Путь Короля. Том 1 - Гаррисон Гарри - Страница 39

Ратоборец Бранд приподнял руку, с которой еще не снимал повязки, и следующие за ним воины — три корабельных экипажа, сто двадцать пять человек — все, как один, осадили лошадей. Тыловой дозор, замыкавший всю Армию, в мгновение ока встрепенулся. Пытливые взгляды устремились в расстилавшееся повсюду серое, сырое марево, через которое теперь начинал просачиваться тусклый свет.

А двое возглавлявших отряд всадников не менее пристально смотрели вперед, где усеянная грязными рытвинами дорога, шириной в четыре размаха, кривой петлей спускалась вниз — по-видимому, к пойме очередной речушки. Еще дальше, в нескольких сотнях ярдов от наблюдателей, начинался подъем, на котором виднелась все та же дорога. Но между подъемом и спуском, там, где должно было быть русло реки, расположилась небольшая ложбинка, густо поросшая дубом и орешником. Раскачивая на крепчавшем ветру высокими коричневыми кронами, деревья теснились у самого края дороги.

— Что скажешь, воевода? — спросил Бранд, расчесывая бороду пятерней левой руки. — Бывает, что человек одним глазом увидит больше, чем все остальные — двумя.

— На кое-что мне и полглаза хватит, — невозмутимо возразил Шеф. — Вон от того лошадиного дерьма у края дороги пар больше не валит. Все ушли далеко вперед. А мы еле плетемся. У йоркширцев куча времени, чтобы забраться им в хвост или нам устроить встречу…

— И что бы ты стал делать, юный женокрад?

— Я бы увел людей с дороги и зашел бы в ложбину с правой стороны. С правой — потому что они, пожалуй, могут подумать, что мы ударим по ним слева, так нам легче будет пройти под щитами на случай, если они устроили нам засаду. Когда подойдем поближе, прикажи дуть в рог. Навалимся на них так, словно нашли брешь в частоколе. Если там ни души — мы, конечно, будем глупо смотреться, но если там и впрямь засада — мы их возьмем голыми руками… Только если делать это — надо делать это живее.

Бранд недовольно повел своей огромной головой.

— Ты, паренек, совсем не дурак… Ответ дал правильный. Только это ответ шайки твоего одноглазого покровителя Одина, предателя воинов, а не карла Великой Армии. Мы здесь для того, чтобы подобрать отставших, чтобы ни один из наших не угодил к англичанам. Змеиный Глаз не придет в восторг, если мы начнем каждый вечер сваливать в лагере свежие трупы… Люди от этого теряют покой. Они-то полагают, что армия печется о каждом, и если уж посылает воина на смерть, то по веским причинам, а не по чьей-то прихоти. Если мы сейчас свернем с дороги, то можем потерять чью-то жизнь. А потом рано или поздно явятся друзья этого человека. Придется отвечать на их вопросы. Так что мы никого не испугаемся и пойдем по дороге, не сворачивая.

Шеф кивнул, скинул с плеча щит и, продев под ремнем руку, ухватился за рукоять под набалдашником. Тут же бряцание и громыхание оповестило его, что сто двадцать пять викингов за его спиной изготовились к бою. Лошади тронулись трусцой. Шеф не сомневался, что разговор этот Бранд затеял для его выучки, показывая, как должен рассуждать военачальник. Он с легким сердцем простил ему пренебрежение своим мнением.

И тем не менее глубоко в душе он продолжал терзаться мыслью, что эти хитрые, коварные военачальники, искушенные в сражениях люди — ратоборец Бранд, Ивар Бескостный, даже сам несравненный Змеиный Глаз, — совершают ошибку за ошибкой. Ошибки эти отнюдь не мешали им растирать в порошок армии королевств, против которых они решали ополчиться, и не только армию крошечного королевства восточных англов. Пусть так. Но его, Шефа, — в недалеком прошлом трэля, убившего-то всего пару человек и десять ударов сердца не стоявшего в строю, — его не покидает чувство, что он бы с большим толком сумел распорядиться движением и построением войска.

Что, опять его посещали видения? Или, быть может, то была тайная весть, посланная ему его высочайшим покровителем из Вальгаллы, Одином, — Одином Вероломным, богом висельников, предателем воинов, что постоянно пытается внушить ему Бранд?

«Какова бы ни была причина, — подумал Шеф, — будь я во главе отряда, я бы велел шесть раз на дню останавливаться, трубить в горны, чтобы те, кто идет слева и справа, или же замыкающие знали, где я нахожусь. И я бы не тронулся с места, пока не услышал ответного сигнала».

Конечно, важно, чтобы все точно знали, когда именно ожидать подачи сигнала. Но как этого добиться, коль скоро все отряды находятся друг от друга за пределами видимости? А откуда же бенедиктинцы в своих монастырях узнают час своей молитвы? Шеф не перестал бередить себе душу этими вопросами и тогда, когда лошадь его подошла к рощице и на дорогу упали тени. В последние дни он только и делал, что пытался доискаться нужных ответов, — но каждый раз вынужден был отступать. Казалось, мудрость его века была не способна помочь ему. У Шефа уже чесались ладони по кузнице, по родному делу. Иногда ему являлась чудная мысль, что однажды он сумеет выковать решение прямо на наковальне, а не станет впустую будоражить свой ум.

На дороге их меж тем поджидал человек. Услыхав стук копыт, он живо развернулся, но, по-видимому, узнав своих, спокойно опустил руку с мечом.

— Меня зовут Стуф, — сказал он. — Я в отряде Хумли, из Рибе…

Бранд кивнул. Небольшая шайка, за порядком в ней никто не следит. Запросто могут позволить человеку отбиться и начинают беспокоиться тогда, когда уже бывает слишком поздно.

— Лошадь захромала, вот я и отстал. Потом решил сам навьючиться, а ее отпустил…

Бранд вновь понимающе кивнул.

— У нас есть лошади без седоков. Сейчас приведу тебе одну кобылку. Это будет тебе стоить марку серебром.

Стуф открыл было рот, собираясь оспорить такое предложение, поскольку там, где речь заходит о четырехногом добре, воин не заключает сделку, не сказав своего слова, но внезапно, так и не издав ни звука, закрыл его и подобрал врученные ему Брандом поводья.

— Цену ты заломил высокую, — пробурчал он. — Но, смекаю я, сейчас торговаться не время. Англичане тут на каждом шагу рыщут. У меня на них нюх.

Уголком глаза Шеф вдруг уловил какое-то едва заметное шевеление в чаще. Дрогнула ветка? Нет, вот уже все дерево стремительно накренилось книзу, изящной аркой повисая над дорогой. Мелькнули и тут же струной натянулись привязанные к его макушке канаты. Мгновением позже весь лесок по левой стороне дороги пришел в движение.

Шеф едва успел вскинуть руку. Глухой стук, и наконечник стрелы, продырявив липовую основу щита, вынырнул в дюйме от его запястья. Сзади послышались суматошные вопли; пятились и били копытами лошади. Одним махом слетев с седла, он приник к лошадиной шее, глядя из-за нее на нападавших.

Англичане дождались, пока удалится основная часть войска, и решили перекрыть им дорогу. Впрочем, замыкающий отряд отстал даже больше, чем они рассчитывали. Ударив по викингам слева, они попытаются загнать их в густой орешник по правой стороне дороги. Через поваленное дерево не перепрыгнешь, повернешь назад — свои же затопчут в сутолоке… Лошади стали неуправляемыми, люди замешкались. Англичанам только этого и надо.

Шеф выскочил из-под своего живого укрытия и, прячась под щит, а другой рукой нащупывая копье за спиной, бросился к крутой насыпи, откуда градом сыпались стрелы. Три прыжка, ни единой передышки, чтобы не скользнула под стопой грязная жижа. Сваленные в подобие вала сучья; над ними — устремленные на него глаза. Англичанин лезет рукой в колчан, судорожно вцепляется в стрелу. Шеф бьет копьем через охапку сучьев, целясь врагу в пах. Глаза искажаются мукой и ужасом; человек скрючивается и пятится назад. Не отпуская копья, Шеф волочет его к себе и обрушивает англичанина на его же укрытие. Потом он втыкает копье в землю, перескакивает через тело и поваленные сучья, тут же принимает стойку и, выхватив меч, делает два разящих выпада. Он проник в самую сердцевину засады.

Внезапно он понимает, что глотка его надрывается от истошного вопля. И что ей вторит еще более грозный рык. То оставшийся с одной здоровой рукой Бранд, не решаясь сам принять бой, посылает еще не пришедших в себя викингов вверх на насыпь, в пробитую Шефом брешь. Только что около дюжины человек взяли его в тиски, вынуждая для острастки свирепо рассекать мечом воздух перед их лицами. А в следующий миг кто-то задевает его локтем, он едва не падает, успевая заметить железный веер кольчуг, который, разворачиваясь, заставляет англичан бежать без оглядки, даже не делая попыток принять бой.