Возвращение в темноте - ван Ластбадер Эрик - Страница 54

– Гидеон, мне нужна твоя помощь. Я знаю, у Рейчел должен быть дневник, но я осмотрел всю ее комнату и так и не нашел его.

Вызывающе хмыкнув, она протянула руку к автомагнитоле и нажала на кнопку.

– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас на кассетке? – противно засюсюкала она. – Барри Манилов? – Но выражение ее лица изменилось, когда она услышала голос Нэнси Синатра.

С нескрываемым любопытством глянув на Кроукера, она открыла бардачок и вытащила оттуда целую пачку кассет: братья Эверли, Ирма Томас, Лесли Гор. С неожиданной бережностью Гидеон перебирала кассеты с поп-музыкой шестидесятых годов, словно это была коллекция драгоценностей.

Когда наконец она подняла глаза на Кроукера и заговорила, в ее голосе прозвучала едва уловимая нотка примирения:

– Тебе, что же, действительно нравится такая музыка?

– Это моя страсть.

– Моя тоже. – Она покачала головой. – Я с нее тащусь...

Из-под странной шокирующей маски проглянуло живое лицо, и гнев Кроукера тут же куда-то улетучился.

– Честное слово, Гидеон, я не считаю тебя извращенкой.

– Хотелось бы верить...

– Так поверь!

Она опустила глаза, продолжая разглядывать кассеты Кроукера. Помолчав, она сказала:

– Ну, хорошо, я попробую. Похоже, мы оба любим Рейчел.

Значит, и ей в голову приходило сравнение с этими дикими зверями, дерущимися за свою территорию.

– Так зачем ты от меня хотела сбежать?

– «Ты арестован, приятель», – передразнила она его. – По твоему лицу я поняла, что предана суду и получила суровый приговор. Ты тогда не стал бы и слушать меня.

Кроукер ничего не сказал, потому что она была права. Он действительно с удовольствием арестовал бы ее. За что? За кокаин, за извращенный секс, да мало ли за что еще можно арестовать эту вызывающего вида девицу! Кроме того, Кроукеру не давал покоя маленький красный резиновый шарик с шелковыми шнурками, который до сих пор лежал у него в кармане. Честно говоря, он и теперь не был вполне уверен, что это не она совратила Рейчел.

– Пожалуй, я ошибся насчет тебя, – сказал он.

– Да ну? – Теперь ее голос уже не был столь вызывающим, в нем звучало осторожное любопытство.

Наклонив голову, она поочередно коснулась обоих глаз. Когда она снова подняла голову, ее шокирующие кошачьи глаза остались лежать как на ладони. Это были контактные линзы! А ее настоящие глаза оказались ярко-голубыми. Убрав линзы в пластиковый футлярчик, она несколько секунд щурилась и слепо моргала.

– Ты прав, у Рейчел действительно есть личный дневник. – Она искоса взглянула на него. – Ты видел саше в нижнем ящике комода?

– Ну, конечно, от него пахло сиренью.

– От ее дневника тоже пахнет сиренью.

Значит, Рейчел засунула свой дневник в саше! Что же, девочки, у которых много секретов и любопытная мать, бывают очень изобретательны.

– Спасибо, – коротко произнес Кроукер.

Казалось, Гидеон не расслышала его. Она сосредоточенно складывала кассеты обратно в бардачок. В воздухе повисла неловкая пауза. Кроукер не торопился прерывать ее.

Помолчав еще несколько минут, Гидеон тихо проговорила:

– Вот тебе, детектив, информация к размышлению. Клянусь всеми чертями ада, Рейчел скрутило не из-за плохих наркотиков! В ту ночь мы с ней принимали одно и то же дерьмо. Это стопроцентная правда, ты понял?

Кроукер не на шутку задумался над словами Гидеон. Он понял, что нужно как можно скорее рассказать об этом Дженни Марш. Если Гидеон не лжет, то почему приступ случился только с Рейчел, а не с ними обеими?

– А в ту ночь, – мягко начал Кроукер, – в ту ночь Рейчел приняла много наркотиков?

– Ага.

– И какие же?

Мимо них проезжали машины; кассета давно закончилась, но они этого даже не заметили.

– Для начала мы проглотили пару колес, потом выкурили по паре косячков с гашишем, а потом, когда уже пришли в клуб, принимали только кокаин.

Пальцы Кроукера невольно сжались в кулаки.

– О Господи!

– Ну да, теперь остается только жалеть, что мы устроили такую мешанину.

– Раньше надо было думать.

– Мне так жаль Рейчел. – Гидеон откинулась на спинку кожаного сиденья. – Ты даже представить не можешь, как мне ее жаль. – В ее глазах стояли слезы. – Страшно подумать, что она может умереть...

– Знаю.

Кроукеру хотелось обнять ее за плечи, чтобы утешить, но Гидеон была не совсем обычной девушкой, поэтому он просто сменил тему разговора.

– Как называется клуб?

Она вытерла слезы ладонью.

– Что?

– Ты сказала, что в ту ночь вы были в клубе. В каком?

– «Разбитая колымага», это на Линкольн-роуд. С улицы он выглядит как кафетерий, и там действительно можно перекусить и выпить кофе, а позади есть помещение, в котором занимаются виртуальным сексом. Рейчел это очень нравилось...

– А тебе?

Гидеон мрачно взглянула на него исподлобья.

– Я просто исполняла ее капризы.

Ее слова запали Кроукеру в душу.

– Послушай, у меня кое-что есть с собой, я нашел это в комнате Рейчел. – Он вынул из кармана красный резиновый шарик с черными шелковыми завязками. – Ты знаешь, что это такое?

– Это затычка, ею пользуются сатанисты во время своих оргий.

– Так, значит, вы с Рейчел?...

Гидеон яростно замотала головой.

– Нет. Это не моя игрушка. Это не наша игрушка!

По ее лицу было видно, что она говорит чистую правду.

– Значит, – медленно и задумчиво произнес Кроукер, – она встречалась еще с кем-то, кроме тебя?

Гидеон нахмурилась.

– Очень может быть. Во всяком случае, я подозревала что-то в этом роде. – Она вздохнула. – Мы часто ссорились из-за этого. Она все отрицала, но...

Кроукер ждал, затаив дыхание, и затычка лежала на его ладони, как красный злобный глаз.

– Что «но»?

– Знаешь, у каждого есть свои... ну, как сказать... пунктики, что ли. Стоит задеть, и человек взрывается! Начинает кричать и краснеть от ярости, и все такое... Так вот, когда разговор заходил о том, что Рейчел встречается с кем-то на стороне, она моментально взрывалась. – Помолчав, Гидеон снова заговорила: – Я тебе уже говорила, что Рейчел очень легко попадает в зависимость... ну, хотя бы от наркотиков. Но это касается не только наркотиков.

– А чего еще? – осторожно спросил Кроукер.

– Секса. – Гидеон помотала головой. – Понимаешь, для меня секс всегда был простой и понятной штукой, а вот для Рейчел... – Она развела руками. – Не знаю, но мне казалось, что для нее это было одновременно и радостью, и болью. – Она переплела пальцы рук. – Словно она испытывала одновременно и блаженство, и чувство вины, и одно не могло существовать без другого.

– Как она ведет себя в сексе? Какую роль исполняет? – Кроукер машинально катал резиновый шарик в пальцах. – Пассивную или активную?

– Понятия не имею. Со мной она не была ни тем, ни другим. Мы просто забавляли друг друга в зависимости от настроения. – Она отбросила волосы с лица.

– Ты знаешь, с кем еще она встречалась? Ну, может, догадываешься, кто это мог быть?

– Ну...

– Похоже, этот кто-то и научил ее пользоваться этой сатанинской штучкой.

– Мне тоже так кажется, – кивнула Гидеон.

– Мужчина или женщина?

– Определенно мужчина.

– Как ты думаешь, кто?

– Ну...

Кроукер продолжал вертеть красный резиновый шарик в руках.

– Не может быть, чтобы она ни разу не выдала себя, сознательно или бессознательно. Так не бывает.

– Надо быть ненормальным, чтобы учуять сатаниста, – сказала Гидеон. – Единственный мужчина, с которым она встречалась и о котором мне хоть что-то известно, был Рональд... как там его... Ну, ее врач.

– Стански?

– Точно!

– Ну, я его знаю. Сестра говорила мне, что возила к нему Рейчел полгода назад, чтобы получить справку для школы. Впрочем, ты же не могла быть рядом с ней круглые сутки. Ведь ты играешь в группе... Рейчел вполне могла встречаться с кем-то, и ты узнала бы об этом, только если она сама рассказала бы тебе.