Страна Северного Ветра - МакДональд Джордж - Страница 32

32

Кебмен-пьяница был высоким и широкоплечим, и шутки с ним были плохи.

— Ах, ну раз он ваш друг!.. — произнёс парень, отступая.

Мальчик снова вытащил торбу. Теперь старый Алмаз мог спокойно закончить свой обед.

— Да, он мой друг. Самый лучший из всех, что были. Жалко, что он вам не друг. Вам бы пошло на пользу, да только не его это вина.

Домой в тот день Алмаз привёз один фунт и полтора шиллинга и ещё немного медяков, которые ему давали на чай.

Мама волновалась за сына так сильно, что, услышав в конце концов стук колёс, не смогла даже выйти посмотреть, всё ли с ним хорошо, боясь не сдержаться на глазах у мужа, если что случилось. Но вот показался старый Алмаз, за ним кеб — оба в полном порядке. А на козлах торжествующе восседал маленький Алмаз, и его бледное личико сияло в сумерках, точно полная луна.

Когда мальчик въехал во двор, ему навстречу вышел Джек и после множества дружеских расспросов и поздравлений сказал:

— Беги скорей, обрадуй маму, малыш. Я распрягу старика Алмаза и позабочусь о нём. Он сегодня заслужил капельку внимания, это уж точно.

— Спасибо тебе, Джек, — ответил мальчик и кинулся в дом, прямиком в объятия мамы, которая ждала сына на лестнице.

Бедная испуганная женщина привела Алмаза в его комнату, опустилась на кровать, усадила сына себе на коленки, словно маленького, и расплакалась.

— Как папа? — Алмаз почти боялся спрашивать.

— Ему лучше, сынок, — ответила она. — Только он сильно за тебя переживает, родной мой.

— А ты разве не сказала ему, что я стал ранней пташкой и полетел искать червячков?

— Вот как ты всё придумал, проказник? — сообразила мама, начиная успокаиваться.

— Так или ещё как-нибудь, — ответил Алмаз так тихо, что мать чуть отстранилась и внимательно посмотрела на него.

— Нет, таких детей… — только и произнесла она.

— А вот и мой червячок, — продолжал мальчик.

Надо было видеть мамино лицо, когда сын высыпал ей на коленки шиллинги и пенсы! Она снова расплакалась и побежала с деньгами к мужу.

А уж как тот обрадовался! Ему сразу стало гораздо лучше. Пока он считал деньги, Алмаз подошёл к малышу, который лежал в колыбельке и сосал свой любимый большой палец, поднял его и воскликнул:

— Кроха ты мой! Целый век тебя не видел.

И, как обычно, Алмаз принялся петь. Он был слишком счастлив, чтобы придумать свою песенку или вспомнить что-то серьёзное, поэтому он стал петь песенку из книжки мистера Реймонда.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Сон Алмаза

идишь, малыш! — начал Алмаз. — Я так счастлив, что могу петь только чепуху. Ой, папа, представляешь, был бы ты бедным и не было бы у тебя ни кеба, ни старого Алмаза! Что бы я тогда делал?

— Ума не приложу, — отозвался с кровати отец.

— Пришлось бы нам всем голодать, мой милый Алмаз, — ответила мама. Она гордилась сыном куда больше, чем радовалась деньгам. Оба этих чувства заставляли её сердце сжиматься почти болезненно, ведь радость тоже может причинять боль.

— А вот и не пришлось бы! — возразил мальчик. — Я бы стал мести улицу вместо Нэнни, пока она болеет, и эти деньги шли бы не на джин для бабки Сал, а папе на крепкий бульон. Интересно, что будет делать Нэнни, когда поправится. Ведь к тому времени её место точно займут. Интересно, будет она за него драться? Может, стоит ей помочь? Ладно, не буду пока об этом думать. Времени ещё предостаточно. «Знаешь, что у нас случилось?» Интересно, а возьмёт мистер Реймонд меня с собой проведать Нэнни? «Знаешь, что у нас случилось? Вся округа в пляс пустилась — кот на скрипке заиграл, всех на улице собрал!» Ой, мамочка, какой же я смешной! Но я ничего не могу с этим поделать. Я бы и хотел подумать о чём-нибудь ещё, да в голову приходит только «кот на скрипке заиграл, всех на улице собрал!» Интересно, а что делают ангелы, когда очень-очень счастливы — например, когда они целый день ездили с кебом, а вечером привезли своим мамам деньги. Мам, как ты думаешь, они когда-нибудь поют смешные песенки?

— Да, наверно, у них есть смешные песенки, — ответила мама, — иначе они были бы не похожи на людей.

Мамины мысли уже вовсю были заняты шиллингами и тем, какой замечательный обед приготовит она завтра больному мужу, а не ангелами и их песенками, когда она это сказала. Но Алмаз остался доволен таким ответом.

— Ну конечно, — воскликнул он, — они были бы совсем не похожи на людей, если бы иногда не пели чепуху. Только их чепуха, наверно, очень красивая, не то, что моя — «кот на скрипке заиграл, всех на улице собрал!» Как бы мне выкинуть её из головы? Интересно, какую же чепуху поют ангелы? Ведь чепуха — это очень здорово, да, мамочка? Если понемножку то тут, то там, больше для малыша и только чуть-чуть — для взрослых кебменов и мам? Она как соль и перец, что кладут в суп, верно? Ой, а малыш уже крепко спит! Ну что за чепуховый кроха — сколько можно спать! Уложить его, мамочка?

Алмаз продолжал беззаботно болтать. Всё, что рождалось в его счастливом сердечке, тут же слетало с уст и было очень полезным для мамы с папой. Когда он отправился спать, а лёг он в тот вечер рано, потому что устал, как вы догадались, куда больше обычного, он всё ещё размышлял, какие же смешные песенки поют ангелы, когда слишком счастливы, чтобы петь что-то серьёзное. Но прежде чем Алмаз нашёл ответ, он крепко заснул. Да и что тут удивляться, вопрос-то ведь не из лёгких.