Запах Зла - Ларк Гленда - Страница 62

Тот силв, которого я ударила в лицо, ощупал сломанный нос, застонал и, увидев кровь на пальцах, вознамерился нанести сапогом удар мне в лицо. Поскольку я все еще лежала на полу, удерживаемая многими руками, сопротивляться я не могла; единственное, что было в моих силах, – это немного повернуть голову, так что удар пришелся в ухо. На какое-то время мир для меня померк… Когда я снова пришла в себя, оказалось, что меня поставили на ноги, связав руки за спиной. Мои мучители больше меня не держали… Я покачнулась, и тут же веревка рывком вернула меня в прежнее положение.

Петля меня душила. Я выпрямилась, и давление на горло ослабло – я смогла вдохнуть воздух… еле-еле. Правым ухом я не слышала ничего, кроме громкого непрерывного звона. Я осторожно осмотрелась. Ворота амбара были закрыты, а Дека, прижав к стене, держали приспешники Мортреда. На щеке мальчишки расплывался кровоподтек. Силв, которому я сломала нос, пытался остановить кровь; Флейм равнодушно смотрела на него. Стоявший рядом с ней Домино так стиснул кулаки, что, должно быть, ногти впивались в ладони. Тот дун-маг, которого я ударила мечом, лежал на полу, и клинок все еще торчал у него в боку. Мой отчаянный удар разворотил его так, что я усомнилась в способности экс-силвов исцелить раненого. Мой собственный меч лежал на полу, куда силвы бросили его во время переполоха.

Мне было непонятно одно: почему я до сих пор жива.

Мортред подошел и встал передо мной.

– Ты вела себя глупо, – сказал он.

– Ничего подобного, – возразила я, все еще ловя ртом воздух. – Вы ведь собираетесь меня повесить, и я не простила бы себе, если бы умерла без сопротивления.

На мгновение воцарилась тишина; потом Мортред расхохотался.

– Да возьмет тебя Великая Бездна, Блейз Полукровка! Не так уж много на свете людей, которым удается меня рассмешить! – Он покачал головой с насмешливым сожалением. – Как жаль, что мы противники! Я сумел бы достичь большего, чем смею мечтать, если бы располагал твоей поддержкой. – Никакого сексуального подтекста в его словах не было: Мортред никогда не находил меня привлекательной. Он просто имел в виду, что из меня получилась бы хорошая приспешница.

– Никогда не поздно попытаться, – ответила я, стараясь говорить дружелюбно. Удивительное дело: на что только не подвигнет петля вокруг шеи…

Дек возмущенно пискнул: он явно не мог поверить в то, что я сказала подобную вещь… Я не обратила на него внимания.

– Ах нет, – вздохнул Мортред. – Мы же оба знаем, что ты осталась бы совершенно ненадежной. Да и ты ошибаешься: я не собираюсь тебя вешать, как бы мне того ни хотелось. Я даже не собираюсь разрешить замучить тебя до смерти, как бы того ни желал Домино. Ты наверняка будешь рада узнать, что я заключил сделку с Лиссал: вы с мальчишкой оба останетесь в живых.

Радоваться я не торопилась: ни одному слову Мортреда я не поверила.

Он повернулся к Флейм.

– Ты не хочешь что-нибудь сказать Блейз, прежде чем мы уедем, дорогая?

Она нерешительно сделала несколько шагов в мою сторону. Я бросила взгляд на свой меч на полу, потом снова на Флейм.

– Домино убьет нас с Деком, – сказала я решительно, – как только ты отвернешься.

– Если он это сделает, я не стану помогать им, – вяло ответила Флейм. Тонкие шупальца алого сияния опутывали все ее тело. – Мортред знает об этом.

– Он лжет тебе, Флейм. Он убьет нас и скроет нашу смерть от тебя, – бросила я. – Потребуй, чтобы он забрал нас с собой.

Алое сияние сделалось более ярким, зловоние дун-магии усилилось. Мортред улыбнулся мне – на случай, если я не догадалась, кто был источником чар.

– Но я не хочу, чтобы вы нас сопровождали, – капризно сказала Флейм, потом с детской нелогичностью добавила: – Мы с ним договорились. Вы остаетесь в живых, а я делаю то, чего он хочет. И знаешь, какая-то часть меня желает тебе смерти. Если ты будешь с нами, я могу просто… – Флейм умолкла, словно забыла, что хотела сказать. Что ж, это было и к лучшему: мне показалось, что она собиралась пообещать убить меня своей рукой.

– Ты убедилась? – мягко обратился к Флейм Мортред. – С Блейз все в порядке. А теперь пора на корабль, дорогая. Мы скоро отплываем.

Я бросила на свой меч еще один отчаянный взгляд, хотя и понятия не имела, что было бы, если бы Флейм его мне подала… да и Флейм просто отвернулась и вышла из амбара на солнечный свет. Я в беспомощном гневе заскрипела зубами.

Мортред не сразу последовал за Флейм.

– Ах, бедняжка! Она разрывается между желанием подвергнуть тебя пыткам и спасти тебе жизнь. Как же занятно за этим наблюдать! Силв– и дун-магия – вечная битва… Мне ужасно нравится смотреть, как она мучается. Физические страдания жертвы не доставляют мне такого удовольствия – конечно, за исключением ужаса, который вызывает их ожидание. Душевная же боль… Ах! – Кончиком языка он облизнул губы. Жест был столь же недвусмыслен, как и его слова. Все еще глядя мне в глаза, он приказал силвам: – Оставьте нас, а мальчишку заберите с собой.

– Это ты мне говоришь? – ответила я. – С радостью, только развяжите веревку.

Домино, похоже, хотел возразить, но одного взгляда злого колдуна оказалось достаточно, чтобы он передумал. Коротышка покосился на меня, и я пожала в ответ плечами, показывая, что тоже не догадываюсь о намерениях Мортреда. Бывшие силвы без звука покинули амбар, унося с собой раненых; уволокли они и Дека, который во все горло протестовал. Паренек вел себя, может быть, и мужественно, но не очень разумно, потому что только заработал еще одну оплеуху. Единственное, что было хорошо, – это что мой меч по-прежнему остался лежать на полу.

Мортред все так же стоял на почтительном от меня расстоянии. Думаю, он переоценивал мои способности: мне еле-еле удавалось не задохнуться, а уж о возможности напасть на кого-либо и думать было нечего. Домино остался в амбаре; он стоял, скрестив руки на груди, у дверей.

Мне удалось слегка повернуть голову и разглядеть, что другой конец веревки был привязан к опоре стены. Это была дьявольская ловушка: если я стояла прямо, мне было достаточно удобно, я даже могла вертеть головой; однако наклониться я не могла. Не могла я и повиснуть… Я попробовала ослабить веревку, которой были связаны мои руки, но узлы на ней затягивал мастер своего дела. Мои пальцы теребили их без всякого результата. Я поняла, что самой мне не освободиться, и не приходилось рассчитывать, что Руарт или Дек смогут мне помочь или что Флейм захочет это сделать…

Проклятие, подумала я. Неужели опять! Как, Великая Бездна, удается мне всегда так влипать? Что есть во мне такого, что не дает мне вести нормальную жизнь?

Я повернулась к Мортреду и спросила философским тоном – это было трудно, потому что чувствовала я себя далекой от философского спокойствия:

– И что теперь? Странно, что ты до сих пор меня не повесил. Ты же знаешь по прошлому опыту, что оставлять меня на попечении подручных неразумно. Я женщина находчивая – спроси хоть коротышку Домино. Тебе не кажется, что лучше было бы докончить дело самому?

«Ну вот, – решила я, – теперь ты начнешь гадать, что я затеваю».

Мортред нахмурился, но все же повернулся к Домино и сказал:

– Мы с Лиссал уезжаем, как только Айклин упакует багаж и отнесет вещи в лодку. Сразу же убей эту женщину и мальчишку тоже – но только когда до нас не сможет донестись ни звука. Я совсем не хочу, чтобы Лиссал услышала крики. Ты понял? Она должна думать, что я выполнил ее просьбу просто подержать Блейз взаперти, пока мы не будем далеко от этого острова.

Домино нахмурился.

– Да разве она поверит в такое?

– Она сейчас так заморочена дун-магией, что поверит всему, что бы я ни говорил, если только не столкнется с прямыми доказательствами обратного. Так что помни: никаких криков, пока мы не будем далеко. Сейчас я выйду и громко распоряжусь, чтобы с Блейз хорошо обращались, – пусть Лиссал слышит. Ты все понял?

– Да, сир-хозяин.

– На этот раз я не прощу ошибок. Не вздумай чего-то придумывать. Ты не должен развязывать Блейз. Ей надлежит умереть там, где она находится сейчас, оставаясь связанной. Как ты это сделаешь, решай сам.