Четвертый позвонок, или Мошенник поневоле - Ларни Мартти - Страница 35

Рослый негр в форменной фуражке наклонился к Джерри и спросил, смеясь во весь рот:

— Сэр! Куда вы едете?

— Вперед! — ответил Джерри.

— Отлично, сэр. Но вы сидите в вагоне уже около семи часов и объехали вокруг Манхэттена много раз. Что это значит, сэр? Какая цель?

— Никакой цели, — ответил Джерри.

Поезд замедлил ход, и негр отошел к двери. Джерри видел вокруг себя десятки лиц. Смеющиеся лица. Они напоминали бесконечный поток, который постоянно меняется и постоянно остается тем же. Те же выражения лиц, те же запахи и те же голоса. Поезд тронулся, и негр снова протискался к Джерри через толпу. Он ни обвинял, а хотел помочь, так как ему за время работы в подземке приходилось видеть тысячи мужчин и женщин, спавших по ночам в беспокойно покачивающемся вагоне, в этой общей колыбели бездомных людей. Здесь можно было сидеть на жесткой скамейке, упершись локтями в колени — предварительно уплатив за это десять центов на станции отправления.

— Да, сэр, — снова заговорил человеколюбивый негр, — когда же вы думаете выходить?

— Сейчас вечер или утро? — спросил Джерри.

— Утро, сэр. Исключительно красивое утро. Скоро уже восемь часов.

— А где мы находимся?

— В Манхэттене, сэр. Точнее сказать в Гарлеме. Следующая остановка — Сто двадцать пятая улица, дорогой сэр.

— Гаарлем, — произнес Джерри мечтательно, и ему представилась Голландия, прекрасные поля тюльпанов, деревянные башмаки крестьян, сочные сыры, красиво раскрашенные дома с ослепительно белыми дверями и крылечками. — Гаарлем, — снова повторил он. — Так, пожалуй, я выйду на следующей остановке.

— Отлично, сэр, — сказал негр с обворожительной улыбкой.

Джерри начал пробираться к двери. Тут он вспомнил о своем чемодане и бросился обратно к только что покинутому месту. Там сидел теперь желтоватый пуэрториканец и жевал сельдерей.

— Мой чемодан пропал, — крикнул Джерри чернокожему проводнику.

— Ничего удивительного, — дружелюбно ответил негр. — В мире всегда что-нибудь пропадает. Но теперь вам надо спешить, сэр. Поезд сию минуту остановится.

— Я не могу выйти без чемодана, — твердо сказал Джерри. — У меня украли чемодан.

— Это очень обычное дело. В мире ежедневно совершаются кражи. Заявите полиции. Но теперь, сэр…

Проводник схватил Джерри под руку, а нахлынувшая толпа приперла его к дверям. Поезд остановился и человеческим потоком Джерри вынесло на платформу.

— Чемодан, мой чемодан пропал! — кричал Джерри громким голосом.

В ответ ему неслись веселые смешки, сияли бодрые улыбки, улыбки широкие, во весь рот, — всеобъемлющий социальный смех. Казалось, будто восемь миллионов жителей Нью-Йорка вдруг разом прыснули со смеху. Поток вынес Джерри из-под земли на улицу, из подземной сутолоки и давки — в надземную сутолоку и давку. Он заметил полицейского, регулирующего движение, и протискался к нему.

— У меня украли чемодан, — сказал он дрожащим голосом.

— Что вы говорите!.. — смеясь посочувствовал полицейский. — Неприятное происшествие. Но — бывает! Такое случается каждый день. Кстати, сегодня прекрасная погода. Просто на редкость хорошая для конца сентября!

— Да, великолепная погода, — согласился Джерри, и по его лицу тоже расползлась улыбка, похожая на гримасу.

Он оставил полицейского заниматься служебными обязанностями, а сам отправился в дальнейший путь. Утро выдалось действительно красивое и ласково теплое. Но ловкий торговый агент страны грез, оказывается, всучил-таки нашему герою фальшивые представления. Прекрасные картины тюльпановых плантаций голландского Гаарлема отступили перед черной реальностью Гарлема Нью-Йорка.

Джерри находился теперь в самом сердце негритянского квартала, где все было черно. Подобно редкостному альбиносу, он появился на Пятой авеню, где на тротуарах сидели чернокожие любого возраста и роста. Казалось, они чувствовали себя хорошо среди набросанного бумажного сора, всевозможных огрызков и прочей дряни. Жирные мухи кружились в вихре свадебного танца, провозглашая вечную непрерывность жизни. Двое мальчишек кормили ручную крысу, которая, судя по округлым бокам и сосочкам тугого брюшка, ожидала прибавления семейства. Солнце посылало свое горячее благословение этой черной идиллии, которая вся так и сочилась жизнью, улыбающейся, веселой и беззаботной жизнью.

Джерри отовсюду приветствовали, и он отвечал на приветствия. Чарующие цветники Голландии скрывались в душах негров Гарлема. Душой они жили на цветущем лоне природы и мечтали о садах Эдема, окруженные шумным роем мух и лежащим повсюду высохшим на солнце собачьим пометом. Черный, бездонный смех. Живая, сверкающая улыбка. Буйная жизнь, пересаженная на чужую почву.

Гарлем улыбался, но Джерри тяготили мысль о пережитом и утрата единственного чемодана. У него не было больших надежд вернуть свое имущество, потому что здесь только вор мог задержать вора.

На углу Пятой авеню и Сто двадцать седьмой улицы было «Кафе Джо», предлагавшее каждому отведать «лучший в Гарлеме кофе». Джерри восхитило чувство меры черных предпринимателей, которые не предлагали чего-то лучшего в мире. Джерри зашел в маленький зал, откуда на него сразу хлынули веселая туча мух, пение Франка Синатры из автоматического проигрывателя и густой чад подгоревшего жира. Десяток негров, сидя у длинного стола-прилавка, прихлебывали из чашечек кофе и жевали котлеты. На лице каждого светилась солнечная улыбка. Лысый хозяин, которого можно было ухватить за волосы только куском сапожного вара, вышел навстречу Джерри, разразился смехом и весело сказал:

— Здравствуйте, сэр! Красивое утро, не правда ли?

— Очень, красивое…

— У вас мрачный вид.

— У меня украли чемодан.

Хозяин снова захохотал, и его веселое настроение внезапно распространилось по залу, как сплетня. Через минуту все негры покатывались от хохота. Джерри стало надоедать это по-птичьи беззаботное настроение, которое казалось модой, охватившей весь город. Он выжал из себя жалкую болезненную улыбку и заказал кофе.

— А чего-нибудь закусить? — осведомился хозяин. — Нашей специальностью являются вишневые пироги и рубленые котлеты. Конины мы не употребляем.

— Пожалуй, пирога, — сказал Джерри. — И черного кофе.

— Тридцать центов, — ответил хозяин. — Уплатить можете сразу.

Джерри сунул руку в карман и затрясся мелкой дрожью. Бумажника не было. Он начал нервно рыться в карманах и обнаружил, что и молоток, и захваченный у Чарльза пистолет тоже нашли себе нового владельца. Он извлек из карманов только грязный носовой платок и сломанную расческу.

— У меня украли все деньги, — пробормотал он.

Хозяин кафе теперь уже смеялся не только ртом и глазами — он смеялся всей своей широкой физиономией, животом и даже плечами. И смех его снова заразил всех клиентов.

— Старая история, слишком старая история, — проговорил он наконец. — Вот уж это сегодня не пройдет. Я очень сожалею, сэр, но я не могу подать вам ни кофе, ни пирога.

Последние слова он говорил, трясясь от хохота.

— Что вы нашли в этом смешного? — возмутился Джерри. Хозяин сдержал на миг свое веселье и спросил:

— Вы из Алабамы, из Миссисипи или из Виргинии?

— Я из Бруклина. Но какое это имеет отношение к делу?

— Разумеется, имеет. Вам бы все-таки следовало уметь читать. Посмотрите вокруг.

Джерри беглым взглядом окинул маленькое кафе, где на стенах, закрывая грязные, запятнанные обои, были повсюду налеплены большие плакаты. На каждом плакате были изображены смеющиеся лица и футовыми буквами один и тот же текст:

НАЦИОНАЛЬНАЯ НЕДЕЛЯ СМЕХА!

Словно солнце послало охапку своих лучей, чтобы просветить мозги Джерри. Теперь он понял, почему сегодня на каждом лице сияла улыбка.

— Ну, теперь вам понятно, почему мы смеемся? — проговорил владелец кафе. — Сегодня первый день Национальной недели смеха, проводимой под покровительством самого президента. Сейчас опасно быть серьезным. Особенно нашему брату — сразу попадешь на подозрение. Вы ведь понимаете, сэр, что долг каждого гражданина — смеяться целую неделю.