Мила Рудик и Магический Синод - Вольских Алека - Страница 19

— О том, кем был мой прадед, я узнала от Некропулоса. А потом один человек… букинист с улицы Девяти Ключников, ты его знаешь, — сказала она, быстро глянув на Ромку, — показал мне несколько воспоминаний. Тогда я узнала, что Некропулос не соврал мне. Все, что он говорил, оказалось правдой.

Мила снова осторожно взглянула на друзей, ожидая, какой будет их реакция на ее признание. Но они молчали. Ромка не смотрел на Милу, и даже Белка отвела взгляд. Прежде, представляя, как она расскажет друзьям то, что так долго скрывала, Мила была уверена, что они не отвернутся от нее из-за того, кем был ее прадед. Но сейчас их молчание казалось ей невыносимым. В гостиной стало так тихо, что звуки ударяющих о карниз капель дождя за окном казались барабанной дробью.

Она подождала минуту, но друзья продолжали молчать, тогда Мила не выдержала и быстро встала на ноги.

— Мне надо Шалопая выгулять, — невнятно пробормотала она и, сделав драконьему псу знак идти за ней, быстро направилась к выходу. Толкнув приоткрытую дверь, она вышла в коридор. Дождалась, пока Шалопай присоединится к ней, и плотно закрыла дверь за собой.

Только после этого Мила выдохнула. Она почувствовала странную смесь разочарования и обиды — ни Ромка, ни Белка ее не окликнули. Засунув руки в карманы, Мила направилась к выходу из Львиного зева.

— Собираешься принять холодный душ, Рудик? — раздалось вдруг у нее за спиной.

Мила резко обернулась — на ступенях лестницы, ведущей на верхние этажи одной из башен, сидел Берти.

— Погода на улице мерзопакостная, — с ленивой улыбкой на лице сказал он. — Льет так, как будто на небесах прорвало водопровод. А ты ведь, если я все правильно понял, даже Скорлупу сейчас создать не сможешь. Шалопай, кстати, тоже промокнет. Тебе его не жалко?

Мила нахмурилась и скосила глаза на дверь в гостиную, вспоминая, что, когда она выходила, та была приоткрыта.

— Ты подслушивал? — без обиняков спросила она.

— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил Берти. — Ты же знаешь, есть у меня такая маленькая слабость — слушать чужие разговоры. Адски трудно удержаться от соблазна, ведь иногда можно узнать уйму всяких интересных вещей.

Мила молча смотрела на Берти.

— Не волнуйся, Рудик. Я буду держать рот на замке и унесу все твои тайны с собой в могилу.

Изобразив, будто застегивает у рта несуществующую молнию, Берти поднялся с лестницы и подошел к Миле.

— Если тебя все еще волнует, как себя защитить без магического проводника, — сказал он, — то у меня есть одна идея. Тебе это понравится.

— Какая идея?

— Превосходная, — ухмыльнулся Берти. — Но для этого тебе придется пойти со мной в одно место. А так как ты все равно собиралась на прогулку, то почему бы не отправиться туда прямо сейчас? Зачем откладывать?

— Ты же говорил, что там дождь.

Берти качнул головой.

— Ну, это ерунда.

Он резко щелкнул пальцами прямо перед лицом Милы и произнес: «Эскалоп!». Потом проделал ту же процедуру с Шалопаем.

— Все, Рудик, ты в Скорлупе. Твой четвероногий друг тоже. «Выйти сухими из воды» — это теперь о вас.

С этими словами он подошел к выходу и открыл дверь в тамбур. Придерживая ее одной рукой, обернулся.

— Ты идешь?

Несколько секунд Мила задумчиво смотрела на ожидающего в дверях Берти, потом кивнула и направилась к нему. Следом за хозяйкой, не отставая, двинулся Шалопай.

Глава 7

Салон «Черная клякса»

— Берти, что ты слышал? — нахмурившись, спросила Мила, когда они вышли за ворота Львиного зева и направились вверх по улице.

— Хочешь об этом поговорить? — с готовностью повернув к ней лицо, спросил Берти. Даже не пытаясь изобразить серьезность, он смотрел на нее со слегка насмешливой полуулыбкой.

— Когда я все рассказала, Ромка с Белкой даже смотреть на меня не хотели, — игнорируя его легкомысленный тон, сказала Мила. — А ты ведешь себя так, как будто ничего не произошло.

— Так ведь ничего и не произошло, Рудик, — невозмутимо ответил Берти.

Мила остановилась. Не обративший на это внимания Шалопай потрусил дальше по улице. Нашел лужу побольше и ударил по ней лапой, потом встряхнул ею и удивленно проскулил, не понимая, почему с лапы не летят брызги. Что такое волшебная Скорлупа, ему было невдомек.

— Неужели тебя совсем не волнует, что мой прадед был основателем Гильдии? — спросила Мила, пристально глядя в глаза Берти.

Тот изобразил на лице задумчивую гримасу, потом пожал плечами и ответил:

— Да нет, не особо.

Мила выпустила из груди короткий выдох и недоуменно покачала головой.

— Но ведь Гильдия убила твоего отца, — тихо напомнила она. — Для тебя это совсем ничего не значит?

Берти засунул руки в карманы, опустил глаза, уставившись отстраненным взглядом на мокрую брусчатку мостовой, немного помолчал, потом ответил:

— Это много для меня значит. Я ненавижу Гильдию с детства. Я с этой ненавистью вырос. Но, как ты верно сказала, Рудик, моего отца убила Гильдия. Гильдия, а не ты.

Мила смотрела на него исподлобья, не в силах отбросить недоверие. Берти подошел ближе и заглянул ей в глаза.

— Мила, мне ни горячо ни холодно от того, что именно твой прадед основал Гильдию. Мне от этого не плохо — мне все равно. От этого плохо тебе. И это единственное, что меня огорчает. Твоего прадеда я никогда не знал. Зато знаю тебя. — Берти усмехнулся. — Ты разве не та храбрая девочка, которая однажды благородно решила пожертвовать собой, чтобы спасти от смерти оболтуса меня?

Подошел Шалопай и уставился на своих провожатых нетерпеливым взглядом янтарных глаз, словно требовал продолжить прогулку. С улыбкой кивнув головой на драконьего пса, Берти возобновил путь. Миле ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Но Ромке с Белкой было не все равно, когда я им рассказала, — на ходу напомнила Мила.

Берти покачал головой.

— Им надо время, чтобы прийти в себя. Ты их просто слегка пришибла своими признаниями. А если ты думаешь, что они теперь начнут относиться к тебе по-другому, то ты плохо знаешь своих друзей.

Дождь снова затих, но Берти не стал снимать с них троих Скорлупу, понимая, что затишье продлится недолго. Какое-то время они шли молча, наблюдая за Шалопаем. Драконий пес решил исследовать странное поведение луж. Он разбегался и всеми четырьмя лапами прыгал в очередную, встречающуюся ему на пути, дождевую ванну. Брызги из лужи летели во все стороны, и Шалопай радостно лаял. Но когда он выходил из лужи и встряхивался, брызг не было, тогда Шалопай опять обиженно скулил. Или оборачивался к ребятам и возмущенно гавкал, обвиняя их в том, что они украли у него веселые брызги. Мила с Берти только смеялись в ответ, поэтому вскоре Шалопай нашел себе новое занятие — ходить по пятам за случайными прохожими. Увязавшись за какой-нибудь старенькой волшебницей или коренастым гномом, он тщательнейшим образом обнюхивал их следы, а когда они его замечали, с лаем бросался прочь и возвращался к ребятам.

Вскоре они миновали Главную площадь, оставив позади памятники Трем Чародеям и каменного тролля, чья голова возвышалась над окружавшими площадь тополями. Когда свернули на одну из многочисленных улиц, Мила подняла глаза на Берти и сказала:

— Спасибо.

Тот ответил удивленным взглядом.

— За поддержку, — пояснила Мила.

Берти улыбнулся, а потом сказал с показной иронией:

— Запомни, Рудик, я самый ценный человек в твоей жизни. Ты просто этого еще не осознала.

Мила тоже улыбнулась и покачала головой, не понимая, как можно абсолютно по любому поводу умудряться шутить и иронизировать. С другой стороны, без этого Берти не был бы самим собой.

Подбежал Шалопай и, ухватив Берти зубами за край штанины джинсов, тявкнул.

— Понял. Еда.

Берти достал из кармана бумажный пакет, засунул в него руку, вынул круглое овсяное печенье и бросил псу. Повторил эту процедуру три раза и спрятал пакет обратно в карман. Пока Шалопай хрустел печеньем, Мила спросила: