Воин Заката - ван Ластбадер Эрик - Страница 24

— Что с тобой?

Она отвернулась и закрыла глаза.

— Ничего.

Слезы блестели уже на ресницах.

Он подошел к ней и развернул лицом к себе. Длинные волосы, еще не заколотые с одной стороны, упали темной волной, закрывая щеку.

— Почему ты плачешь? — спросил он слегка раздраженно.

Она вытерла слезы свободной рукой, и он вдруг заметил, как в ее глазах промелькнул... страх. Или ему это только почудилось?

— Я ненавижу, когда ты плачешь. Что случилось?

Ее глаза вспыхнули гневом.

— Ты хочешь сказать, мне уже и плакать нельзя?

Ронин отвел взгляд.

— Да что с тобой такое? — Глаза ее снова наполнились слезами. — Тебе неприятно, когда я даю волю чувствам? А ты этого сделать не можешь... поэтому ты такой, да? Потому что ты не можешь, а я могу. Что тут непонятного?! Почему ты всегда такой сдержанный? Я не понимаю... Ты что, никогда ничего не чувствуешь? Даже когда мы в постели? Это что — просто биологическая потребность?

Она отвернулась к зеркалу и оперлась о комод, уткнувшись лицом в сгиб локтя.

Ронин ушел в соседнюю комнату — переодеваться. Когда он вышел, К'рин подняла голову и, взглянув на себя в зеркало, облизала палец, вытерла со щек следы от слез и занялась прической.

Им пришлось пройти дальше по коридору, потому что ближайшая лестница, которой они пользовались обычно, оказалась завалена каким-то цементным крошевом и проржавелыми железками. Следующая была свободна — по ней они и спустились на Сехну. Ронин держал в руках зажженный факел. Этой лестницей, видимо, почти не пользовались. Ступеньки здесь сильно скрипели, а кое-где ступенек не было вообще, как будто их снесло некоей неведомой силой, и им с К'рин приходилось перепрыгивать через зияющие пустоты.

Они шли молча. Если бы они разговаривали, они, может быть, и не услышали бы этот звук. Очень тихий, едва различимый, он доносился откуда-то спереди. Ронин замер на месте и взял К'рин за руку, выставив факел вперед. Ступеньки шли вниз. Дальше была площадка, после которой лестница изгибалась, однако и следующий пролет просматривался достаточно хорошо. Там никого не было.

Тишина. В свете пламени пляшут пылинки, летящие на огонь, который как будто притягивал их.

Они медленно двинулись дальше. Звук повторился. Это было похоже на тихий стон, на всхлип боли.

Ронин с К'рин добрались до площадки. За поворотом лестница уходила в темноту. К'рин хотела что-то сказать, но Ронин жестом остановил ее. Он прислушался, думая уже не о странном звуке, доносившемся снизу, а о... Звук послышался снова, и Ронин больше не сомневался. В первый раз он подумал, что это скребутся те маленькие животные, живущие в стенах, которых слышно почти всегда, когда кругом тихо. Но звук повторился, теперь уже ближе — звук осторожных шагов, доносящихся сверху. Кто-то спускался по лестнице следом за ними. Сколько их там человек, определить было невозможно, но кто-то явно там был.

Ронин схватил К'рин за руку, и они ринулись вниз, в темноту.

Загадочный стон раздался опять — теперь уже ближе. Ронин выставил факел перед собой и увидел, что вся внутренняя стена лестничного пролета разрушена. Перед ними зияла черная пропасть глубиной в несколько этажей.

Они прижались к противоположной стене, подальше от провала, и вдруг увидели чуть ниже по лестнице скорчившуюся фигуру. Человек был растрепан и весь в грязи. Длинные волосы висят сальными прядями, вместо одежды — жалкие лохмотья.

Ронин подошел поближе, чтобы как следует разглядеть бледное нездоровое лицо, покрытое грязью и потом.

В глазах незнакомца, когда он увидел Ронина, мелькнул испуг. В пляшущем свете факела были видны огромные расширенные зрачки. Человек боязливо сжался.

Ронин наклонился и тронул незнакомца за плечо.

— Ты кто? — Не дождавшись ответа, он добавил: — Мы не причиним тебе вреда.

Шаги на лестнице приближались. Ронин выпрямился и прислушался. К'рин спустилась к ним, склонилась над незнакомцем, пытаясь с ним заговорить, и вдруг изумленно воскликнула:

— Ронин!

Он повернулся к ним, посветил факелом и только теперь разглядел, что вместо правой руки у несчастного торчит лишь обрубок с запекшейся на нем кровью. Присмотревшись получше, он увидел, что рана уже начинала затягиваться новой кожей, то есть была не такой свежей, как ему показалось вначале. Тени плясали на каменных стенах в неверном мерцании факела.

Но это было еще не все. На шее у этого жалкого существа блестело что-то металлическое. Медленно и осторожно, чтобы не напугать незнакомца, Ронин протянул руку к блестящей штучке, провел пальцем по медальону на грязной цепочке, повернул его к свету и прочитал:

— Корабб. Нир. Девяносто девятый.

— Нир?! — изумилась К'рин. — Но как... если он с девяносто девятого уровня, что он делает так высоко?

— Да еще с оторванной рукой.

Ронин вспомнил ту ниру, которую встретил в приемной у Сталига.

— На том уровне располагаются самые большие и самые сложные машины...

— Это самый нижний этаж?

— Да, там работают самые лучшие ниры...

Звук шагов наверху неожиданно прекратился — тот или те, кто преследовал их, остановились на площадке как раз над ними. Ронину показалось, что он слышит приглушенные голоса.

— Ронин, кто это...

Он приложил палец к губам и, склонившись над ниром, прошептал:

— Корабб, ты меня слышишь?

Незнакомец взглянул на него, перевел взгляд на К'рин, потом — снова на Ронина и кивнул. Только теперь Ронин понял, что перед ним — женщина. В пляшущем свете факела он не смог определить этого раньше. К тому же она была вся такая грязная и сидела, скорчившись в три погибели.

Нира подняла худой палец. На месте сорванного ногтя чернело пятно запекшейся крови.

— Все, Ронин. Ты доигрался, — раздался сверху холодный голос. — Мы пришли за тобой!

Раздался скрежет металла по камню. Этот звук нельзя было спутать ни с чем. К'рин ахнула. Только теперь до нее дошло то, что Ронин понял уже давно: он был без оружия, ведь они шли на Сехну.

Что-то коснулось его плеча. Нира настойчиво тыкала в него пальцем. Она показала сначала на него, потом — на К'рин, потом — на черный провал под лестницей.

Он покачал головой:

— Мы не можем тебя здесь оставить. Здесь ты погибнешь. Понимаешь?

Она замотала головой, и ее рот беззвучно открылся. Ронину почему-то сразу же показалось, что здесь что-то не так. Судя по всему, К'рин пришла в голову та же мысль. Она протянула руку и приоткрыла нире рот. Затравленные глаза Корабб распахнулись от ужаса. Она дернулась, пытаясь вырваться, но К'рин держала ее крепко.

— Мороз меня побери! — содрогнувшись, выдохнула она.

Ронин нагнулся и увидел, что у ниры нет языка. На его месте чернел окровавленный обрубок.

К'рин отпустила Корабб и повернулась к Ронину. Она была очень бледной.

— Что произошло? Как такое могло...

— Ронин. Ронин, мы знаем, что медсестра с тобой, — донесся сверху насмешливый голос. — К'рин? Да, ее зовут К'рин.

Снова скрежет металла по камню.

— Не обольщайся. Умереть быстро и с честью у тебя не получится. Смерть меченосца не для тебя, друг мой. Мы перережем тебе сухожилия на ногах, и ты будешь лежать и смотреть, как мы выясняем, из чего сделана твоя женщина. Мы отрежем тебе веки, чтобы ты не смог закрыть глаза, и будем по очереди держать тебе голову, чтобы ты сполна насладился зрелищем. Мы не хотим, чтобы ты пропустил самое интересное. Как ты сам думаешь, скольких она сможет обслужить?

Раздался мерзкий хохот.

— Я имею в виду, за раз!

Смех разнесся издевательским эхом. К'рин невольно поежилась.

Наверху послышалась возня — их преследователи спускались вниз. Ронин размахнулся и зашвырнул факел в черный провал. Тени тех, кто пришел за ними, уже показались вверху. Далеко-далеко внизу трепыхались алые отблески пламени факела. Но Ронина, К'рин и ниру уже окутала темнота.

Тени спускались все ниже. Их было четверо. Ронин понял, что надежды мало. Рыжие отблески пламени отразились от лезвия поднятого меча. Ронин уже приготовился к отчаянному рывку вверх по лестнице.