Плавучий город - ван Ластбадер Эрик - Страница 32

— Знаете, вы меня заинтриговали, а в последнее время мне что-то скучно...

— Вот как? — Детектив бросил оценивающий взгляд на ее ноги и отметил про себя, что они длинные и стройные. — А что, если вы внезапно понадобитесь?

— Тогда меня вызовут, — улыбнулась она. — Имея под рукой сотовый телефон, можно отлучиться на любое время.

— Кроукер быстро просмотрел документы и спросил женщину:

— И что вас, собственно, так во мне заинтриговало?

— Видите ли, просто хотелось узнать, почему вы просили, чтобы я уточнила номер машины моей сестры.

— Вашей сестры? — воскликнул Кроукер.

— Ну да. Тот «Ниссан-300» с откидным верхом — машина Веспер Архам. А меня зовут Домино, — она рассмеялась, оценивая, какой эффект произвели ее слова. — Вас, наверное, удивили наши имена. Дело в том, что отец был помешан на Джеймсе Бонде и назвал своих дочерей в честь героинь романов о нем.

— Хорошо, что он не назвал вас Пусси!

— Слава Богу! — рассмеялась женщина и снова кокетливо улыбнулась. — Ну, а как насчет того, чтобы угостить даму завтраком, а за ним рассказать, что вам нужно от Веспер?

В этот час выбирать особенно не приходилось, и Домино предложила ресторан «Четыре времени года» в Джорджтауне. Ресторан стоял в стороне от дороги, но как раз это и было им на руку.

Кроукер заказал апельсиновый сок, кофе, яйца и копченый окорок.

Домино пожелала черный кофе и жаренные дочерна госты.

— Люблю, чтобы гренки были хорошенько прожарены, а мясо — с кровью. Сама не знаю, почему. Есть у меня такая слабость, что поделать, — заметила женщина.

Когда официант удалился, детектив спросил:

— Что вам известно о сенаторе Ричарде Дедалусе?

— Не понимаю, какое отношение это имеет к моей сестре?

— Возможно, что никакого. Смотря что вы ответите.

Официант принес кофе и сок и снова скрылся за густой листвой растений, украшавших помещение.

Они сидели в зале для богатых посетителей, где кроме них было всего несколько человек. Ближайшим соседом был дородный коммивояжер, который колдовал над своим портативным компьютером. Он мог бы услышать их разве что с помощью направленного микрофона.

— Некоторое время я бывала в обществе сенатора, — проговорила Домино, отпивая кофе. — Естественно, по заданию. Полагали, что Ричард настолько влиятелен, что его можно прощупать только таким довольно ... нетрадиционным способом. Не проверять же его на детекторе лжи или на чем-нибудь еще в этом роде. И то, что я делала, было ему же во благо.

— Ну разумеется...

Домино скорчила недовольную гримаску.

— Думаете, я с ним спала или делала еще что-либо непристойное?

— Я этого не говорил.

— У вас и не было на то оснований, — твердо произнесла Домино, поставив чашку на стол. Принесли заказ, и Кроукер некоторое время молча наблюдал, как она крохотными кусочками поедает жареные гренки.

— Вы не могли бы снять ваши очки? — внезапно попросил он. — Вы спрятались за ними, как за маской, а это, согласитесь, не очень-то приятно...

Домино сняла очки, и он увидел широко поставленные изумрудно-зеленые глаза, точно такие же большие, как и пронзительно-васильковые глаза ее сестры.

— Мне нравится Ричи, — продолжила Домино. — Он умница и очень четко мыслит. Для его возраста это большая редкость.

Кроукер разбил яйцо, вылил желток в тарелку и, обмакнув в него ломтик ветчины, осведомился:

— У Дедалуса есть какие-нибудь, скажем так, странные друзья?

— В каком смысле?

— Каких обычно не бывает или не должно быть у сенаторов Соединенных Штатов.

— У Ричи много друзей.

Господи! Она называла его так фамильярно — Ричи! А ведь речь шла об одном из самых могущественных людей Америки! Кроукеру стало немного не по себе, но он продолжал расспрашивать женщину:

— Не было ли среди друзей сенатора Доминика Гольдони?

— А, это тот глава мафиозного клана, которого укокошили а прошлом году?

— Да, тот самый.

Домино тщательно вытерла пальцы салфеткой.

— Думаю, да. Помнится, я даже встречалась с его сестрой. Как ее зовут?..

— Мэрилин?

— Нет. Маргарита. Я ее прекрасно запомнила. Она произвела на меня хорошее впечатление: не похожа ни на одну из этих итальянских мафиозных принцесс, с которыми мне доводилось сталкиваться. Вы понимаете, о чем я говорю?

Разумеется, Кроукер понимал.

— Стало быть, Маргарита и сенатор встречались? И что же дальше?

Домино покачала головой:

— Нет, сначала вы ответьте на мой вопрос: что вам нужно от Веспер?

Кроукер промакнул салфеткой рот, сделал большой глоток кофе, потом сказал:

— Я видел ее прошлым вечером. У Моникера. Они с Маргаритой сели в черный «Ниссан» с откидным верхом и уехали.

— Куда?

— Не знаю.

— А Ричи?

— Маргарита приехала в стрип-бар в лимузине сенатора Дедалуса.

— Стало быть, вы следите за сестрой Гольдони?

— Нет. Меня интересует кое-кто другой. Этот человек тоже был у Моникера. — Кроукер совсем не был намерен рассказывать этой женщине правду. Лиллехаммеру он тоже доверял до определенного момента, а тот его предал.

Домино, обдумывая ответ, долго смотрела на пышную растительность и наконец проговорила:

— Моя сестра незадолго до смерти Леона Ваксмана работала на него.

— А я работал на Уильяма Джастиса Лиллехаммера.

— В самом деле? Как же случилось, что вы не познакомились? Ведь Лиллехаммер работал под началом Ваксмана.

— Точно. В том же агентстве. Меня завербовали во время боевых действий. Но мне так и не пришлось побывать у него в офисе. По правде говоря, я и не знал, что у него есть офис.

Домино надменно надула губы.

— А вы уверены, что секретные коды достались вам законным путем? Как-то не хотелось бы думать, что я передала сведения перехватчику.

— Лиллехаммер взял меня на работу в качестве внештатного сотрудника, чтобы я разобрался в причинах смерти Доминико Гольдони.

— И вы до сих пор с этим возитесь? Я слышала, что Гольдони убил какой-то чокнутый вьетнамец, который имел на него зуб — Дьюк или как его там...

Кроукер не смог сдержать улыбки:

— До Дук. Но до сих пор не выяснено, кто его нанял. Я подозреваю, что это был Ваксман.

— Имеете основания. Особенно, если учесть, что Ваксман вдруг оказался человеком по имени Джонни Леонфорте.

Становилось все более очевидно, что женщина эта не из числа простых клерков. Она была хорошо осведомлена, а главное, сообразительна. После секундного раздумья Кроукер спросил:

— Как случилось, что Дедалус нанял именно Ваксмана?

— Тот получил хорошие рекомендации.

— От кого?

— Откуда мне знать... — Домино еще раз изучающе посмотрела на детектива. — Может быть, и от Веспер.

— Вот и еще одна причина, по которой мне необходимо с ней встретиться.

Женщина наклонилась к детективу и тихо спросила:

— Скажите правду, за кем вы следили у Моникера?

— Боюсь, это информация для строго определенного круга.

Домино отшатнулась, встала и с решительным видом бросила:

— В таком случае, боюсь, что я ничего не смогу сообщить вам по поводу Маргариты и сенатора.

— Сядьте. Пожалуйста.

Она неохотно выполнила его просьбу. Кроукер понял, что женщина перехватила у него инициативу, однако поддаваться эмоциям было нельзя. Бороться с мужчиной ему было бы легче, он знал бы, как поступать, тут же оказался в некотором замешательстве. Наконец решил подбросить ей смесь правды и лжи:

— Дело в том, что Лиллехаммер нанял меня, потому что в его разведагентстве есть предатель. Или несколько предателей. Он предупреждал, чтобы я не доверял никому. И я до сих пор убежден, что это был разумный совет.

— Не совсем. Если вы хотите, чтобы расследование принесло какие-то плоды, однажды придется кому-то довериться.

Она была, конечно, права, но как же Кроукеру не хотелось этого признавать!

— Меня интересуют взаимоотношения Доминика Гольдони и сенатора Дедалуса. Если я не буду этого знать, то не смогу продолжать расследование — оно превращается в бессмыслицу.