Воин Заката - ван Ластбадер Эрик - Страница 21

— Это двадцать девятый цикл, — продолжил инструктор. — Боевая труба отзвучала. Сигнал этот — напоминание и предостережение. Напоминание о нашем прошлом. О том, что призваны мы сохранять до последнего вздоха. И предостережение нашим врагам, настоящим и будущим. Пусть они знают: мы всегда начеку. Мы готовы исполнить священный наш долг и защитить Фригольд от тех, кто стремится его разрушить...

Инструктор все бубнил и бубнил слова, предписываемые Традицией. Одно и то же, подумал Ронин, на протяжении целых столетий. Одни и те же слова. Для него лично они давно уже утратили всякий смысл. Если вообще изначально его имели. Но в одном Саламандра был прав: все действительно зависит от человека. Проникновенные речи Фрейдала о великой Традиции были таким же обманом, как и его объяснения по поводу «изоляции» колдуна. Однако Ронин не сомневался в том, что вера саардина по безопасности в эту самую великую Традицию непоколебима. Все зависит от человека.

— ...ваш обет всегда помнить о нашем священном долге и ставить Фригольд превыше всего остального.

Инструктор умолк. В зале опять воцарилась полная тишина, лишь изредка нарушаемая шелестом одежды или скрипом кожи.

Инструктор прищурился, выставив нижнюю челюсть вперед, и обвел взглядом ряды застывших навытяжку учеников. Он наслаждался сознанием своей власти. Здесь были его безраздельные владения, и до тех пор, пока эти меченосцы — его ученики, они будут слушаться его приказов беспрекословно. Вдруг его ноздри раздулись. Он принюхался к воздуху. Сквозь тяжелый запах пота от двух сотен тел, разгоряченных физическими упражнениями, неожиданно прорвался особый и странный запах — запах страха. Инструктор пошевелил носом, вдыхая этот пьянящий аромат, такой сильный, что от него, казалось, сейчас закружится голова. Он скривил губы в подобии улыбки и вцепился руками в перила, которые шли по периметру возвышения.

За те годы, которые Ронин провел на верхних уровнях, его научили читать по лицам, и затаенная улыбка инструктора не укрылась от его наметанного глаза. У Ронина было такое чувство, что он подсматривает в замочную скважину за чем-то гадким. Он аж скривился от омерзения. Коварная все-таки штука власть. Никому не удается избежать ее влияния. Вот и ему тоже не удалось, хотя он пытался ей сопротивляться.

— Ронин, — окликнул его инструктор. — Шаг вперед.

Нисколечко не удивившись, Ронин шагнул вперед и встал в центре квадратной площадки, повернувшись лицом к инструктору.

— Ты готов сражаться, меченосец?

— Да, я готов, инструктор.

— В этом цикле мы устроим небольшую демонстрацию боевого мастерства для вас, новичков-меченосцев, и для ветеранов, — продолжил инструктор, обращаясь ко всему классу. — Мы имеем честь приветствовать у себя меченосца другого класса. У вас будет возможность увидеть новую технику боя и сравнить ее со своей.

Он выдержал паузу, дождавшись, пока не уляжется шепоток в рядах учеников. Ронин насторожился. Обычно, во избежание ситуаций, когда могла быть задета гордость кого-то из учеников и как следствие — честь всего класса, новички не сражались с учениками из других классов. А ссоры между меченосцами, буде таковые возникнут, всегда разрешались на индивидуальных поединках.

— Итак, поприветствуем меченосца из класса восьмой смены. — Инструктор поднял руку. — Марш, шаг вперед.

Нарочито развязно растолкав стоявших с ним рядом учеников, на квадратную площадку в центре выступил крепкий могучий детина. Квадратная его пасть скривилась в презрительной усмешке.

Этот, должно быть, силен в ритуальных приемах, решил про себя Ронин и приготовился к поединку. Почему-то он вспомнил свои разговоры с Нирреном насчет совпадений и роли случайности. Ниррен утверждал, что случайностей не бывает. Ронин не разделял его убеждений. Но сейчас он был вынужден признать правоту чондрина. Из всех возможных кандидатур инструктор выбрал именно Марша. Вряд ли это случайность — таких случайностей действительно не бывает.

Марш покосился на Ронина с нескрываемой злобой — в его близко посаженных глазках уже читалось предвкушение близкой победы — и повернулся к инструктору.

— Ты готов сражаться, меченосец?

— Да, я готов, инструктор.

Интересно, что будет, подумал Ронин, если сейчас попросить инструктора рассказать всему классу, кто такой этот Марш на самом деле. Впрочем, он этого делать не собирался. Кровь уже закипала в нем, как разбуженный дикий зверь. Ему действительно хотелось сражаться.

— Вы не возражаете, если я буду судьей в вашем поединке? — спросил инструктор у Марша. Таков был ритуал: как ученик класса восьмой смены Марш должен был выразить свое согласие на то, что судьей в поединке будет инструктор другого класса.

— Не возражаю, — выдавил он, не сводя глаз с Ронина.

Инструктор махнул рукой худощавому бледному мальчику, который стоял чуть правее, перед блестящим гонгом, с коротким деревянным молоточком в руке.

— Сигналом к началу сражения будет гонг. — Инструктор сейчас обращался к обоим, Ронину и Маршу. — Вы начнете, когда подадут сигнал, и закончите только тогда, когда гонг прозвучит во второй раз. Это понятно?

Он снова взмахнул рукой, и мальчик ударил в гонг. Чистый, как будто кристальный, звук завис в воздухе долгим эхом.

Поединок начался.

Прицел. Удар. Еще раз. Еще. Под яростным натиском Ронин начал отступать. Один шаг. Второй. Третий. Марш принялся наседать еще жестче. Хищная улыбка кривила его злобную физиономию. Он, похоже, не сомневался, каким будет исход сражения.

Как только раздался сигнал, Марш выхватил меч и, даже не потрудившись занять исходную позицию, сразу же полез в драку. Первый удар был нацелен Ронину в ключицу. Тот чуть пригнулся, ссутулив плечи, и меч просвистел мимо. Однако так близко, что Ронин почувствовал горячее колебание воздуха. Он даже еще не успел достать меч, и единственное, что он мог сейчас сделать в плане самозащиты, — это ударить Марша по сжатому кулаку рукоятью своего меча. А уже через секунду клинок был у него в руке.

Зрители ерзали в предвкушении интересного поединка и вытягивали шеи, чтобы не пропустить ни единой детали сражения. Они сразу сообразили, что это не совсем обычный учебный бой.

Марш стоял, широко расставив ноги, слегка согнутые в коленях. Меч он держал прямо перед собой. Рука у него была вся в крови, сочащейся из разбитых костяшек пальцев, а во взгляде читалась неприкрытая ненависть.

Ронин повернулся к нему боком, выставив правую ногу вперед. Меч он держал на уровне живота, чуть-чуть приподняв острие.

Марш наклонился и снова нанес удар снизу. Ронин отразил его рукоятью меча, отчего получилась весьма ощутимая отдача. Противники замерли друг против друга, тяжело дыша. От напряжения на руках у Марша вздулись вены. Лицо и шея побагровели.

Чтобы сдвинуть поединок с мертвой точки. Марш, который действительно был очень силен, попер напролом, проведя серию мощных горизонтальных ударов. Ронин отражал их, не отступая, но и не делая при этом попыток контратаковать. Глаза Марша горели. Он дышал через рот. Грудь его тяжело вздымалась.

Он сделал обманный выпад, меняя на ходу направление удара, но не успел погасить инерцию движения, и его вес, который в других ситуациях давал ему неоспоримые преимущества, сработал сейчас против него. По всей видимости, Марш хотел повторить прием Ронина с рукоятью меча. Ронин воспользовался заминкой и перехватил инициативу. Его меч блеснул в воздухе. Маршу пришлось отступить. Пот ручьями стекал у него по бокам. Рубашка прилипла к телу, как будто вторая кожа.

Он, впрочем, достаточно быстро собрался и снова пошел в наступление. Сверкающие мечи противников превратились в какое-то расплывчатое пятно, так что ученикам, напряженно следившим за поединком, пришлось придвинуться ближе, чтобы ничего не упустить.

Под мощным натиском Марша Ронин снова начал отступать. Мечи противников скрещивались с такой силой, что даже зрители в первых рядах чувствовали отдачу и могли только радоваться про себя, что они не участвуют в этом побоище, а наблюдают его со стороны. Одни и те же приемы повторялись все чаще, и постепенно атака приобрела свой собственный ритм. Удар, взмах меча, удар. От бьющихся друг о друга клинков летели голубые искры. И все это — в сопровождении оглушительного звона металла. Воздух наполнился едким запахом пота и жаром от раскалившейся стали. Удар, взмах меча, удар. И только время покажет, кто победит.