Сирены - ван Ластбадер Эрик - Страница 32

– Крис любит только тебя, Мэгги. Мы просто друзья, а есть вещи, с которыми можно обратиться к другу, но нельзя к любимому человеку. – Дайна обняла Мэгги, чувствуя на шее горячие слезы подруги. Все тело Мэгги сотрясалось от бурных рыданий.

– Ш-ш, тише, – шептала Дайна, точно успокаивая обиженного ребенка. Как ей хотелось, чтобы ее собственная мать хотя бы раз попыталась приласкать ее саму таким образом. Она нежно гладила волосы Мэгги. – Мы по-прежнему вместе, мы всегда будем вместе.

– Но ты уходишь от меня, – голос Мэгги звучал слабо и грустно. Стоило ей расплакаться, и вся злость ее тут же испарилась. – Ты уходишь, а я остаюсь здесь.

– Куда я ухожу? – возразила Дайна так же тихо. – Я – здесь, с тобой, как и раньше. – Теперь она уже плакала сама, потому что внезапно отчетливо увидела, что происходит с ними. Она поняла, что должна остановить губительный процесс и не допустить, чтобы их дружба умерла. Она сжала голову подруги в своих ладонях. Их взгляды встретились. – Чтобы ни случилось, мы всегда останемся друзьями. Между нами все будет по-старому. Я обещаю, Мэгги.

Мэгги, глядя ей в глаза, вдруг осторожно вытерла слезинку, сползавшую по щеке Дайны. Потом, глубоко вздохнув, прижалась лбом к ее груди и закрыла глаза. Так они сидели, не разжимая объятий, и убаюкивали друг друга, пока не заснули.

– Рита, – приказал Эль-Калаам. – Развяжи женщин. Перекинув автомат через плечо, Рита направилась к стоявшим возле софы Хэтер и Сюзан, на ходу извлекая нож из ножен. Перерезав веревки, стягивавшие кисти девушек, она отступила назад.

Эль-Калаам приблизился к ним.

– Вы развяжете себе ноги, когда я закончу говорить. Понятно?

Хэтер, не моргая, смотрела на него. Сюзан, не выдержав, слегка отвернулась в сторону. Она молча утирала слезы ребром ладони.

– В чем дело, леди? – Он шагнул вперед, подойдя вплотную к Сюзан. – От меня дурно пахнет? – Она не могла заставить себя повернуться к нему. – Мне следовало быть побогаче, чтобы вы удостоили меня своего взгляда, а? – Он взял ее ладонь и принялся разглядывать кольца с драгоценными камнями, унизывавшие тонкие пальцы молодой женщины. – Это глаза бедняка, леди. Человека, посвятившего всю свою жизнь достижению одной цели. Профессионала. – Он выпустил ее руку. – Впрочем, вам этого не понять. Потому что от нас, таких людей, всегда дурно пахнет. – Он весь подобрался. Его лицо налилось кровью. Хэтер, следившая за ним, встрепенулась и сделала движение по направлению к Сюзан, но было уже поздно.

– Ты будешь отвечать мне, когда я говорю с тобой! – проревел Эль-Калаам и с размаху ударил Сюзан по лицу. Та пошатнулась и, не выдержав равновесия, грохнула на пол.

– Поднимайся! – приказал Эль-Калаам.

– Оставьте ее в покое! – закричал. Фредди Бок. – Не бейте ее!

Фесси, жадно разглядывавший женщин, обводя глазами их фигуры и облизываясь, нахмурился и молниеносным движением обрушил кулак сбоку на жирную шею промышленника. Тот вскрикнул и качнулся назад.

– Свинья! – прошипел Фесси и плюнул ему на рубашку, но тут же вновь перевел взгляд на Сюзан и змеиная улыбка заиграла у него на губах.

– Поднимайся! – повторил Эль-Калаам еще резче, он не обратил никакого внимания на действия своего подчиненного. – Вставай, вставай! – Наклонившись, он схватил Сюзан за волосы и рывком оторвал ее голову от пола. Она захлебывалась от рыданий.

– От вас, женщин, никакого проку. Единственное, что вы умеете делать хорошо, это плакать. Больше вы ни на что не годитесь.

– Как насчет вот этой женщины? – Хэтер указала на Риту. – Она только что убила...

– Кто разрешил тебе открывать рот? – Эль-Калаам прищурился. Его мускулистая шея напряглась.

– Я только подумала, что я... а-а-а!

Его огромная ладонь тисками сжала нижнюю челюсть Хэтер. Он сам едва заметно задрожал от чудовищного усилия.

– Нет, – сказал он. – Ты не можешь думать. Запомни. – Он напрягся еще больше. – Плачь, черт побери!

Однако Хэтер продолжала все так же, не мигая, глядеть ему в глаза. Эль-Калаам разжал пальцы, от которых на лице девушки остались белые полосы, тут же покрасневшие, и наотмашь ударил ее по щеке. Потом второй раз, третий во все убыстряющемся темпе. Голова Хэтер мотнулась в сторону, и, наконец, слезы показались в уголках ее глаз.

– Вот видишь? – его тон сделался мягче. – Ты такая же, как и все остальные. Об этом тебе не следует также забывать.

Теперь он уже обращался к ним обеим.

– Слуг больше нет, – в голосе Эль-Калаама прозвучала ирония. – Они выполнили свою миссию и лишилась жизни в назидание остальным. Возможно, мысль об их судьбе добавит вам здравомыслия. – Он огляделся по сторонам, давая понять, что слова относятся ко всем пленникам. – Те из вас, кто прислушаются к голосу разума, могут выжить. – Его интонации приобрели стальной оттенок. – Прочие же, не прислушавшиеся к предупреждению, последуют за этими двумя, – он пнул ногой мертвого дворецкого, – в яму с известкой позади виллы. – Он широко улыбнулся и выражение на его лице резко изменилось. Во рту у него блеснули два ряда золотых коронок.

– Впрочем, довольно о грустном. Время идет и у меня в животе уже урчит от голода. Вы двое, – он указал на Хэтер и Сюзан, – будете готовить и убирать за всеми. По крайней мере, с этим вы сможете управиться, – добавил он ворчливым тоном. – Но, – продолжал он, взяв Сюзан за запястье, – нам придется снять это, не так ли? – Он стащил золотой браслет с ее руки. – Разве можно заниматься обычной домашней работой, когда на руках у тебя целое состояние? – Он сдернул с пальцев Сюзан по очереди все кольца быстрыми движениями, каждое из которых сопровождалось ее слабым полузадушенным вскриком.

Перевернув ее руку ладонью вверх, Эль-Калаам вновь улыбнулся.

– Не привыкла ходить такой раздетой, а? Ничего, теперь у тебя будет достаточно времени потренироваться.

– Что будет со всеми этими украшениями? – поинтересовался Кен Рудд. – Разделите между своими ребятами?

– Ради всего святого, – лицо Томаса густо покраснело. – Ты еще ничему не научился! Прикуси свой длинный язык, и ничего не...

Стиснув зубы, Рудд повернулся к боссу.

– Если ты не прекратишь свои причитания, клянусь богом, я вышибу тебе все зубы.

Томас побледнел, затем его лицо вспыхнуло. Он огляделся вокруг и, заметив, что все заложники смотрят на него, расправил плечи.

– Не смейте разговаривать со мной в таком тоне, Рудд. Своим положением вы обязаны исключительно мне! Неужели у вас нет ни капли благодарности? Я позабочусь о том, чтобы вы с треском вылетели из дипломатического корпуса за открытое неповиновение начальству.

– Я тоже позабочусь кое о чем, – хладнокровно парировал Рудд, – если мы выберемся отсюда. Вы грязный трус, Томас, и президенту должно быть об этом известно.

В это мгновение к ним приблизился улыбающийся Эль-Калаам.

– Могучему американскому орлу повыщипали перья! – он рассмеялся. – Однако юноша заслуживает ответа на свой вопрос. – Эль-Калаам взвесил на ладони драгоценности. – Все это не предназначается ни для кого в отдельности и пойдет на помощь народу Палестины в борьбе с сионистскими преступниками.

– О, да, – вступил в разговор Мишель Эмулер. – Это речь истинного революционера. Эль-Калаам обернулся к нему.

– Совершенно верно, таковым я и являюсь, – он опустил руку на плечо юного атташе. – Я вижу, вы кое-что понимаете, месье, а? Я не ошибаюсь.

– Я понимаю стремление палестинцев вернуть себе родину, – Эмулер кивнул. – Французы не любят израильтян.

– Нет, – ответил Эль-Калаам. – Да и с какой стати им любить их? – Приложив палец к губам, он принял задумчивый вид. Потом в своей обычной манере склонил голову набок.

Вдруг, откуда ни возьмись, в его руках очутился нож, и через пару мгновений руки молодого француза оказались свободными.

– Я думаю, так вы принесете больше пользы, чем связанный. – Рука Эль-Калаама по-прежнему лежала на плече у Эмулера. – Я хочу, чтобы вы просто поговорили с этими людьми, мой друг. Расскажите им о революции и свободе. Евреи, – продолжил он, – евреи...