Сирены - ван Ластбадер Эрик - Страница 55

– Мне очень жаль, – ответила Дайна и ей показалось, будто он вздрогнул.

– Жаль? Что вы знаете о жалости? – С самого начала разговора это были первые слова, произнесенные Джоан. Дайну поразило, насколько ее голос не похож на голос Мэгги и испытала облегчение.

– Я была ее лучшим другом, Джоан.

– Миссис Рэтер, – она, не моргая, смотрела на Дайну холодными голубыми глазами. – Что люди, вроде вас, – она произнесла слово «люди» так, как кто-нибудь другой мог сказать «грязь», – знают о дружбе... или семье, а? Я не видела Мэгги после того, как она уехала из Сент-Мэри. С тех пор прошло много времени. – В ее взгляде горел тихий огонь, типичный для многих ярых протестантов, неспособных выразить свои чувства. – Слишком много для сестер. Чересчур много. – Она шагнула к Дайне, и та увидела, как муж ухватил ее за локоть, точно опасаясь, что она собирается затеять драку. – Я не могу понять, почему она уехала и что она могла найти здесь. Впрочем, возможно, она подходила к этому месту, потому что не была особенно счастливым человеком. Ведь никто из вас, живущих здесь, не счастлив. Я знаю это. Вы обретаете счастье, только пожирая друг друга живьем.

– Джоан...

Она метнула на мужа взгляд, полный такой ярости, что Дик тут же замолчал.

– Я дала согласие похоронить Мэгги здесь, потому что мне сказали, что такова была ее воля. Она выбрала это место к добру или ко..., – она не смогла закончить фразу, и Дайне почудилось, будто слезинка сверкнула в уголке ее глаз. Однако в следующую секунду Джоан оправилась. – Я обвиняю всех вас. – Ее голос звучал очень глухо. – Вы все знали ее, – она сказала «все», но было ясно, что она имела в виду именно Дайну. – Знали, какая она беззащитная. И все же позволили ей, – она едва не подавилась, произнося следующие слова, – жить с этим дьяволом. Подобные вещи не могут принести никакого добра. Одно только зло. – Она ткнула пальцем в сторону Дайны. – Вы убили ее! – произнесла она. – Вы убили Мэгги! И я... я теперь даже не могу вспомнить ее голос. – Последние слова она произнесла с надрывом, и ее вдруг начало трясти. Дик схватил ее за плечи, и она отвернулась, однако Дайна успела заметить, что ее глаза по-прежнему сухи.

Она протянула руку.

– Джоан... миссис Рэтер! Я понимаю ваши чувства.

Между нами нет причин для вражды. Я... мы обе любили Мэгги.

– Не смейте учить меня! – отрезала Джоан, отодвигаясь от руки Дайны. – Вы жалкое создание. Вы и вам подобные. Мне не нужно ваше сочувствие. Я не сомневаюсь, что оно такое же искреннее, как и ваша дружба.

– Позвольте мне сказать вам кое-что, – ответила Дайна. – Все друзья важны для меня, но никто настолько, насколько была важна Мэгги. Мы вместе росли в этом городе, и за последние пять лет у нас не было секретов друг от друга. Мы делили все: и горе, и радость. – Джоан, побелев, как полотно, отшатнулась назад, так что Дик, испуганно вскрикнув, поспешил поддержать ее сзади.

Однако такая реакция, очень похожая на отвращение, лишь подхлестнула Дайну.

– Вы полагаете, что я не переживаю из-за ее смерти?

– Я полагаю, моя дорогая, что переживаете настолько, насколько вообще способны переживать. То есть, надо прямо сказать, совсем чуть-чуть.

– А где были вы, когда она плакала целыми ночами напролет? Не вы утешали ее, а я!

Два красных пятна появились на щеках Джоан.

– Вы не имеете права так разговаривать с ней, – вставил Дик. – После того, как она...

– Заткнись! – рявкнула Джоан, и ее муж захлопнул челюсть с различимым стуком. Джоан, между тем, обратилась к Дайне. – Вам не удастся одурачить меня этими жалостливыми подробностями. Вы думаете, я разрыдаюсь и упаду к вам на грудь, называя вас святой? Ну нет! – Мышцы ее шеи заметно напряглись. – Если вами исчерпывался круг друзей моей сестры, то мне искренне жаль ее.

– Джоан, пожалуйста... – Дайна чувствовала, что ей необходимо каким-то образом достучаться до сердца этой женщины. Конечно, ее любовь к Мэгги выдержала бы любое испытание. Однако Джоан была единственной сестрой, семьей ее подруги. Поэтому столь внезапное и столь полное отсутствие близости или даже простого взаимопонимания с ней вселяло в сердце Дайны ужас, который она не могла ни вытерпеть, ни определить. – Я не хочу ругаться с вами. Мы обе любили Мэгги. Этого одного вполне достаточно, чтобы нас связывало...

– Нас связывало? – в голосе Джоан Рэтер послышались высокие, почти истерические нотки. – Между нами нет ничего общего. Совершенно ничего. – Она резко повернула голову к мужу. – Пошли! – Она почему-то не желала обращаться к нему по имени. – Мы можем подыскать для себя другое место.

Дайна с тяжелым сердцем наблюдала за тем, как они бредут прочь от нее, и повторяла про себя: «Просто, Мэгги».

Оглядевшись, она увидела в нескольких шагах от себя Криса и других членов группы. Крис выглядел осунувшимся и измученным. Стоявшая между ним и Найджелом, Тай держала его за руку. Дайна видела, как она, повернувшись, сказала ему что-то на ухо.

Рубенс взглянул на Дайну.

– Иди к ним, – сказал он. Его голос был холоден, как сталь.

– Ты не подойдешь вместе со мной? – спросила она, дотронувшись до его руки.

– Иди, – повторил он почти бесстрастно.

– Не начинай этого, Рубенс, – прошептала она. – Не здесь и не сейчас, пожалуйста.

– Я приехал сюда с тобой, – ответил он любезным тоном. – Теперь ты – сама по себе. Я не хочу иметь с ними никакого дела, – он закончил фразу с какой-то странной интонацией:

– Продолжай, дорогой. Почему ты не договариваешь?

– Если ты думаешь, что я ревную, то это не так.

– Именно так я и думаю, – сказала Дайна и, одарив его грустной улыбкой, отвернулась и осторожно зашагала по свежескошенной траве. Запах напомнил ей о беспорядочно разбросанных домиках на мысе Кейп-Код, кашляющих «чух-чух-чух» маленьких сенокосилок, будившим ее каждое утро на рассвете, жарких августовских днях и лицо отца, такое близкое, пахнущее теплом и солью, залитое солнечным светом, проникающее в ее сознание. Закрыв глаза, она почувствовала, как кровь бешено стучит под веками, и закусила губу. Она услышала голос внутри себя, полный жалости и тоски, и внезапно ощутила во рту такой сильный привкус резины, что ее чуть не стошнило.

– Да, – приветствовала ее Тай. – Что-то наша примадонна выглядит сегодня неважно.

Дайна открыла глаза и взглянула на нее. Тай – единственная из всех присутствовавших – оделась на похороны не в темную одежду. Наоборот, она словно с особой тщательностью выбрала по такому случаю шелковый костюм персикового цвета с разрезом до бедер на юбке, чулки сеточкой и красные туфли на очень высоких каблуках. Наряд дополняли рубиновое колье и такие же серьги. Она выглядела так, точно собиралась позировать для съемок рекламного плаката.

Не обращая внимания на Тай, Дайна спросила:

– Крис, как ты?

– Он в порядке, – отрезала Тай прежде, чем сам Крис успел открыть рот. – Теперь он живет у нас.

– Я думала, ему следует побыть в одиночестве, – говоря это. Дайна удивилась тому, что чувствует необходимость оправдывать собственные поступки. – Он определенно нуждается в отдыхе.

– О, да, – язвительно отозвалась Тай. – В отдыхе. В твоем доме, разумеется. Подумать только, как ты щедра и бескорыстна. – Она ухмыльнулась, и на физиономии Найджела, как в зеркале, появилось точно такое же выражение. Тай же, выпятив подбородок, продолжала: – В чем собственно дело? Тебе не достаточно продюсера?

– О чем это ты?

– Я говорю о тебе и Крисе, – яростно ответила та. – Мы все знали, что происходит... и как бедняжка Мэгги была расстроена.

– Ты сошла с ума! – воскликнула Дайна, но в ту же секунду всплыл в памяти последний разговор с Мэгги по телефону. Откуда в голове ее подруги взялась та же самая идея?

– Мэгги была посторонней среди нас, – произнесла Тай. – Так же, как и ты. Она попыталась примазаться к обществу, к которому не принадлежала. – Она вытянула вперед руку, повернутую ладонью вверх. – И вот она лежит там. – Казалось, Тай вот-вот расхохочется, не выдержав. – Она умерла в наказание за свои грехи.