Сборник "Монах" Книга 1-3 - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 1

Евгений Щепетнов

Монах. Шанти

Глава 1

Крылатая тень скользнула над деревьями. Шумно хлопнув кожистыми крыльями, покрытыми непробиваемой чешуей, дракон приземлился на поляне, спугнув кролика, с высоко задранным толстым задом мчащегося к своей норе. Дракон не обратил на него никакого внимания – ну что за дичь этот жалкий кролик? Вот косулю поймать – это да!

Впрочем, в последнее время Шанти начала за собой замечать некую странность – она разлюбила сырое мясо, даже свежее, теплое, сочное, казавшееся таким вкусным раньше. Хотелось мяса, испорченного огнем, специями, соусами!

Мама ей говорила об опасности очеловечивания. Гараскарания, старая и мудрая драконица, видела всякое и знала многое, но кто верит маме? Ведь каждое разумное существо должно само наступить на свой острый сук и поранить ногу, чтобы потом, когда-нибудь рассказывать своей дочери или своему сыну о том, как нужно правильно поступить, и удостоиться фырканья, кривой рожицы и насмешливой улыбки. Нет ничего нового под солнцем, как говорил Андрей. Вернее, это сказал какой-то там древний человек, которого любил цитировать друг Шанти. Кстати, в тех изречениях было много дельного. Признать это тоже довольно трудно, ведь всем драконам известно: люди суть глупые, безответственные существа, в отличие от драконов – средоточия мудрости и всяческих добродетелей.

После того как исчез Андрей, Шанти долго, очень долго (для нее долго, конечно! Аж несколько недель!) думала о том, где искать пропавшего друга. Тонкая нить, связывающая сознание человека и драконицы, была так тонка, так иллюзорна, что любое другое существо посчитало бы, что Шанти лишь придумала себе то, что Андрей жив. Из упрямства, присущего драконам. Иногда ниточка пропадала, но через какое-то время возникала снова, как и надежда, за которую цеплялась Шанти.

Давно – кажется, целую вечность назад! – Андрей прибыл в этот мир. Бывший военный, бывший наемный убийца, бывший монах – вот кто он был. Его перенесло в Славию, страну, где поклонялись демону Сагану, где Зло торжествовало, а Добро считалось постыдным. Где исчадия убивали одним словом, черное называли белым, а белое – черным.

Андрей долго думал, зачем он оказался в этом страшном мире, и решил: это Бог отправил его освобождать страну от скверны, от исчадий, а в идеале – от Сагана, страшного демона, поглощавшего души убитых исчадиями людей. Увы, все оказалось точно наоборот – именно Саган вызвал Андрея с Земли, для того чтобы тот вверг этот мир в кровавый вихрь войны.

Однако демон просчитался и был уничтожен Андреем. Андрей при этом погиб – так считали все жители Балрона и Славии. Все, кроме Шанти – драконицы, влюбленной в человека. Да, именно влюбленной – она все больше очеловечивалась, общаясь с людьми.

Каждый из драконов, живущих в этом мире, мог приобретать любой облик, какой хотел. Шанти хотела быть женщиной, обычной женщиной, способной любить. И, оставив дела в Балроне, государстве, соседствующем со Славией, драконица отправилась на поиски Андрея – она чувствовала, что тот жив. Возможно, он потерял память, когда уничтожал демона, возможно, был ранен, но то, что Андрей жив, Шанти знала наверняка.

Где он может быть? Как его найти?

Шанти попыталась воспользоваться человеческой логикой и понять, где искать Андрея. И ее рассуждения выглядели так: Андрей некогда появился в Славии, сделал то, что должен был сделать, его миссия завершена – где он должен объявиться? В Славии! Откуда все началось, там и должно было закончиться. Почему? А вот так!

Шанти не любила, когда ей указывали на прорехи в логике… даже если указывала на них она сама. Вот казалось ей, что он должен проявиться в Славии, и все тут! Ведь в Славии не все закончено с наследием Сагана. Да, после его смерти исчадия утратили свои магические свойства и не могут теперь убивать словом. Ну и что? Они остались на прежних местах, так же правят страной, собирают кровавую жатву, отправляя жертвы на плаху или на арену, где специальные убийцы рубят людей на куски, радуя ревущую от удовольствия толпу. На месте остались император, его приближенные, все, кто создал эту человеконенавистническую страну, – где может оказаться Андрей, как не там, в Славии? Ведь его путь, его миссия до конца не завершена!

В общем, Шанти подумала-подумала и решила отправиться в Славию. Собрала узелок в дорогу – тысяча золотых, пара-тройка платьев, пара туфель и башмаков и… короче, все, что нужно благородной даме для нормальной жизни. Все-таки что ни говори, а привыкла Шанти к жизни во дворце, к шелковой одежде, вкусной еде и питью. Даже свежая печенка, которую она когда-то очень любила, теперь не казалась ей такой вкусной и ароматной.

Очеловечивание, да… это ждет всех, кто общается с людьми, это такой закон, опять же – мама предупредила! Смотришь в зеркало – и твое лицо, человеческое лицо, уже не кажется странным. А вот когда подносишь к глазам драконью лапу, вдруг с удивлением понимаешь – рассматривать свою человеческую руку гораздо приятнее…

Шанти когтистой лапой отодвинула узел с барахлом, подняла морду к небу – до утра было еще далеко, звезды мерцали на темном небосводе, будто подмигивая молодой драконице. Она нашла созвездие Дракона, улыбнулась ему, вздохнула и стала устраиваться на ночлег. Что первое нужно для ночлега? Конечно, костер. Даже если на нем нечего жарить. Впрочем, это поправимо. Вообще-то драконы – существа ночные и в темноте видят не хуже, чем днем. Как и оборотни, к примеру. Андрей прекрасно видел ночью: в человеческом обличье похуже, в образе Зверя – как настоящий дракон.

Подумав с минуту, Шанти решила, что обойдется без ужина. Вечером она крепко закусила жирной косулей, так что переварить ее еще не успела. Но огня надо – опять очеловечивание! Только люди любят смотреть в огонь. Андрей говорил, что это наследие тех тысячелетий, когда для человека огонь был всем – защитой, источником тепла и горячей пищи. Потому у каждого человека в голове глубоко заложено благоговение перед пляшущими языками пламени, даже если люди это и не признают.

Шанти осмотрелась, нашла здоровенную сухую ель, свалившуюся на землю под натиском ветра и времени, уцепилась за вершину и с громким треском переломила ствол там, где его толщина не превышала толщины ее ноги. Прикинула и бросила обломок на землю. Огляделась, нашла еще одно сухое дерево, пока что не упавшее наземь. Подошла, уперлась бронированным плечом и нажала всей своей полуторатонной тушей, вывернув дерево с корнями. Упавшее подхватила за комель и приволокла к первому бревну. Сложила бревна вместе, закидала их предварительно обломанными ветками, несколько секунд полюбовалась внушительной кучей дров и, втянув в себя прохладный ночной воздух, выдохнула поток пламени, синий в центре, красный и оранжевый по бокам.

Это пламя было таким горячим, что, если бы на месте бревен были камни, они бы мгновенно раскалились докрасна. Бревна же вспыхнули, как если бы это были не бревна, а порох, к которому поднесли фитиль. Через несколько секунд костер весело трещал, разбрасывая вокруг искры, – бревна были не такими сухими, какими казались.

Шанти с неудовольствием проследила за красными угольками, разлетающимися от костра, и подумала: стоит ли перебрасываться в человеческий образ, вдруг угольки прожгут платье? Но скоро костер утих, стал гореть ровным, жарким пламенем, и она успокоилась.

Оставаться в драконьем облике ей не хотелось: вдруг кто-то случайно увидит дракона, разговоров потом не оберешься. Скрываться за завесой невидимости она еще не умела – слишком молода. Ей всего сто лет, по людским меркам – лет пятнадцать или шестнадцать, а может, и того меньше. Мама, Гараскарания, была в несколько десятков раз больше по размеру, чем Шанти, она же Шантаргон, а еще владела очень полезным умением прятать себя где-то. Где? Этого не знала и Гараскарания. Просто когда она хотела, чтобы ее не было видно, ее не было видно, и все тут. Но драконица видела всех и все.