы же сами просили!

– Я просил? – изумился вице-премьер. – Вы в своем уме, Артем Иванович? Я просил вас подымать грязный, гнусный скандал, в котором вы изваляли федеральную власть? Да даже если бы все это и произошло на самом деле – наружу-то выносить дерьмо зачем? Людей смущать зачем? А вы еще и совершенно беспочвенно человека оклеветали. Нет на тех счетах ни-че-го! И как вы себе позволили от имени федеральной власти заявления, что мы-де губернатора снимем? Вы что, президент России? Вы что, господь Бог?

Суриков, открыв рот, смотрел на своего московского покровителя.

Он мгновенно понял, что случилось. Объяснение было одно: москвич взял деньги. И с губернаторши, и с бывшего начальника Госкомрыболовства Корчевника. Более того, он планировал взять деньги с самого начала. Самое предложение написать донос на губернатора и Корчевника было лишь способом вышибить с них деньги. С губернатора – предвыборный взнос, а с Корчевника – те самые деньги, которые отнес Суриков. И сейчас, когда деньги получены, операция свернута. А он, Суриков, оказался пешкой в игре.

– Но постойте, я не думал!

– Ты вот о чем подумай! – грубо сказал москвич и швырнул на пол перед Суриковым пачку скрепленных степлером листов.

Артем Иванович, в полном изумлении, наклонился подобрать бумаги, и когда он распрямился, вице-премьер уже исчез: только виднелись в распахнутом проеме двери темные силуэты охранников и серебрился в морозном воздухе пар от их дыхания, – а потом дверь захлопнулась и силуэты пропали.

Суриков в недоумении перелистнул бумаги. Это были платежки за первое полугодие этого года: тогда еще на заводе был предыдущий директор. Видимо, со всех документов, которые он подписывал, он аккуратно снимал и копии. Документы неопровержимо доказывали, что за первое полугодие танкеры Сахалинской государственной нефтяной компании поставили на завод для переработки девятьсот тысяч тонн ворованной у государства нефти. А вот оффшорные компании, косвенно учрежденные вице-премьером, – получили деньги только за двести пятьдесят тысяч тонн.

Когда Карневич подъехал к казино, было уже около семи. Торжественная часть давно кончилась, и началось веселье.

Из ледяных скульптур перед входом били фонтаны переливчатого света, на набережной военные цепляли к тягачам отсалютовавшие пушки, и вместо обычной сияющей надписи «Коралл» лампочки свивались в слова «Руслан и Людмила».

Зал на первом этаже был заставлен круглыми столами с белыми скатертями, и на сцене плясала голливудская дива.

Людская волна подхватила Карневича и зашвырнула к первому ряду столиков, где по правую и левую руку от виновника торжества сидело все краевое начальство. Руслан, улыбаясь, поднялся ему навстречу:

– Сергей! Дорогой! Как я рад тебя видеть!

Черноволосый и темноглазый Руслан был в неизбежном строгом костюме; рядом с ним стояла золотоволосая девушка в белом, затканном кружевами платье. Карневич даже застыл на секунду, пораженный не столько красотой, сколько внутренним светом ее счастливого лица, – светом, который почти погас во всех окружавших американца физиономиях.