ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ. - Романов Александр Александрович - Страница 17

– Мои орехи! – крикнул Бук и вскочил.

В этот момент аппарат громко щелкнул, запечатлев на пленку всех внимательно смотревших в объектив, а также Бука, растерянно стоящего перед рассыпанными орехами.

Прощаясь, я спросил Сороку:

– Как твое крыло, очень еще болит?

– Крыло почти зажило, – ответила Сорока, поблескивая возбужденными глазами. – Борискина мама помазала его каким-то лекарством, и я послезавтра снова смогу летать. А что, – спросила она меня в свою очередь, – вы на самом деле собираетесь писать о нас сказку?

– Конечно, – ответил я.

– Тогда не забудьте написать и о том, какую хорошую песню я сочинила и как прекрасно спела ее! – попросила Сорока, поправляя перед зеркалом перья и кокетливо покачивая блестящим кругляшком.

ЁКАЛО-МОКАЛО.

Как быстро идет время и меняются события! Вчера, например, за несколько минут Бориска заметно стал старше.

Теперь, если бы его спросили: «Сколько тебе лет?», он, не задумываясь, ответил бы: «Скоро будет восемь!»

Вот насколько повзрослел Бориска к тому моменту, когда вторично поехал искать Машеньку.

Буку он сказал:

– Смотри внимательней из моей пазухи. Сосредоточься!

Серьезное взрослое слово «сосредоточься» Бориска произнес впервые. Раньше он ни разу не употреблял его, хотя и слышал.

– Я и так смотрю во все глаза, – обиженно ответил Бук. – Чего ты приказываешь! И вообще… Тебе самому надо было со-сре-до-то-чить-ся, когда ты брал папины часы.

Бориска поморщился: еще одна несчастливая случайность! И когда они только отвяжутся! Папа уже искал часы, собираясь на работу.

«Куда делись эти проклятые часы?» – несколько раз повторил он и даже пошарил под диваном.

Бориска промолчал, хотя часы лежали на его полке за книгами.

Утром он нечаянно смахнул их со стола. А они взяли и остановились. Бориска испугался. Надо было положить часы на стол – кто их знает, мол, почему им вздумалось остановиться! Но Бориска с испугу решил починить часы. Он унес их в свою комнату, отколупнул крышку и гвоздиком попытался подтолкнуть колесико. Но внутри часов вдруг что-то хрустнуло, и колесико покатилось по полу.

Услышав папины шаги, Бориска спрятал часы на полке, а колесико выбросил в окно.

Когда папа ушел на работу, у Бориски отлегло от сердца.

«До вечера далеко, что-нибудь придумаю…» – решил он.

Пожалуй, если бы не тревога за Машеньку, он только и думал бы теперь о своем несчастье. Но Машенькина судьба беспокоила его гораздо сильнее собственной.

И то, что его волновало несчастье другого больше, чем собственное, лучше всего доказывало: Бориска растет, становится настоящим человеком.

– Я ничего не приказываю тебе, – сказал он Буку, – только очень прошу смотреть внимательнее. Мы сегодня обязательно должны найти Машеньку! Может, тебе напомнит что-то вон тот гараж или большое дерево около водопроводной колонки?

– Нет… Ничего похожего… Не припоминаю… – отвечал Бук.

Бориска совсем устал. Ему казалось, что они прошли уже сто, двести улиц. И все – ничего нового, ничего нового. Отчаяние потихоньку стало овладевать им. Вдруг он услышал, как Бук завозился, а потом и сказал:

– Стоп, стоп, стоп… Ту длинную кирпичную трубу я, кажется, видел.

Бориска взглянул на трубу кирпичного завода и дальше, туда, где кончались дома.

– Кажется, там… – подтвердил Бук.

И вновь они ходили по улицам, вновь Бук повторял: «Нет… Не припоминаю…»

Наконец, указав лапкой на один из домов, Бук воскликнул:

– Он!

Дом был крепкий, построенный из толстых бревен. Кирпичный фундамент, высокий забор… Где-то там, за этим забором, должен быть сарай, а в нем – Машенька.

Бориска привстал на носки, пытаясь увидеть сарай. Но забор был высоким, а ворота – заперты.

– Ы-ы-ав, ы-ы-ав! – подала голос из-за глухого забора собака.

– Странно… – сказал Бук. – Тогда собаки не было. Неужели я ошибся? Надо проверить.

– Будь осторожен, – попросил Бориска, – как бы собака не сцапала тебя.

– Не первая собака попадается мне на дороге, – ответил Бук. – Будь спокоен, я сумею одурачить ее.

И он ловко поднырнул под ворота.

А Бориска остался ждать его и сел на лавочку около ворот.

Собака лаяла все яростнее и яростнее.

– Да перестань ты, – сказал Бориска, – надорвешься!

Из-за лая Бориска не услышал шагов, услышал только, как заскрипела калитка, и увидел, что на улицу вышел дядька в черной рубахе навыпуск. У него были всклокоченные седоватые волосы и злые маленькие глазки на квадратном лице.

– Че собаку дразнишь? А ну – дуй отседова! – приказал он Бориске.

Бориска перешел на другую сторону улицы.

– Не ошивайся больше возле моего дома, уши оторву! – предупредил дядька. – Ишь, ёкало-мокало, шляется тут всяка шантрапа… – проворчал он, возвращаясь во двор.

Через несколько минут из-под ворот выскочил Бук.

– Собаку купили сторожить Машеньку, – сказал он. – Очень злобная собака. А Машенька передает тебе привет. Она по-прежнему сидит в сарае на двух цепях. Очень обрадовалась, что я нашел тебя, а ты, конечно, придумаешь способ выручить ее. Что будем делать?

– А я, – сказал Бориска, – пока ты был у Машеньки, видел старого охотника. Он прогнал меня с лавочки и сказал, что я – ёкало-мокало – шантрапа.

– Точно, – подтвердил Бук. – Совсем забыл тебе сказать: он любит повторять это «ёкало-мокало». Так, что мы теперь будем делать? Как обхитрим Ёкалу-Мокалу?

– По-моему, – сказал Бориска, – прежде всего нам надо запомнить, где сарай, в котором сидит Машенька, и все, что вокруг него. Сейчас мы с тобой залезем на этот тополь, а дома я нарисую все, что увижу.

…Радуясь удаче, друзья возвратились домой. Открыв дверь, Бориска крикнул Сороке:

– Эй, эй, как дела? Телефон не звонил?

– Как же, как же, – сообщила Сорока, – он звонил уже несколько раз.

– Это, наверное, мама, – сказал Бориска. – Папа больше одного раза не звонит. Ему мешают совещания.

Бориска снял трубку, набрал мамин номер и спросил, услышав ее голос:

– Это ты звонила? А я только-только вернулся.

– Я звонила тебе три раза, – сказала мама. – Ты давно должен быть дома…

– Мы долго искали Машеньку, – стал оправдываться Бориска. – Разве ты не понимаешь, я ведь не просто бегал-играл…

– Знаю, знаю, – прервала мама, – у тебя всегда найдется оправдание. Теперь послушай меня. Сходи в магазин, деньги лежат на буфете, купи три бутылки молока и хлеб. Да приведи в порядок свою комнату – в ней все кувырком. Я скоро приду. Понял?

– Чего тут не понять, – ответил Бориска. Он хотел еще рассказать, как они все-таки нашли Машеньку, но мама положила трубку.

– Она ничего не захотела узнать о Машеньке? – спросила Сорока.

– Я думаю, что у мамы на работе неприятности, – сказал Бориска. – Но она скоро придет, и мы ей расскажем.

– Конечно, конечно… – сказал Бук.

Бориска заметил: голос Бука стал каким-то скучным.

– У тебя заболела голова? – спросил он его.

– Да. У меня разболелась голова, – подтвердил Бук и улегся на подоконнике.

Бориска оглядел комнату. Мама была неправа – в комнате ничего не выглядело перевернутым. Все-таки Бориска кое-где смахнул пыль и подмел пол.

Потом он сходил в магазин и даже вымыл посуду.

– Ну и ну! – удивилась мама. – Вот ведь, – сказала она, вынимая из хозяйственной сумки колбасу, конфеты, – если захочешь, ты все умеешь отлично делать. Делаешь даже то, о чем не просят. Как бы нам добиться, чтобы это хотенье у тебя всегда было?

– Очень просто, – сказал Бориска. – Надо сейчас отпустить меня на часик погулять.

– Он еще не нагулялся! – всплеснула руками мама. Но, внимательно глянув на сына, вдруг разрешила, добавив: – Смотри, если не придешь вовремя!..

– Я с тобой! – крикнул с подоконника Бук.

– Нет, – сказал Бориска.- У тебя разболелась голова. Отдыхай.