Глаза Ангела - ван Ластбадер Эрик - Страница 27

С напряженным вниманием Тори продолжала наблюдать за смуглолицым. Вот он достал оружие и прицелился прямо в сердце своей жертве. И в тот же миг Тори с громким криком бросилась на смуглолицего и сильно ударила его по предплечью руки, державшей пистолет. Тот так и не успел выстрелить. Торопиться уже было некуда, оружие валялось на земле, а Тори крепко держала несостоявшегося убийцу, еле державшегося на ногах. Телохранители Круса плотным кольцом окружили хозяина и готовы были начать стрельбу. Среди зрителей началась паника, особенно громко кричали те, кто оказался в непосредственной близости от убийцы, который, находясь в состоянии шока, не представлял ни для кого никакой опасности. Крус приказал что-то своим людям, и они принялись расчищать ему путь к Тори, расталкивая взволнованных людей. Когда Крус был уже достаточно близко, Тори взяла за волосы голову смуглолицего и повернула ее к Крусу.

— Ты знаешь этого человека? — спросил у нее Крус хриплым от напряжения голосом. Он был явно поражен случившимся.

— Он из Кали, — ответила Тори, — Подарочек от ваших друзей Орола.

— Думаю, это последний подарочек, — заявил Крус, забирая у нее оружие смуглолицего. Внимательно осмотрев пистолет и пристально вглядевшись в лицо Тори, Крус сказал: — Ты вовремя подоспела, Мгновение, и негодяй бы выстрелил.

— Он сделает это в следующий раз.

— Ну уж нет! — Крус приставил дуло автомата к затылку смуглолицего и нажал на курок.

Огромные апартаменты Круса занимали весь верхний этаж так называемого здания Монако в самом дешевом районе Медельина Эль Побладо. Вооруженный патруль охранял дом, двое молодчиков с автоматами стояли у входа в апартаменты, а внутри, в гостиной, украшенной медвежьими и леопардовыми шкурами и гобеленами, дежурили сикариос.

Тори была раздосадована, что Крус застрелил убийцу, подосланного врагами, не подвергнув его допросу. Она несколько разочаровалась в главаре самого могущественного в Медельине клана, хотя и понимала, если бы он не убил смуглолицего сразу же, местное население — пайсас — осудило бы его за это, что плохо бы отразилось на его делах.

Внешность у Круса была обычная: широкое лицо, длинные черные волосы, собранные в хвост; он постоянно хмурился, расстреливал людей по малейшему поводу и вызывал страх как в самом городе, так и в его окрестностях.

Соперничающий с Крусом клан Орола имел веские причины его ненавидеть. Три месяца назад Крус спокойно застрелил в таможенной будке младшего сына семьи Орола за то, что тот надоедал ему расспросами о его связях с боливийскими кокалерос — фермерами, выращивавшими коку — сырье для получения кокаина. Крус настолько разозлился на него за неприличное любопытство, что немедленно приказал своим людям открыть огонь, в результате чего погиб не только младший Орола, но и трое его телохранителей, дюжина нагруженных кокаином мулов и четверо оказавшихся поблизости зевак. Долгое время спустя после происшествия на таможне Крус похвалялся своими подвигами.

— Это далеко не первое покушение, — обратился Крус к Тори, удобно усаживаясь в своей гостиной, — но этим дуракам не хватает профессионализма, они не научились искусству убивать.

«Что за неуемное самодовольство», — с легким раздражением подумала Тори и задала хозяину несколько вопросов. Тот вежливо отвечал, но, как заметила Тори, не очень охотно.

Беседа тем не менее шла своим чередом.

— Знаешь ли ты, что стало бы с моей родиной, лишись она меня и таких людей, как я? Пропала бы к черту. Спроси у экономистов, если мне не веришь. Экономика Колумбии настолько хрупка, что без сильной кокаиновой подпитки как пить дать, захиреет, и скоро не очухается, это я тебе говорю. Можешь и не спрашивать у экономистов — все они кретины, а поинтересуйся у простого народа, чего он хочет. Он тебе скажет правду, истинную правду. Он не одобряет политику президента, в правительстве сидят одни идиоты, кому они нужны с их глупостями?

Тори настолько устала от бравады Круса, что ей захотелось отвлечься. Соня шустро ходила между гостями разнося напитки, красивая, изысканная, но очень бледная Рядом с Тори на длинном диване сидел Рассел. Перед ними располагался небольшой столик для коктейлей, в центре которого стояла чудесная китайская ваза, каких в гостиной было еще несколько штук. Портьеры на окнах имели металлическое покрытие со стороны улицы, и Тори заинтересовало, с какой целью это сделано: чтобы обеспечить пуленепробиваемость или звуконепроницаемость или то и другое вместе?

— Зачем мы сюда пришли? — тихонько спросил ее Рассел.

— Слушай, Расс, а ты способен на импровизацию? Хочется верить, что способен. Раздался голос Круса:

— Ну что ж, вот вы у меня и побывали. — Хозяин явно намекал на то, что пора гостям и честь знать. Он лично свой долг выполнил — позволил прийти к нему в дом в знак благодарности за то, что Тори спасла ему жизнь. Лицо его приняло явно скучающее выражение. Может быть, Крус считает себя неуязвимым и думает, что ей вовсе не нужно было его спасать? Абсолютная власть испортила его, превратив из человека в настоящую самовлюбленную свинью. Что ж, надо бы устроить ему маленькую встряску, она знает этот сорт толстых уверенных негодяев. У них в жизни существуют два идола: деньги и власть, и еще секс, попробуем на этом сыграть. Сексуальность Сони была необыкновенной, почти волшебной. Подобно азартному игроку, Крус верил в удачу и считал своей удачей Соню. Он гордился ею, и всегда брал ее с собой, неважно, была ли это деловая встреча, или расправа с очередным врагом. Он был королем в Медельине, и пайсас, видя Соню рядом с ним, не могли оторвать от нее восхищенных взглядов и завидовали Крусу, обладавшему красивейшей женщиной в городе.

Крус посмотрел на часы, потом на гостей. В ответ на этот прозрачный намек Эстило поднялся с плюшевого дивана и спросил хозяина:

— А вы уверены, что здесь вы в безопасности?

— В безопасности? Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду ваших врагов, Орола. Неужели они ограничатся одним убийцей? Медельин — город большой.

Крус удивленно воззрился на Эстило.

— Да вы с ума сошли, не иначе.

Он ткнул себя пальцем в волосатую грудь, словно горилла, но только с меньшей грацией.

— В этой груди бьется сердце. И в этом сердце берет начало моя империя. Да Орола ничто, кусок дерьма. И всегда были ничтожеством. Они не осмелятся появиться здесь, в моем доме, скорее в штаны наложат от страха.

Соня извинилась перед гостями и вышла. За ней последовала Тори, и, когда Соня хотела запереться в одной из ванных комнат, шустро вставила носок туфли между дверью и косяком, затем распахнула дверь и вошла внутрь огромного, словно футбольное поле, помещения. Там был довольно большой бассейн, стены в мраморе и зеркалах, росли пальмы. Тори заперла за собой дверь и, посмотрев на красавицу, сказала ей:

— Твои дни здесь сочтены, Соня. Любая гадалка предскажет тебе то же самое.

— Я уже была у гадалки, — ответила Соня с обезоруживающей прямотой. — Та, конечно, страшно трусила, но все равно сказала мне правду.

Красавица выждала минутку, стараясь понять, зачем пришла сюда эта странная нахальная американка, так неожиданно вторгнувшаяся в ее жизнь.

— Вас послал ко мне Крус?

— Нет, конечно, — рассмеялась Тори.

— Но вы же его друг.

— Мне от него кое-что нужно, и к дружбе это не имеет никакого отношения.

— Вы хотите заключить с ним сделку?

— Возможно, Но если я и заключу сделку, то не с Крусом. — Тори оперлась спиной о закрытую дверь ванной комнаты и неожиданно резко спросила так, что Соня вздрогнула, — чья же ты все-таки любовница? С кем из братьев Орола спишь?

— Ни с кем я не сплю! Вы что, сумасшедшая?

— Сумасшедшая женщина здесь есть, но только не я. Я видела, как ты зеркалом подавала знаки убийце во время корриды. Соображаешь, во что ввязалась? Это же не игрушки.

Лицо Сони исказилось от ненависти.

— Да, я знаю, что начала опасную игру. Тот Орола, Py6eн Орола, которого Крус расстрелял на таможне, был моим любовником. Не просто любовником, а очень дорогим мне человеком. Что еще осталось мне в этой жизни? Только отомстить! Я ненавижу Круса. Это настоящий безумец!