Тайна острова Химер - Жамэ Николь - Страница 46

Она уже готова была взбунтоваться, но он весело улыбнулся:

— Знаю, что должность мужа не дает мне такого права, но право на любезное приветствие я имею… Может быть, кофе для начала?

Опомнившись, Мари выругала себя за агрессивность и подошла к мужу, стоящему у кофеварки. Он протянул ей обжигающий стаканчик.

— Мне очень жаль, я так скверно спала, я…

— Это мне надо извиниться за вчерашний вечер. Я наговорил тебе разных глупостей…

Он так нежно посмотрел на нее, что она почувствовала, как начала таять.

— Ничто на свете не должно служить оправданием такого жесткого разговора между тобой и мной, — добавил он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.

— А, ч-черт! — с досадой процедила Мари, услышав покашливание Ангуса, которым тот пытался дать знать о своем присутствии, — он помешал состояться их страстному поцелую.

— Я только что от криминалистов, — заявил ирландец, делая вид, что наводит порядок на своем столе. — Вскрытие подтверждает, что Алиса скончалась в результате перелома шейных позвонков, но еще до того, как смогла позвонить Лукасу. В озеро ее сбросили лишь через двое суток после смерти. Кто-то использовал ее голос или подражал ему, чтобы заманить вас на полуостров, — заключил он, повернувшись к Лукасу.

— Странно, — заметила Мари, — убийца так все устроил, чтобы мы поверили, будто убийство Алисы тоже произошло у озера: сцена, разыгранная для садовника, мокрое красное платье, красная глина на копытах лошади…

— Есть и другое, — продолжил Ангус. — В лаборатории сделали анализ воды из озера. В ней обнаружилось четыре необычных элемента: селитра, нефть, сера и горная смола. По словам специалистов, они являются ингредиентами так называемого греческого огня — огненной воды!

Он кратко рассказал им об этом грозном оружии, особенностью которого являлось воспламенение при контакте с водой. С 960 года оно применялось для поджога вражеских военных судов, пользовались им и в XIV веке.

— Следовательно, — сделал вывод жандарм, — и у Алой Королевы он вполне мог иметься.

Это открытие придавало феномену, наблюдавшемуся на озере, реальность, которая обострила у Мари чувство тревоги.

— Но неизвестно, кто сегодня мог вытащить на свет божий это чертово изобретение, — нарушило тишину ворчание Ангуса.

Мари покачала головой.

— Кто-то образованный, изобретательный, фанатичный, смелый… чудовищный.

— Убийство, окруженное ореолом необычайных феноменов, — это вернейший способ привлечь вас туда, — согласился Ангус.

— Конечно, если бы в жертву предназначалась я, а не Алиса, — добавила Мари.

Лукас раздраженно прервал их:

— Вы совсем заговариваетесь. Если бы меня хотели убить — сделать это проще простого, а не городить огород! К тому же нет побудительной причины! Убийца с самого начала морочит нам голову, — пришел он к заключению и встал. — Начну все с нуля.

Ангус недоуменно взглянул на Мари и прикурил сигарету.

Пришлось вытряхнуть несколько пепельниц, пока на столах наконец не были разложены в определенном порядке тщательно просмотренные досье, относящиеся к расследованию. Стены конторы запестрели пришпиленными к ним кнопками иллюстрациями, вырванными из книги. На них были изображены сцены убийства всех пяти королевских наследников. Под каждой из гравюр Лукас нарисовал огам с инициалами принцев, убитых Алой Королевой.

— Согласно легенде, — уточнила Мари, — все надгробия королевских наследников были помечены их огамами.

— И загадочный близнец Ферсена перед смертью начертил эти пять букв… — добавил Ангус.

— Алису убили в поместье в ночь на 20 мая, — начал с самого начала Лукас. — Сцена смерти была разыграна так, будто она упала с лошади, как в случае с принцем Жауаном. При осмотре трупа нашли камешек-огам с буквой «J». Через несколько дней с утеса было сброшено тело Келли. В фате новобрачной, в которую ее завернули, находился огам «F», что значит Фергаль — имя второго наследника, утопленного. Мобильник Келли заиграл под террасой дома Фрэнка, что позволило обнаружить древнее надгробие с огамом «J». Любопытно, — подчеркнул он, написав красным фломастером имя Фрэнка, — что частенько найденные следы ведут к Фрэнку Салливану.

— Когда была убита Алиса, он находился на винокурне, — возразил Ангус, — а в ночь убийства Келли он был с Вивиан, она подтвердила его алиби.

— Я хочу опять ее допросить, — твердо сказал Лукас.

Мари озадаченно посмотрела на него и, поколебавшись, решила высказать то, о чем думала:

— Все эти улики против Фрэнка… слишком уж они выпячены… Мне лично кажется, что тут заранее подготовленная комбинация…

— А сколько надо улик, чтобы открыть тебе глаза?

Резкий тон замечания покоробил ее. Она собралась было так же резко ответить, но Лукас уже говорил по телефону с Броди, требуя от него срочно предоставить подробную объективку на Фрэнка Салливана.

— Ты уже запрашивал ее! — недоуменно воскликнула она.

— Вот именно! Недопустимо, что это еще не сделано!

Раздраженный тон, которым это было сказано, неприятно поразил как ее, так и Ангуса. Они удивленно взглянули друг на друга, но Мари оставила при себе возникшее чувство тревоги. Она почему-то была уверена, что Лукас сейчас поступил злонамеренно. Решительно, такой резкий тон прорезался у него все чаще и чаще, да и память его вроде бы стала не такой, как раньше.

Она окунулась в работу, словно для того, чтобы притупить сверлящую ее мысль.

Звонок от Жюльетты вернул ее к другой реальности. Та напомнила ей об их отъезде из Киллмора и настойчиво просила Мари встретиться до посадки на паром. Она хотела обнять ее на прощание.

А еще ей хотелось бы сказать Мари кое-что, что должно было ее заинтересовать.

Объятия с молодой четой и их малышкой были горячими. Пьеррик плакал еще и потому, что его кукла так и не нашлась. Мари пообещала ему во что бы то ни стало ее отыскать.

Жюльетта попеняла пришедшему их проводить ПМ, что он не возвращается вместе с ними. Тот, положив руку на плечо Мари и приняв грозный вид, с пафосом заявил, что как человек долга он честно выполнил свои обязанности и не оставит в беде дорогую племянницу.

— Я сумею оберечь и защитить ее, в чем клянусь здесь, перед вами, — напыщенно закончил он, не подозревая, что его длинный редкий зачес приподняло ветром и теперь он вопросительным знаком покачивался над розоватым черепом, лишая его заявление серьезности.

Обе женщины прикусили губы, чтобы не расхохотаться, потом отошли в сторонку.

Жюльетта рассказала, как она, совсем позабыв о микрофоне бебифона в комнате Фрэнка, случайно услышала включившийся автоответчик.

— Это был голос Вивиан, я в этом уверена. Она была в панике и оставила Фрэнку сообщение, чтобы сказать ему, что больше не хочет лгать и покрывать его и что им нужно срочно встретиться.

Мари поблагодарила ее. Внутренне она подосадовала на себя за то, что усомнилась в проницательности Лукаса, который не без основания почувствовал необходимость повторного допроса Вивиан.

Женщины расцеловались. Мари попросила передать Милику и Жанне, что по-прежнему нежно любит их.

— Только не говори им о том, что здесь происходит, я не хочу, чтобы они за меня переживали, обещаешь?

Когда отъезжающие поднялись на борт парома, Мари уже известила Лукаса о сказанном Жюльеттой.

Она посмотрела в сторону шхуны Кристиана, стоявшей у причала на другом конце пирса. Мелькнула мысль — навестить его, но Мари не остановилась на ней. Она вынуждена была признаться себе, что, несмотря ни на что, в ней сохранилось не тронутое временем чувство, зародившееся еще в годы их детства.

Тут к ней подъехала машина жандармерии. Она села рядом с Лукасом и отвернулась, когда они проезжали мимо шхуны.

Она, возможно, увидела бы Кристиана, который, стоя у входа в каюту, настороженно наблюдал за машиной с мигалкой.

Когда машина скрылась из виду, он спустился в каюту, где его ждал необычный посетитель — Эдвард Салливан.