Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 39

Лицо банкира по-прежнему оставалось бесстрастным, только пальцы все крепче сжимали ручку чайной чашечки.

– Я все время подписывала все эти бумаги, которые вы просили меня подписывать, – сказала Леночка, – и я никогда не интересовалась, не делаю ли я чего-нибудь противозаконного. Но недавно у меня появился парень, который… в общем, который стал меня расспрашивать, чем я занимаюсь в банке, и он очень встревожился, когда узнал об этих подписях. Он сказал, что мы должны проконсультироваться с адвокатом. Я сняла копии со всех бумаг, которые проходили через мои руки, и мы вдвоем обратились к одному адвокату. Адвокату эти бумаги очень не понравились. Он сказал, что если эти бумаги попадут в руки полиции, то меня могут обвинить в том, что я отмываю деньги русской мафии. А еще меня могут обвинить в неуплате налогов, поскольку со всех тех фирм, где я числюсь директором, я должна была платить налоги, а я ничего не платила. И адвокат посоветовал мне написать заявление в полицию и приложить к ним копии бумаг, чтобы меня не считали соучастницей преступления.

– И куда ты отнесла это заявление? – спросил господин Пак.

В голове его витала мысль о неизбежном позоре и самоубийстве.

– Я поговорила с моим парнем, – сказала Леночка, – и решила пойти вам навстречу. Зачем же я буду сажать вас в тюрьму, если я не видела от вас ничего плохого? Поэтому мы решили спрятать копии этих бумаг в надежном месте, а вас я прошу тоже пойти мне навстречу. Я прошу вас перевести деньги, которые я якобы перевела две недели назад на счет фирмы «Сайон», вот по этому адресу. Мой парень сказал, что это будет только справедливо, потому что если бы вместо меня вы использовали все эти годы человека, понимавшего, о чем идет речь, то причитающееся ему вознаграждение было б не меньше. Это черные деньги, и как только они поступят на этот счет, я уеду. Вы больше никогда о нас не услышите.

Господин Пак удивленно смотрел на Леночку Кроу. Она стояла перед ним, похожая на статуэтку нэцке в своем белом шелковом пиджачке и оранжевых сапожках. Она улыбалась невинной улыбкой Евы, которая еще не вкусила от древа познания и не научилась отличать сальдо от бульдо.

Господин Пак перевел взгляд на свои руки и внезапно заметил, что он сжал старинную чашечку так сильно, что отломал от нее ручку.

– Хорошо, – сказал Пак Вон У. – Но если эти документы когда-нибудь окажутся в полиции, тебя найдут и убьют.

Номинальным владельцем земли на территории бывшей ракетной базы в Челоково значилось некое ООО «Бавана», выкупившее ее всего за тридцать тысяч долларов у дочери покойного начальника части.

Замдиректора ООО «Бавана» по фамилии Александр Боренбойм обживал территорию быстро и энергично.

В течение двух недель строительные войска, нанятые чернокудрым и чернобородым г-ном Боренбоймом, восстановили бетонный забор, нацепили над ним колючую проволоку и обустроили караульную вышку.

Бывшую генеральскую дачу снесли. Старые казармы подлатали и починили, – новые владельцы сказали, что в них будут жить рабочие. Площадку за караульным домиком залили свежим асфальтом. В дома подали свет от дизельного генератора, возле скал закопали бочки с соляркой, обветшавший пирс привели в порядок.

После этого Александр Боренбойм расплатился с командиром строительной части, сдававшим в аренду солдат, и вверенные тому войска убыли к месту следующей работы.

Командир стройбата знал, что работы они производят для коммерческой организации. По брошенным вскользь намекам г-на Боренбойма он предположил, что земли бывшей ракетной части выкупил какой-то московский банк.

Поэтому командир не увидел ничего необычного в том, что периметр, возведенный вокруг будущей базы отдыха, по степени защищенности не уступает периметру строго охраняемого военного объекта. Все фазенды местных бандитов были защищены не хуже, а в поселке Благодатное, что в ста десяти километрах к северу, покойник Есаул вообще выстроил бетонный бункер и весь поселок обнес колючкой: жители, работавшие там на рыбоконсервном заводе, содержались на положении рабов. Уж если Есаул так изгалялся над народом, то что же должны делать грозные москвичи?

Так или иначе, стройчасть возвела периметр, починила казармы и уехала.

Не ее беда, что в ближайшей деревне, расположенной в пяти километрах от базы, жители, внимательно смотревшие за тем, как строительные войска возводят охранный периметр вокруг бывшей секретной части, – решили, что армия вернулась в эти края.

На следующую ночь после того, как строители покинули часть, к восстановленному пирсу подошли два низких, с хищными обводами катера, спущенных на воду с транспортного судна «Капитан Касаткин». Несмотря на свое русское название, «Касаткин» вот уже пять лет ходил под либерийским флагом и возил в Корею и Японию ворованный российский гребешок.

На этот раз у него был другой груз и другая команда. Именно на «Касаткина», болтавшегося за пределами территориальных вод, было перевезено якобы проданное в Китай оружие.

Сейчас это оружие возвращалось обратно. Первая партия катеров доставила на базу тридцать человек; следующая – еще тридцать. Все были настороже на случай внезапной атаки: но край спал.

С первой же партией на песок выпрыгнул кудрявый парень лет двадцати, в камуфляже, армейских берцах и со снайперской винтовкой в правой руке. Это был младший брат Халида, Ваха Хасаев.

Когда часовые заняли свое место на вышках, а отряд собрался на плацу, было уже шесть утра. Халид скинул армейские ботинки, подвернул штаны и зашел в море, совершая омовение. Его люди последовали его примеру. Только часовые на вышках терпеливо ждали своей очереди к Аллаху.

Выйдя из моря, Халид бросил под ноги чистую камуфляжную куртку. Потом он опустился на колени, спиной к солнцу и лицом к Мекке.

Стоял почти полный штиль: море едва целовало песок прозрачными губами волн. Над белой полосой облаков восходило ослепительно красное солнце, освещая свежепокрашенные казармы и босых людей в камуфляже, поклоняющихся то ли Мекке, то ли лежащим перед ними «калашниковым».

Закончив намаз, Халид встал, повернулся к своим людям и сказал:

– Однажды к пророку пришел человек и спросил: один сражается ради военной добычи, другой ради славы, третий сражается напоказ, – кто же из них сражается на пути Аллаха? И пророк сказал: на пути Аллаха сражается человек, сражающийся ради того, чтобы превыше всего было слово Аллаха. Братья! Мы пришли не ради денег и славы. Мы пришли ради Аллаха. На пути, которым мы идем, не бойтесь людей, а бойтесь одного Аллаха. И знайте, что двери Рая открыты для павших за Родину.

Продумывая план захвата Кесаревского НПЗ, Халид Хасаев столкнулся с серьезной проблемой. Ему надо было разместить на враждебной территории восемьдесят бойцов, которые должны были привести выданное им оружие к нормальному бою, отработать тактику захвата объекта и пройти боевое слаживание. Как это сделать, если большая часть этих людей имела ярко выраженную кавказскую внешность и говорила по-русски с отчетливым чеченским акцентом?

Он решил этот вопрос просто и элегантно.

Артем Суриков провел в Москве неделю в бесполезных переговорах. Скандал за это время ничуть не уменьшился. Даже наоборот: чем бы ни руководствовался Андриенко при первом обыске, сейчас прокуратура беспощадно гвоздила по заводу ковровыми проверками, явно следуя простому правилу: чем больше я накопаю, тем дороже это вам будет стоить.

Суриков приземлился в Кесареве на следующий день после того, как прокурор Андриенко объявил о выделении в отдельное производство дела о неуплате Кесаревским НПЗ налогов за 2003 год.

Следователей в предбаннике не было. Вместо следователей был главный инженер, зам по производству и еще какой-то полный человек со ступнями, длинными как ласты, и лимонным галстуком под полосатым пиджаком.

– Вы кто такой? – хмуро спросил человека Суриков.